Читать книгу "Сцены любви - Дина Джеймс"

Повернувшись на каблуках, он ушел со сцены, опустив голову и сжав руки за спиной.

Она посмотрела ему вслед, потом надела кольцо себе на палец и повернулась к публике. Свет рампы озарял ее лицо, по которому бежали слезы. Она подняла руку, глядя на кольцо с непередаваемой нежностью. Потом грустно сняла его с руки, положила в кошелек и убежала со сцены.

Аплодисменты были оглушительными.

– Я становлюсь слишком старой для Виолы.

– Глупости. Если бы ты потолстела, то я, может быть, и согласился бы с тобой, но ты по-прежнему стройна как мальчик. Даже, пожалуй, слишком. – Шрив повернул Миранду к зеркалу и встал сзади. – Видишь. Я могу руками обхватить твою талию. – Он продемонстрировал это.

– Я говорю о морщинах. – Она опустилась на стул и наклонилась к зеркалу, чтобы получше рассмотреть свое отражение. Во время путешествия по Миссисипи кожа на ее лице начала шелушиться. В результате вокруг глаз и в уголках рта образовалась сеть крошечных морщинок. Миранда провела кончиками пальцев по щеке.

– Ада скроет их гримом, а потом они исчезнут, – успокоил ее Шрив.

– Все равно я слишком старая.

– На следующей неделе у нас «Укрощение строптивой». Для Катарины ты не стара. – Повернувшись к зеркалу, он посмотрел на свою стройную фигуру и удовлетворенно похлопал себя по плоскому животу. – Я стал стар для многих ролей еще несколько лет назад, но это меня не останавливает. Публика не знает, какого возраста должны быть наши герои. Они просто видят, что мы хорошо смотримся на сцене. Единственные роли, для которых возраст имеет значение – это Ромео и Джульетта.

– Мы слишком долго их играем, – сказала она.

Шрив нежно погладил ее по голове, будто она была ребенком, страх которого надо было рассеять.

– Ты прекрасно выглядишь в своих лосинах. У тебя ноги сильные, как у мальчика. Эти скачки по Вайомингу пошли тебе на пользу.

– Я рада, что от этого была хоть какая-то польза. – Она встала и положила руки ему на плечи, а потом провела пальцем по его правой брови. Несмотря на нежность ее прикосновения, он вздрогнул. Слой грима, скрывавший багровый шрам, остался у нее на пальце.

– О Шрив, твои глаза. Они по-прежнему болят?

– Время от времени. – Он улыбнулся и повернулся к ней в профиль. – Но мой нос они не испортили.

Миранда рассмеялась. Она опять осторожно повернула его лицо к себе.

– Им это не удалось. Он великолепен, как прежде. – Миранда провела руками по его вискам. Она скорее умерла бы, чем сказала, что среди его черных волос начали появляться седые. Она нахмурилась, заметив, что количество их растет, и удивилась, почему Шрив до сих пор не обнаружил этого и не стал ничего закрашивать. Потом она, ослепительно улыбнувшись, всем телом прижалась к нему и страстно поцеловала.

Дверь у них за спиной открылась. Ада Кокс быстро вошла в гримерную.

– Этот парик наконец высох, дорогая. – Бросив в их сторону равнодушный взгляд, она надела парик на болванку и начала расправлять локоны. – Эта проклятая сырость сводит меня с ума. Ничего не высыхает вовремя. И мне приходится все время доставать вещи из чемоданов и гладить их утюгом, чтобы они не портились от сырости.

Любовники неохотно разжали объятия. Шрив сел за туалетный столик. Голова его гудела от боли, но он старался не обращать на это внимания. Наклонившись к зеркалу, он стал поправлять грим, но, увидев свое искаженное отражение, широко распахнул глаза.

Миранда села так, чтобы Аде было удобнее надевать на нее парик. Она подняла глаза на костюмершу.

– На сцене от света рампы все равно выступает пот. Он не испаряется. А москиты здесь – настоящие звери.

– Зато публика великолепная. – Следующее заявление Шрива заставило их обеих замолчать. – Ада, когда ты закончишь с Мирандой, может быть, поможешь мне немного? Здесь такой плохой свет, что я никак не могу поправить грим.

Через зеркало Миранда бросила на Аду встревоженный взгляд.

– Ты прав, мой мальчик. Свет здесь действительно плохой. – Ада натянуто улыбнулась. – Нам всем трудно что-либо разглядеть. Удивительно, что мы еще не испортили себе глаза.

– Мне нужен подробный отчет об этом деле через двадцать четыре часа. Все детали убийства, – резко произнес Френк де ла Барка.

– В моем отчете все есть, – возразил полковник Армистед.

– В этом?! – Следователь бросил на стол пачку листов. Он не скрывал своего презрения к полковнику. – И это вся информация, которую вам удалось узнать у пленника?

– Он заявил, что ему ничего неизвестно.

– Очевидно, он лгал.

Армистед густо покраснел. Он выпятил грудь вперед.

– Я это знаю. Но я хочу сказать, что все свидетели повторяли одно и то же. Остальная часть отчета не представляет интереса.

– Об этом буду судить я. – Гнев де ла Барки, казалось, повис в воздухе, однако выражение его смуглого лица нисколько не изменилось – он всегда гордился своей способностью скрывать чувства и мысли. Но тем не менее от него исходила явная угроза. Его черные глаза в складках смуглой кожи блестели как пуговицы.

С удовлетворением он отметил, что Армистед поежился и его самоуверенность исчезла. Когда де ла Барка доложит Батлеру о промахах полковника, этот дурак будет счастлив, если ему оставят хотя бы погоны лейтенанта.

– Я бы хотел допросить еще двух рядовых.

– Хорошо, сэр. Я уже это сделал. Один из них был схвачен и связан. Другой в это время спал.

– Первый, вероятно, тоже спал, – презрительно бросил следователь.

– Этого я не знаю, капитан де ла Барка.

– Обращайтесь ко мне без звания. Расскажите мне еще раз, как это произошло.

– Все было так, как я вам говорил, – устало произнес полковник. Он открыл нижний ящик стола. – Этот лейтенант доставил вот эту сумку курьера. – Он положил сумку перед следователем, который презрительно посмотрел на нее. – Видите, она выглядит как настоящая.

– Вероятно, когда-то она действительно была настоящей, – бросил следователь и взял сумку в руки, оказавшиеся неожиданно маленькими для такого крупного мужчины. Он повертел сумку в руках, потом бросил ее назад Армистеду. – Вероятно, полдюжины таких пылятся на армейских складах разных фортов.

Армистед спрятал сумку назад в ящик.

– Возможно, но эту я открыл своим ключом. Приказ был лично от сенатора Батлера. У меня не было причин сомневаться. Я знал, что миссис Уэстфолл писала ему.

Де ла Барка впервые услышал имя информатора Батлера. Он принял это к сведению, чтобы позднее все проанализировать.

– Но не возникло ли у Вас сомнения, что ее письмо не могло так быстро дойти? И что сенатор еще не мог прочитать его и передать по правительственным каналам. Где были ваши мозги, полковник?