Читать книгу "Люди по эту сторону - Расселл Д. Джонс"

Мне ещё не приходилось сопровождать торговых: как правило, они останавливались в деревне и находили экскурсоводов там. Я в последние годы с соседями почти не общалась: передавала заказы на бумагу и остальное через смотрителей, чтобы не отвлекаться от главного. Торговая Семья так и вовсе была как из другого мира. А когда-то в юности я подумывала о том, чтоб завести свою тележку с осликом!

Поначалу мы шагали по извилистой дороге и молчали, чтоб не подавиться. Покончив с едой, разговорились.

– Сколько идти? – уточнила Маха.

– В одну сторону – часа четыре быстрым шагом, – ответила я. – Вот как сейчас идём.

Шагала моя спутница резво, чувствовалась привычка к ходьбе.

– Вернёмся до ужина, – добавила я. – Ты где ночуешь?

– На станции. У этого… Фуфыра.

Её недовольство вернулось – чувствовалось, что она хочет выругаться.

– Ты не скажешь мне про него ничего нового, – усмехнулась я. – Раздолбай несуклёпистый, каких ещё поискать!

– Ты его давно знаешь?

– Достаточно, чтобы ничему не удивляться. Брат у него молодец, ликёр вкусный гонит и вообще. А Фуфыр – это… это Фуфыр!

Так и было: произошла очередная ожидаемая неприятность. И Фуфыр стоил всех тех эпитетов, которыми его наградила Маха.

Всё из-за его ручного леопарда. Глупое животное удрало из загона и выскочило на дорогу – прямо перед Махой и её осликом. Поиграть захотел, скотина страшная! Но Маха с осликом были не в курсе. Особенно ослик – Маха-то успела заметить ошейник и догадалась, что леопард прирученный. А ослик рванул в сторону. Вместе с тележкой. Колесо зацепилось – и ось полетела.

Фуфыр появился следом, но было поздно. Леопард успокоился, позволил себя увести – понял, наверное, что поступил нехорошо. Он-то был поумнее своего хозяина!

Впрочем, Фуфыр хотя бы представлял, что такое поступать честно. Помог дотащить тележку до станции, и пока Маха разгружалась, сбегал до кузницы и вернулся с мастером. Работы выходило изрядно: вторая ось тоже треснула.

Чтобы не торчать целый день на станции, Маха решила сходить, наконец, и посмотреть на знаменитую Белую Гору. В прошлые проезды ей было некогда, так хоть теперь…

– Почему он не посадит его на цепь? – спросила она, выговорившись и успокоившись. – Где тонко – там и рвётся, где болело – там опять заболит!

– Не знаю, – вздохнула я, – жалеет. Он его любит очень. Единственный друг как-никак. Фуфыр его подобрал, когда он был ещё котёнком – крохой с ладонь! Выкормил, выходил. Теперь охотится с ним на обезьян. Косулятиной всех соседей угощает! Он даже рыбу умеет ловить! И никогда не убегает. Весной, Фуфыр рассказывал, песни поёт, но всё равно держится рядом с домом.

– Разорительный дружок, – заметила Маха. – Кузнецу сколько отваливать!

– Не ему одному, – вздохнула я. – Ты имеешь право на штраф.

– Имею, – согласилась она, – и хотела поначалу. Но теперь не буду. Он нормально себя повёл, не заговнился. Да и на гору эту надо хотя бы раз взглянуть!

Знакомый мотив! Я тоже когда-то «ради той самой горы» сюда свернула. Посмотреть, что там такое мигает по ночам. Ходила проведать родню, и на обратном пути не удержалась. А было начало сезона дождей. Первый ливень застал меня прямо у подножья. Правда, там хороший гостевой дом – есть, где укрыться странникам.

Но одному человеку было плевать на струи воды и раскаты грома. Наоборот: каждый удар небесного молота он приветствовал улыбкой, что-то подсчитывал, бегал под дождь и обратно, весь промок и при этом светился от счастья…

Это был Юльбао, мастер молний.

В молодости он исходил весь мир, а под старость осел у Белой Горы. Для него это была не «достопримечательность», не «чудо света», а самый высокий громоотвод. Идеальный громоотвод – уж в этом он разбирался, потому что за жизнь построил их, наверное, тысячу.

И ни один не был так хорош, как Белая Гора. Ради её секрета и ради молний он остался. А параллельно конструировал новые громоотводы и редактировал свою книгу.

Когда через несколько лет я вернулась к Белой Горе, у него был сильнейший тремор – наследство его лихорадок. Ну, а у меня был хороший почерк и быстрая рука. Так что сначала он взял меня как переписчицу.

После сезона дождей, в который он провалялся с простудой, а я сама всё фиксировала и считала, назвал своей ученицей. Справедливо: в десятый раз переписав его «Искусство укрощения молний», я выучила всё, что знал он.

Теперь мастер Юльбао стал совсем старенький. Деревня кормила его, а я продолжала мокнуть в сезон дождей и переписывать «Искусство», каждый раз улучшая и дополняя.

И тайно корпела над своей книгой – «Громовым Словарём», он был больше про климат, чем про инженерное дело, а главное, про приметы и предсказание погоды… Но об этом своём главном секрете я умолчала.

– Хорошее дело, – оценила Маха мой рассказ, – денежное. Меня часто спрашивают про книги о молниях. Даже заказать пытаются! Я отказываюсь, потому что у нас договор с переписчиками. Но если ты обновляешь информацию, то это уже не копия. Я спрошу на следующем Сборе Семьи, можно ли.

– А что, у вас так строго? – удивилась я.

«Кто бы мог подумать, что у бродячих такая политика! – подумала я. – С другой стороны, а как иначе? Либо договариваться, либо ссориться, что вообще не вариант».

– За нарушение правил могут выгнать из семьи, – объяснила Маха. – Ну, как выгнать… Сначала штрафуют и дают маршрут похуже. Потом предлагают другое дело, чтоб без доверия. Потому что, если человек не может со своими разобраться, к чужим его отпускать – дороже выйдет. Гнилое зернышко весь мешок погубит! Но до такого позора, чтоб выгнали из семьи, никто не дотягивает. Сами уходят.

Торговый мир оказался сложным, почти на уровне моих молний.

– А у вас договариваются только с переписчиками?

– Как же! – хмыкнула Маха. – С вестницами, само собой. Они не берут посылки, мы не доставляем письма. Но с этим понятно – с письмами нужна спешка, а с товаром лучше не торопиться. Хотя всё равно пытаются всунуть!

– И что ты говоришь?

– Объясняю, что не положено. Посылаю к старейшинам, чтоб они объяснили. Руководство в курсе, что можно, а что нет, – приглядывают, особенно за молодыми, чтоб никто не нарушил.

– А ещё кто?

– Бродячие лекари и травники. У них лекарства. Нам можно разве что медицинские иглы и такие штуки для массажа, ну, ты представляешь. И книги про лечение тоже у них. Обычным переписчикам такие книги продавать нельзя, даже переписывать – под запретом.

Тут над деревьями показалась Белая Гора, и Махе стало не до семейных правил.

Первый раз это всегда ошарашивает. Да и во второй! И даже в тысячный.