Читать книгу "Красный шторм. Октябрьская революция глазами российских историков - Егор Яковлев"

Если я правильно помню, Максимов впоследствии служил на красном флоте и благополучно дожил до 1950-х.

Верно, он умер в 1951 году. Во время Гражданской войны он командовал Черноморским флотом. Его никак не коснулся ни 1937 год, ни прочие события. Что еще раз доказывает, что, скорее всего, он полностью встал на сторону советской власти. Однако в начале июня 1917-го Максимов был снят, причем это вызвало серьезный конфликт. Часть матросов не признала его отстранение от должности. Некоторое время на флоте были подняты два флага командующих: сторонники Максимова не хотели его отпускать. И только он сам уговорил матросов подчиниться решению Временного правительства. Это свидетельствует о том, что самостоятельных политических амбиций у Максимова не было.

А с другой стороны, свидетельствует о том, что авторитетом он обладал. Раз матросы его послушались.

Несомненно. И я бы хотел подчеркнуть тот факт, что матросы открыто поддержали Максимова. Не важно, какие у него были политические взгляды. Главное, что матросы отважились на организованное политическое действие. Это говорит о том, что матросы — сплоченная социальная и профессиональная группа. Монолитная. Вот солдаты не воспринимаются как единая группа, поскольку их гораздо больше и им сложнее договориться между собой.

Политическая роль матросов непрерывно росла вплоть до октября 1917-го.

В первую очередь нужно вспомнить о приказе № 1 по Петроградскому гарнизону, в котором говорилось, что во всех воинских частях должны быть созданы солдатские комитеты и в своих политических выступлениях солдаты подчиняются только этим комитетам и Совету рабочих и солдатских депутатов. Этот приказ отвечал представлениям солдат и матросов о правильной демократии, и на флоте сразу же были созданы корабельные матросские комитеты. К маю 1917 года был сформирован Центральный комитет Балтийского флота (Центробалт), составленный из делегатов от кораблей. С течением времени Центробалт начинает играть все большую роль. Поначалу (в мае-июне) была попытка провести границу между полномочиями Центробалта и штаба Балтийского флота. Адмирал Вердеревский уговаривал Центробалт заниматься хозяйственными делами, политическим просвещением, образованием, а вопросы боевого использования флота оставить целиком в ведении штаба. Но это совершенно не устраивало лидеров Центробалта: они опасались, что однажды адмиралы поведут флот на Петроград для подавления революции, поэтому начали требовать полного контроля. Забегая вперед, скажу, что к сентябрю 1917-го Центробалт добился такого положения. Новый командующий флотом адмирал Развозов практически уже ничего не мог, и события 25 октября того же года это продемонстрировали. Председатель Центробалта матрос Павел Дыбенко посылал корабли и отряды матросов для участия в октябрьском вооруженном восстании. А командующий Развозов и его штаб в это время сидели на штабном судне и наблюдали за происходящим в иллюминатор.

А Вердеревского-то матросы признали? От себя добавлю, что это был храбрый человек, обладатель георгиевского оружия, то есть кавалер ордена Святого Георгия.

Да, Вердеревский — персонаж крайне любопытный. Он показал себя хорошим переговорщиком. Когда случился июльский кризис и в Петрограде начались уличные бои между сторонниками Временного правительства и Советов, товарищ морского министра Дударев дал Балтийскому флоту распоряжение не допускать выхода надводных кораблей в столицу. Разрешено было даже применять подводные лодки против надводных кораблей, если те нарушат предписание. В те дни Временное правительство убедило себя в том, что большевики решили взять власть и поднять восстание. На самом деле это было совершенно не так, Ленин считал попытку брать власть в июле авантюрой. Но среди кронштадтских матросов действительно витали настроения передать власть Советам. Это и вызвало к жизни распоряжение Дударева.

Так вот, Вердеревский не только не выполнил его, но и огласил секретную телеграмму на заседании Центробалта. Это лишний раз доказывает, что командующие флотом не чувствовали себя способными действовать без оглядки на матросский комитет. В июле верх одержало Временное правительство: Вердеревского сняли с должности командующего флотом и отдали под суд, где он находился до Корниловского мятежа. Выступление Корнилова совершило полный переворот в судьбе адмирала. Конъюнктура поменялась. Керенский порвал с правым офицерством и начал искать опоры в матросской массе. В итоге Вердеревского не только освободили, но и как фигуру, популярную среди матросов (и даже в некотором смысле пострадавшую за народное дело), назначили морским министром. Более того, когда Временное правительство было уже свергнуто, большевики трижды предлагали Вердеревскому участвовать в управлении Красным флотом. Я не могу назвать другого человека фигуру из числа адмиралов, которому бы делалось столько предложений со стороны большевиков и лидеров революционных матросов. Но Вердеревский отказался. Он не участвовал в Гражданской войне и жил в Париже. А в 1945 году явился в советское посольство и принял гражданство СССР. Скончался в 1947-м уже советским гражданином.

А как бы вы охарактеризовали Павла Дыбенко — матроса, который стал председателем Центробалта?

Это очень любопытная фигура, знаковая для 1917–1918 годов. Авторитет Павла Ефимовича в этот момент был исключительно высок. О нем сложился целый ряд мифов. Например, пишут, что он был гигантского роста и невероятных физических способностей. На самом деле рост Дыбенко составлял 176 см. Может, дело в том, что средний рост матросов был в то время 165 см, поэтому Дыбенко действительно над ними возвышался? Богатырем назвать его тоже сложно, несмотря на крепкое сложение. Видимо, влияние Дыбенко было таково, что он казался крупной фигурой и в физическом смысле.

Еще один миф гласит, будто Дыбенко был совершенно необразован. Это не так. За плечами у него было городское трехклассное училище, что по тем временам считалось высоким уровнем образования, который в цензовом обществе давал право допуска к экзамену на офицера по Адмиралтейству. Если бы события повернулись иначе, Дыбенко, скорее всего, стал бы прапорщиком. Но с началом революции он довольно ловко эксплуатировал свой образ матроса. На Первом всероссийском флотском съезде в ноябре 1917 года его предложили произвести в адмиралы. Но Дыбенко заявил, что звание матроса он считает гораздо более почетным для революционера. Отличный ход. Он сразу выводил Дыбенко из традиционной иерархии флотских начальников. Если бы Павел Ефимович стал адмиралом, он стал бы одним из адмиралов. Но министр-матрос (а Дыбенко в первом советском правительстве стал наркомом по морским делам) — это уникальное положение. Хотя, надо заметить, матросы относились к офицерским чинам совсем не отрицательно. Они просто проводили дифференциацию между своими и чужими. На том же съезде мичман-революционер Федор Ильин-Раскольников получил следующий чин — лейтенант. А будущий адмирал Иван Иванович Вахромеев был произведен в мичманы. Известно переименование сухопутного прапорщика Сергея Дмитриевича Павлова, который командовал отрядом матросов, в мичмана. Он так и вошел в историю под прозвищем мичман Павлов, хотя в годы Великой Отечественной войны воевал уже в звании полковника. Матросы считали офицерский чин отражением профессиональной компетентности. Идея революционных адмиралов была им не чужда.