Читать книгу "Бог-скорпион - Уильям Голдинг"

Мудрейший глянул на раздувшуюся реку и вздрогнул при виде этого зрелища так же, как вздрогнул Лжец при виде направленных на него копий. Затем, приложив видимое усилие, сумел взять себя в руки.

— Так вот, Лжец. Бояться решительно нечего. У нас масса времени.

В ответ на него глянул глаз. Он смотрел не мигая и настороженно, как может смотреть притаившийся под скалой краб.

— Закрой глаза. Пусть все тревоги уйдут.

Послушавшись, глаз закрылся, быстро раскрылся снова, потом закрылся опять, но неплотно: осталась блестящая щель. Голос Мудрейшего звучал мягко, спокойно:

— Давай вернемся к действительности и подумаем о самых главных вещах.

Лжец, дернувшись, задрожал.

— О смерти. Убийстве. О похоти. Яме.

— Нет, нет! О приятных вещах, ласкающих, милых.

Полузакрытый глаз дрогнул, блестящая щелка расширилась, потом вовсе исчезла. Зародыш пробормотал глухо в пол:

— Ветерок, овевающий щеки. Прохлада.

— Отлично.

— Падающие с неба белые пушинки. Горы, покрытые белыми шапками…

— Ну вот! Ты опять за свое. Я же сказал тебе: вспомни о том, что действительно существует.

— Белые люди. Прекрасные белые женщины; кожа словно слоновая кость, золотистые волосы. Они чужие — и поэтому доступны. Благословенна ласка чужой женщины, встреченной в чужом доме.

От этих слов нервы Мудрейшего так напряглись, что он не выдержал и возбужденно хихикнул. Потом взглянул, извиняясь, туда, где сидела Прелестная-Как-Цветок. Платье у нее на груди опять трепетало.

— Послушай, Лжец. Ты, я вижу, спокоен. И я хочу попытаться еще раз воззвать к твоему благородству. Ты дорог Богу. Он гневается оттого, что ты все еще не приходишь к Нему. Ради всех нас — прими дар вечной жизни.

Лжец взвыл:

— Нет! Нет!

— Постой. Мы видим, что ты сейчас не в себе и не способен на щедрый жест. Поэтому, чтобы помочь тебе помочь нам, мы сами проявим щедрость. Мы дадим тебе то же, что и Ему.

— Подкуп?

Однако Мудрейший не слушал; он принялся снова и снова кружить возле свернувшейся на полу фигуры Лжеца, а тот, словно змея, вертел головой, следя за всеми его движениями.

— И ведь имей в виду: даже то, что мы сделаем, может быть недостаточным. После того, что я только что слышал, я допускаю: Он может быть так разгневан, что… Но неважно. Мы должны сделать все, что от нас зависит. Ты, может быть, думаешь, что мы хотим положить тебя вместе со всеми в переднее помещение, чтобы ты попросту высох там от жары? Ни в коем случае! Мы снимем камни и деревянные перекрытия…

— Я тебя не понимаю!

— …и ты будешь лежать рядом с Богом! В трех гробах. Внутренний будет сделан из того материала, который ты пожелаешь, — пусть даже самого драгоценного.

Приподнявшись и потом встав на колени, Лжец снова нечеловечески взвыл:

— Ты старый болван!

— Подожди. Дай мне кончить. Тело вскроют — и внутренности вынут. Мозг мы извлечем через ноздри — наполним череп благоуханной жидкостью…

Увлеченный словами, Мудрейший на собственном теле подробно показывал, что и как будет сделано, а Лжец, обхватив себя плотно руками, ухал, как спятившая сова.

— …мы отрежем твои гениталии…

Принц вскочил на ноги:

— Да, да, правильно!

Лжец резко оборвал уханье, заговорил, разъяряясь все больше и больше:

— И ведь на самом-то деле все это — клочок земли размером с небольшую ферму, а на нем — горстка человекообразных обезьян, заброшенных сюда людским потоком и уцелевших на чужом берегу, но слишком невежественных, самодовольных и слабоумных, чтобы понять: мир — это намного больше, чем жалкая прибрежная полоса.

— Из-за твоих мерзких слов мы утонем!

— Ну и тоните, если у вас не хватает ума вскарабкаться вверх по утесам и уйти от…

— Мы умоляем тебя!

— Подумать только, что я, презираемый, загнанный, — единственный здравомыслящий человек среди этой… этой…

Рванувшись вперед, он схватил за лодыжку Прелестную-Как-Цветок.

— Ты разве не понимаешь? Твоему брату сколько лет? Десять? Значит, вся власть у тебя. Власть, власть, вся власть! Ты хочешь выйти за него замуж? Ты хочешь замуж за эту козявку?

— Пусти меня!

— Он бы хотел быть девчонкой. А у тебя есть солдаты. Ты не хуже дюжины мелких правителей, владеющих землями вдоль реки. Ты можешь создать себе армию.

Прелестная-Как-Цветок задыхалась. Зажав в ладонях лицо, она вперила в него взгляд; глядела так, будто, кроме как в эти глаза, смотреть было попросту некуда. Лжец повторил свой вопрос:

— Ты хочешь за него замуж?

Ее рот приоткрылся, потом закрылся опять. Руки крепче, чем прежде, впились в подлокотники кресла. Косточки пальцев побелели. Оторвав взгляд от Лжеца, она посмотрела на улыбающегося Принца, потом на чашу, стоящую на подставке.

— Ты можешь создать себе армию. Можешь сделать решительно все, что хочешь.

Ответил Мудрейший:

— Мы знаем, что нужно сделать.

Но Лжец вел себя так, как будто Прелестная-Как-Цветок уже подарила ему надежду, пообещала защиту, и даже больше — дала какую-то власть над собой. Во всяком случае, стоя сейчас перед нею, он говорил, словно Бог:

— Трон в этой стране перейдет к человеку, который будет делить с тобой ложе, прекрасная и загадочная. И пока все живущие на берегах этой реки поклоняются красоте твоего лица, он волен делать что хочет, хоть спалить все от края до края.

— Но кто же захочет делать такое? — воскликнул Мудрейший. — Я правильно говорил, что ты сумасшедший!

— Я не сумасшедший. И я не обманщик и не развратник.

— Не развратник? — выкрикнула Прелестная-Как-Цветок. — А разве не разврат все, что ты говорил тут о чужих женщинах?

Лжец в изумлении всплеснул руками:

— Ты разве не видишь того, что перед глазами? Никто из вас этого почему-то не видит. Ваша страна — страна полоумных, но и у вас есть мужчина, которому разрешается обладать любой женщиной. Этот мужчина — Патриарх, Бог.

Прелестная-Как-Цветок вскочила и так стояла, прижав к щекам руки. Но Лжец уже отвернулся, с презрением и ненавистью посмотрел на Мудрейшего:

— Даже ты, которого все почитают за мудрость, бормочешь вздор, говоря, что я не могу обладать этой женщиной, этой юной красавицей, — а ведь она меня хочет, но… — Он потряс выразительно пальцем у самого носа Мудрейшего. — А что ты сказал бы, будь я Патриархом?

Кровь отлила от смуглого лица Мудрейшего, потом прилила снова — он побагровел. Отступив от Лжеца на три шага, скомандовал: