Читать книгу "Красный шторм. Октябрьская революция глазами российских историков - Егор Яковлев"

Временное правительство стремилось, насколько это было возможно, не привлекать внимания к этим расправам. Характерно, что все убитые были исключены из списка флота приказами с формулировкой «как умерший». Поэтому иногда трудно отличить офицеров, умерших своей смертью в 1917 году, и жертв матросских расправ (информация сохранилась не обо всех). Только четыре офицера в 1917-м были исключены из списка как «убитые забывшими долг и совесть командами». Это офицеры, расстрелянные на линкоре «Петропавловск» после выступления генерала Корнилова. Морской министр адмирал Вердеревский имел храбрость издать приказ об исключении их из списка с такой формулировкой.

Конечно, все это не украшает нашу историю и наш флот. Но подобные события всегда были и будут неизбежным спутником любого революционного взрыва. И если реформы запаздывают или не решают вопросы, стоящие перед обществом, остается только революция. Если бы после 1905–1907 годов Россия стала по-настоящему конституционной монархией, то, возможно, и событий 1917-го не случилось бы. Но реформы не были проведены. А учитывая, что у нас и страна большая, и проблемы застарелые, потому что накапливались долго, то раз уж революция началась, она неминуемо должна была приобрести радикальный характер.

Если оценивать ситуацию в исторической перспективе, то Февральская и Октябрьская революции настолько полно решили некоторые проблемы нашего общества, что мы сейчас даже и не задумываемся, что они когда-то существовали. Элементарный пример: гражданские права женщин. В нашем обществе этот вопрос был решен в 1917 году раз и навсегда. Женщины получили избирательные и гражданские права, к примеру, право открывать счет в банке и заниматься любой деятельностью, не запрещенной законом. А в Южной Америке, например в Чили, женщины получили право открывать счет в банке только после падения режима Аугусто Пиночета.

Февральская революция сняла многие барьеры, в том числе на флоте. Сразу же доступ в Морской корпус открылся для детей нижних чинов, абсолютно невозможная ситуация в царской России. Были полностью ликвидированы сословные ограничения для поступления в отдельные гардемаринские классы, то есть теперь у каждого появилась возможность получить чин строевого офицера флота независимо от происхождения.

Революция также ликвидировала резкую грань между офицерами военного времени и кадровыми офицерами. Теперь офицеры военного времени могли повышаться до старшего лейтенанта, а затем, сдав экзамены, переходить в кадровый состав флота. Ранее это было практически нереально.

В марте 1917 года начинается зачисление матросов в школы офицеров военного времени, которые ранее имели определенный образовательный ценз. В конце мая прошел первый выпуск прапорщиков по Адмиралтейству. Шестым по успехам в науках шел бывший унтер-офицер из Севастополя Бадрян. Он имел всего четыре класса образования. Среди 150 человек в этой школе были в основном молодые люди с полным средним образованием. Тем не менее Бадрян смог занять шестое место среди соучеников, которые, казалось бы, имели гораздо больший багаж знаний. Вот для таких, как он, образовательные и карьерные шлюзы были открыты Февральской революцией.

20 марта 1917 года, то есть чуть меньше чем через месяц после Февраля, в школу офицеров военного времени были приняты первые молодые люди иудейского вероисповедания. К концу года уже насчитывался десяток офицеров береговой службы из иудеев.

А раньше существовал категорический запрет?

Да, еще со времен Екатерины II существовал запрет на производство иудея в офицеры. Так что многие барьеры пали. Но инерция революционного действия была очень велика, и рядовые матросы хотели еще большего. Начался процесс искривления в другую сторону.

Матросы вообще были любопытной социально-профессиональной группой, которая выступала на политической арене во многом как единое целое. Их лидеры занимали, как правило, очень левые позиции, а сами они тяготели к демократии.

Здесь можно порассуждать о будущем человечества. Лично мне было бы неприятно жить в мире, где все предопределено от начала и до конца, где только чиновник или начальник указывает и бьет палкой, а люди остаются такими глупыми, что без этого погонщика не могут организовать свою деятельность. Я верю, что в отдаленном светлом будущем люди научатся сами себя организовывать, и движение к этому я бы оценил позитивно. Другое дело, что путь к непосредственной демократии долгий и тернистый, научиться ей можно только на своих ошибках. Теоретически можно сколько угодно рассказывать человеку про велосипед, но, пока он не сядет на него и не упадет несколько раз, он не научится кататься. Поэтому глупо ругать матросов, которые пытались построить по-настоящему демократическую структуру и сделали бесконечное количество ошибок. Они обязательно должны были их совершить, иначе и быть не могло.

К сожалению, исторические события развивались в нашей стране так, что мирного, спокойного времени на то, чтобы научиться строить демократию, у нас не было. Зато была жесткая необходимость военного отпора всевозможным интервентам. А в обществе той эпохи, да и сегодняшней, для этой цели не подходит ничего, кроме регулярной армии. И поэтому большевики, пришедшие к власти под лозунгами советской демократии, были вынуждены строить жесткую вертикаль власти, потому что иначе отбиться невозможно.

Одним из решений матросской демократии было избрание нового командующего Балтийским флотом, насколько я помню.

Совершенно верно. После того как был убит Непенин, Балтийский флот избрал нового командующего — адмирала Андрея Семеновича Максимова. Он до этого командовал минной обороной Балтийского моря. Подчеркну слово «избрал», потому что это был первый подобный случай в русских вооруженных силах того времени. Ничего подобного до октября 1917 года не происходило ни в армии, ни на флоте. Избрание Максимова, конечно, имело ряд нюансов. Конечно, сам он был не прочь. В его пользу, скорее всего, интриговал ряд офицеров его окружения. Но командующим его провозгласили все же матросы минной обороны, а затем все флотские нижние чины признали Максимова в этом качестве. Временному правительству пришлось его молниеносно утвердить, чтобы не потерять лицо, иначе получилось бы, что матросы навязывают правительству свою кандидатуру.

По поводу личных и деловых качеств Максимова имеются полярные мнения. Вся эмигрантская мемуаристика характеризует его исключительно негативно. Но, честно говоря, я думаю, что при Эссене (а Максимов выдвинулся при нем) человек, совершенно не способный командовать соединениями кораблей, получить такой ответственный пост не мог. В мемуарах революционных матросов, напротив, о Максимове положительные свидетельства. К примеру, тот же Ховрин отмечает его человечное отношение к нижним чинам.

Максимов пробыл на посту командующего флотом до июня месяца, потом его сменили на адмирала Дмитрия Николаевича Вердеревского. Лидер октябристов и тогдашний военный министр Александр Гучков в своих эмигрантских мемуарах довольно откровенно рассказывает об этих событиях. Он пишет, что Максимова надо было снимать, потому что это был ставленник матросни. Гучков опасался, что он может возглавить какой-нибудь переворот, опираясь на матросов. Но я сомневаюсь, что Максимов имел такие политические амбиции. Тем не менее его сочли опасным вследствие самого факта избрания на должность командующего.