Читать книгу "Сгинувшие - Бентли Литтл"

– Вот именно, – вставил Майк. – А потом, сам подумай, что это за рождественская пьеса, в которой соединены истории Иисуса Христа и конкурс красоты на звание королевы Рождества? Что за ерунда?

– Да пошел ты… – Тед встал и взял свою чашку с кофе. – Опрос закончен.

Все рассмеялись.

– Настоящий Чарли Браун, – сказал Майк, кивая на спину удаляющегося Теда.

Брайан улыбнулся. Он закусывал молочной плюшкой, запивая ее совсем маленькой порцией негазированной «Кока-колы», которые купил в автомате. Своим соученикам в колледже в Бри [36] Брайан говорил, что это настоящий завтрак чемпионов – «Кока-кола» и плюшки были обязательной частью его дневного рациона. Правда, он, наверное, стареет – сейчас эта комбинация вызывает у него боль в желудке, поэтому Брайан жалел, что не купил что-то другое.

Вернувшись на рабочее место, он открыл на экране компьютера неопубликованные фото усадьбы Лоури и достал ксерокопию письма отца. Брайан не мог объяснить сам себе, почему держит все это в секрете и почему никому об этом не рассказывает, но объяснять это только желанием победить в журналистской гонке становилось все труднее и труднее.

Потому что все могут подумать, что его отец имеет какое-то отношение к кровавой бойне.

Уже лучше, но не идеально.

Потому что он сам думает, что его отец имеет какое-то отношение к кровавой бойне.

В точку.

Брайан, наверное, в сотый раз уставился на ксерокс со смазанными отпечатками пальцев и нечитаемыми каракулями. Для него все выглядело так, как будто ребенок с повреждениями мозга пытался скопировать египетские иероглифы в ограниченное время. Брайан никак не мог связать своего отца, каким он его помнил, с этими хаотичными нечитаемыми каракулями. А уж мысль о том, что его отец хоть как-то связан с кровавой бойней, устроенной Томом Лоури, вообще не укладывалась у него в голове. Но, несмотря на изначальный скепсис, он был уверен, что мать права, и сам больше не сомневался, что письмо написал отец.

Брайан рассматривал фото на экране, уделяя особое внимание кривым символам, нацарапанным кровью на стенах дома Лоури. Все с самого начала решили, что эти надписи ничего не значат, что это просто результаты свободного самовыражения душевнобольного. Но Брайан знал, что это не так. Это был язык. Однако он не представлял себе, что это за язык, и начинать надо именно с этого. Перво-наперво ему надо найти лингвиста и показать ему письмо, журнал и знаки, начертанные кровью на стенах в доме Лоури.

– Брайан?

Он повернулся на вращающемся стуле и увидел, что к нему заглянул Уилсон Сент-Джон, один из ведущих репортеров «Таймс» по финансовым вопросам. Редактор назначил Уилсона куратором Брайана, чтобы тому в первые дни было легче освоиться в непростой атмосфере редакции. Единственным поводом для этого назначения было то, что их рабочие столы стояли недалеко друг от друга, но Брайан сразу почувствовал, что, хотя они представляли собой странную парочку, их взгляды на жизнь во многом совпадали, особенно в том, что касалось журналистики. Они понравились друг другу практически с первого взгляда, несмотря на разницу в возрасте.

– Привет, Уилсон! – воскликнул Брайан. – Как наше ничего?

– Хочу попросить тебя о небольшом одолжении. Можешь на секунду подойти к моему столу?

– Конечно, минуточку. – Брайан перевернул ксерокопию письма отца и уменьшил до минимума отвратительные изображения на экране компьютера – он не хотел, чтобы репортеры, которые занимались делом Лоури, подумали, что он хочет отобрать у них эту историю. Затем подошел к рабочему месту Уилсона, которое находилось через два стола от его собственного. Уилсон отодвинул стул, и они встали рядом у аккуратного стола Уилсона.

Тот нажал кнопку динамика на настольном телефоне и набрал какой-то номер.

– Послушай, что мне наговорили на автоответчик.

Он нажал еще одну кнопку, и до Брайана донесся глубокий мужской голос; речь была неторопливой, тщательно модулированной: «Я трахаю ее уже больше суток, а у меня все стоит. Эрекция не проходит».

– Я думаю, что это Билл Девайн, генеральный директор «Оклатекс ойл», – негромко произнес Уилсон, оглянувшись по сторонам.

– Что?

– Я сейчас работаю над статьей о слиянии его компании с «Бритиш петролеум», – кивнул репортер, – и общался с ним раз десять. Почти уверен, что это его голос.

– И когда вы это получили?

– Ночью, около полуночи. В одиннадцать пятьдесят семь, если быть точным. – Уилсон нажал на кнопку воспроизведения, и они прослушали сообщение еще раз.

– Это звучит слишком уж странно, – сказал Брайан, посмотрев на коллегу и качая головой.

– И это еще мягко сказано… – Уилсон помолчал. – А ты сейчас занят?

– Да нет. А в чем дело?

– У меня через час интервью с Девайном. У него в офисе в «Сенчури Сити» [37]. Хочешь поехать со мной?

– С удовольствием.

– Честно говоря, я боюсь ехать один. Я бы взял с собой фотографа, но это статья про финансы, так что Джимми мне этого не позволит. А вот твое присутствие вполне можно оправдать. Ты можешь, например, сделать заметку о том… как… ну, в общем, придумаешь что-нибудь. Я поговорю с Джимми и выясню, как он к этому отнесется.

Уилсон отправился в кабинет редактора, а Брайан остался ждать. На столе старшего коллеги он увидел рядом с компьютером, сразу же за старомодной подставкой для карандашей, в которой карандаши были расставлены по цветам, фото семьи Уилсона: пожилая женщина приятной наружности и совершенно потрясающей красоты молодая девушка лет девятнадцати. Брайан перевел глаза на телефон и подумал о сообщении, которое только что прослушал.

«Я трахаю ее уже больше суток, а у меня все стоит. Эрекция не проходит».

Слова звучали механически, как будто их произносил робот, и от этого все казалось еще ужаснее. Уилсон прав, «странно» – слишком мягко сказано. Чем больше Брайан думал о тексте и о его невероятном источнике, тем больше понимал, насколько все это абсурдно.

Улыбающийся Уилсон вышел из кабинета редактора.

– Ты будешь писать о влиянии этого слияния на филантропическую деятельность Билла Девайна в Лос-Анджелесе. – Он поднял руку. – Я знаю, что это слишком общо, поэтому давай поторопимся и исчезнем, прежде чем Джимми передумает.

Они поехали на машине Уилсона – белый «Кадиллак», седан-двухлетка, – и по дороге куратор изложил Брайану детали слияния с «БП» и свои впечатления о Девайне. Репортер уже встречался с ним два раза и говорил по телефону раз пять за последние несколько лет, занимаясь подготовкой различных материалов. По его словам, гендиректор был очень умен, невероятно сконцентрирован на своей деятельности и блестяще разбирался в ее деталях. Как и большинство людей его положения, он настороженно относился к прессе, от представителей которой порядком устал.