Читать книгу "Петр Первый. Благо или зло для России? - Евгений Анисимов"

В крайне сжатые сроки Россия не только обеспечила себя всем необходимым для обороны, но и стала поставлять на Запад промышленные товары. В петровский период выпуск железа вырос в 8 с половиной раз. Если в 1720 году Россия выплавляла 10 тысяч тонн чугуна, а "всемирная кузница" Англия — 17 тысяч тонн, то в 1740 году русская металлургическая промышленность произвела 25 тысяч тонн, в то время как хваленые домны Шеффилда и Лидса выдали только 17,3 тысячи тонн. Далее российский экспорт шел по нарастающей. В 1740-х годах европейский спрос на уральское железо достиг 100 процентов его выпуска. Так длилось до тех пор, пока не грянула промышленная революция в Европе. До этого без русской пеньки, парусины, леса и железа не смог бы нормально функционировать, к примеру, британский флот.

В России начала XVIII века началось бурное в сравнении с XVII веком развитие науки и техники. Петр посылал молодых людей учиться на Запад самым востребованным наукам. Приглашенные западные специалисты по контракту были обязаны делиться своими знаниями с русскими учениками. Один из современников писал, что когда английский мастер закладывал корабль, на соседнем стапеле русский мастер полностью повторял его действия, чтобы освоить технологии судостроения. Осознавая значение научных исследований для развития экономики и обеспечения обороны, Петр решил соединить фундаментальные и прикладные исследования в Петербургской академии наук.

Невиданный ранее импорт знаний и навыков, активное промышленное строительство — все это привело к тому, что в России быстро возникли и утвердились производственные, технологические традиции, появились собственные изобретатели машин и механизмов. В результате после Петра в Россию хлынул поток денег, продолжилось промышленное строительство, увеличились объемы внешней и внутренней торговли. Да, это случилось не сразу. Прошли годы и даже десятилетия, прежде чем русский торговый флаг (современный триколор России) появился в портах Европы. Но уже при Екатерине II Россия пользовалась полным доверием на европейском рынке. Курс введенных государыней ассигнаций поначалу был даже выше курса серебряных денег. Австрийский император Иосиф II шутил: если бы Екатерине вздумалось ввести в оборот кожаные деньги, их бы приняли — так высок был авторитет русской валюты. Золотой век Екатерины, при которой расцвела Российская империя, был невозможен без черновой, подготовительной работы Петра.

Недоброжелатель:

Остановите свою "экономическую песню"! Дайте мне слово молвить. Кто же спорит с очевидным — успехи экономики Петра бесспорны и впечатляющи, как и впечатляющи успехи экономики России в течение всего XVIII века. Но давайте посмотрим, что лежит в основе этих успехов и почему с началом упомянутой Вами промышленной революции они лопнули как мыльный пузырь. Действительно, государство Петра Великого всячески поддерживало предпринимателей независимо от их происхождения с помощью ссуд, приписки крестьян к заводам, беспошлинного ввоза оборудования и сбыта продукции. Оно часто передавало им государственные предприятия, но заметим сразу — как установил П. Г. Любомиров — вовсе не потому, что заботилось о развитии частного предпринимательства, а из-за хронической убыточности этих предприятий. Что же государство требовало от предпринимателей взамен? Полной экономической покорности и исполнительности. В экономической политике господствовал протекционизм. Он выражался в жесткой регламентации производственного процесса, количества, номенклатуры и вида выпускаемых товаров. Протекционизм Петра предполагал установление назойливого контроля специальных центральных органов — Мануфактур- и Берг-коллегий, чьи ревизоры отличались исконной вороватостью. Не справившихся с делом заводчиков ждало не банкротство, а конфискация! Предприятия работали в условиях стопроцентного госзаказа, когда всю продукцию поглощало государство. Ради поддержки отдельных предпринимателей, которые казались царю перспективными, он запрещал производство определенных товаров по всей стране и таким образом душил всякую конкуренцию, без которой, как известно, не может развиваться экономика. С петровского времени русская промышленность была ориентирована почти исключительно на потребности армии и флота, империи, а это вело к ее однобокости и ограниченности.

Нет сомнений, что Петр поощрял и развитие торговли. Его вдохновляли идеи меркантилизма и пример богатевшей от торговли Голландии. Он открыл русским купцам ворота в Европу через порты Санкт-Петербурга, Риги, Ревеля, принял в 1724 году льготный для них Таможенный тариф. Но при этом использовал методы, будто предназначенные для уничтожения свободной торговли или в крайнем случае для ее медленного удушения. Приведу лишь один, но очень выразительный пример. Внезапно, 31 октября 1713 года появился именной указ о… полном запрещении ввозить в Архангельск для продажи два тогда основных товара русского экспорта, пеньку и юфть, и жестоко предписывалось везти эти товары только в Санкт-Петербург. В ограничении архангельской торговли Петр видел условия для процветания новой столицы и реализации своей давней мечты сделать ее центром русской торговли. Насильственная переориентация торговых потоков с Архангельска на Санкт-Петербург оказалась трудноосуществимой хотя бы потому, что шведы еще господствовали на Балтийском море и их каперы делали практически невозможным проход иностранных судов в новый русский порт. В результате в Петербургском порту ежегодно скапливались и гнили под открытым небом огромные запасы нераспроданных товаров, которые, как говорится, со свистом ушли бы в Архангельске. Но восторг Петра, однажды утром увидевшего, что почти у его дворца причалил чудом прорвавшийся сквозь шведскую блокаду английский торговый корабль, не проходил. Самодержец был почти уверен, что наконец-то его мечта исполнилась, что "все флаги в гости будут к нам!".

Реальность оказалась суровее его мечты, и поэтому ему пришлось считаться с фактами. Жесткий указ 1713 года отменили, было решено перейти на режим квотирования. В последующие годы, в сущности до заключения мирного договора со Швецией, каждый год определялись квоты на количество товаров для Санкт-Петербурга и Архангельска. Причем власти контролировали выполнение этих норм. Сперва было установлено преимущество Петербурга в пропорции 2 к 1 в пользу столицы, но к концу 1710-х годов Петр фактически признал поражение: в Архангельск было разрешено везти две трети экспорта, а в Петербург — одну треть. Важную роль в отказе от первоначальной политики сыграла Голландия, купцы которой из-за закрытия Архангельска — традиционного порта сотен голландских судовладельцев — стали нести такие потери, что встал вопрос о разрыве торговых отношений с Россией.

Конечно, по мере завершения Северной войны нарастала тенденция постепенного сокращения торговли в северном порту, но она была вызвана причинами вовсе не административными, а экономическими (все-таки Санкт-Петербург был ближе к Западной Европе, чем Архангельск) и военно-политическими (усиление русского флота на Балтике и ослабление шведского морского могущества делали путь в Санкт-Петербург более безопасным). Но при этом никому из властей предержащих и в голову не приходило подумать об ущербе русской торговле (не говоря уж о компенсации этого ущерба). Н. И. Павленко писал по этому поводу: "Что означала эта исходившая от правительства инициатива для русских купцов? Она наносила им значительный материальный ущерб. Купцы должны были отказаться от налаженных путей доставки грузов в Архангельск и заменить привычный маршрут новым, ‹…› это было связано со значительными убытками: утрачивались отлаженные связи в пунктах, где производился наем работников и речных судов; становились ненужными складские помещения как в перевалочных пунктах Ярославль, Вологда, так и самом Архангельске". К этому добавим, что архангельская торговля, имевшая почти двухсотлетнюю историю, была привычна, выгодна русскому купечеству, поколениями торговавшему в устье Северной Двины. Доставка товаров по текущим на север рекам обходилась дешево. На этом проторенном пути из центра России до берегов Белого моря не только существовала необходимая для транспортировки и перевалки товаров инфраструктура с традиционными центрами найма свободных рабочих рук, но и действовала отлаженная система скупки и перепродажи партий товара.