Читать книгу "Рыцарь темного солнца - Валерия Вербинина"

Тут подоспели их спутники, и разгорелся спор по поводу того, куда Мадленке деваться. Лишней лошади у разъезда – а Мадленка уже поняла, что на нее наткнулся разъезд князя Доминика, – не было, а уступить свою никто не желал, она же уперлась и заявила, что пешком не пойдет ни за какие коврижки. Вмешался недоросль, велел укушенному Каролеку освободить лошадь для «знатного шляхтича». Каролек повиновался с хмурым видом.

– Чтоб ты свернул себе шею, – сказал он тихо и отчетливо, когда Мадленка поднималась в седло.

– А тебе всего, что ты ближним своим желаешь! – ответствовала Мадленка, и кавалькада, за которой следовал пеший слуга, некрупной рысью поскакала к замку князей Диковских.

Глава 8,в которой Мадленка оказывается в затруднительном положении

Дорогой Мадленка разговаривала с новым знакомым. Хоть он и был моложе своих сопровождающих, по почтению, какое ему оказывалось, было видно, что он над ними главный, и поэтому Мадленка решила, что для ее целей будет полезнее, если именно он введет ее к князю, а не кто другой.

Она узнала, что князь Доминик не первой молодости (ему уже тридцать два), весьма любим своими подданными, уважаем шляхтой, крестоносцам внушает трепет, строг, но справедлив чрезвычайно. Последнее обстоятельство в особенности внушило Мадленке надежду. Три года назад князь овдовел – жена его умерла в родах; недавно он собрался было жениться снова и даже сватов послал, да тут скончалась его мать, высокородная княгиня Эльжбета. Случилось это в самом начале марта, и двор до сих пор соблюдает траур. К матери князь был привязан чрезвычайно, ведь отец его давно умер, и княгине пришлось растить сына одной. Женщины краше и благочестивее ее было не сыскать в целом свете… Слыша, какими словами ее расписывает недоросль, Мадленка даже тихо вздохнула от зависти. Интересно, что будут говорить о ней самой, когда она умрет? Точно что не красавица; пожалуй, что благочестива, добра к людям и животным – хотя про последнее вряд ли кто упомянет. И сгинет она бесследно, и только всевидящий бог один будет помнить, что когда-то существовала такая рыжая Мадленка на белом свете.

– А про что ты хочешь с князем говорить? – полюбопытствовал ее спутник, когда про самого Доминика уже все было сказано.

Девушка метнула на юношу короткий взгляд.

– Есть одно дело, – многозначительно произнесла она. – Не обижайся, но я только князю имею право сказать, и никому более. Так уж получилось.

– Если про то нападение крестоносцев, то ты опоздал, – заметил собеседник лже-Михала.

– Нападение? Крестоносцев? – поразилась Мадленка. – Ты про что?

– Да страшное дело, – вмешался один из верховых, – князь из-за него сон и покой потерял. Убили настоятельницу монастыря Святой Клары, мать Евлалию и много другого народу, добро похитили и сбежали. Теперь они, почитай что, в Торне, а то и самом Мальборке укрылись. Звери, не люди.

В голове у Мадленки происходило нечто неописуемое.

– Мать Евлалию? Крестоносцы? – заикаясь, пролепетала она. – А откуда это известно?

– А они не всех убили, – отвечал все тот же усатый верховой с подвижным лицом. – Уцелела одна девушка, бог ее спас. Помочь другим она не смогла, зато все видела, а вчера явилась к князю и все ему рассказала. Князь разослал повсюду дозоры, проверить, не появятся ли где крестоносцы, – верховой припечатал их выразительным словом. – Ну вот мы и отправились, а на обратном пути тебя у дороги увидели, ты чисто как мертвый лежал. Ан нет, оказалось, живехонек.

Усатый продолжал говорить, но Мадленка уже не слушала его. «Уцелела одна девушка. Одна девушка… Господи, не может быть. Кроме меня, в караване была еще только Урсула. Но я же сама, своими руками похоронила ее. Не может быть».

– А как звали девушку? – быстро спросила Мадленка. – Ну, ту, что все видела?

Мужчина наморщил лоб.

– Магдалена. Мадленка Соболевская, вот как. Она должна была вступить в монастырь, вот настоятельница и забрала ее с собой. Только она одна и уцелела.

Все поплыло перед глазами Мадленки. Она посерела лицом и крепко вцепилась в луку седла.

– Магдалена Соболевская! – вырвалось у нее в отчаянии.

– Точно так, – отозвался усатый. – Вчера она добралась до нас еле живая. Двор гудит, шляхта негодует, все верх дном. Хотят в Краков к самому королю послать, просить, чтобы разрешил воевать с немцами. Неслыханное дело!

Да уж, точно.

«А может, они шутят? – мелькнула в мозгу Мадленки спасительная мысль. – Узнали, что я вовсе не Михал, что я Мадленка, и шутят. Да, это шутка, это…» Но она поглядела в лицо верховому, поглядела на серьезный профиль юноши, ехавшего бок о бок с ней. Нет, не похоже, не шутят. Тогда что? Что? Что? «Господи, дай мне сил».

– А хлопец-то побледнел даже, – молвил собеседник участливо, поглядев в лицо сникшей Мадленке.

– Ужасное злодеяние, – молвила Мадленка, еле ворочая языком. – Мать Евлалия… я слышал о ней…

– Да, – подхватил другой (тот, кого Мадленка боднула лбом в лицо), – мы тоже хорошо ее знали. Она же совсем недавно гостила у князя, с матерью его рядом была, когда та умирала. Упокой, господи, ее душу… – И всадник набожно перекрестился.

«Но я? Мне-то что делать? – думала бедная Мадленка. – Кто я? Где я?»

От таких мыслей впору было сойти с ума.

– Значит, крестоносцы… – пробормотала она.

– Да. Панна Соболевская их очень хорошо разглядела. Налетели тучей, перебили всех и умчались.

– А князь что говорит?

– Что? Что крестоносцам плохо будет. Попался нам тут недавно один, без пропускного свидетельства ехал. Князь за него выкуп затребовал, да, видно, зря. Казнить его надо было прилюдно, чтобы прочим неповадно было, так я считаю.

Но ведь крестоносцы тут ни при чем! Мадленка это хорошо знает!

Девушка встряхнулась – подъезжали к замку, и она внезапно ощутила прилив сил. «Все это ложь. Паутина лжи, детище лукавого. Но я разорву ее. Во имя всего, что мне дорого! И бог не оставит меня. Не для того он провел меня сюда через кровь близких и смертельные опасности».

Мадленка спешилась во дворе, и подбежавший слуга вмиг принял лошадь.

– Эй, Михал! – крикнул веснушчатый. – Далеко не уходи, я доложу о тебе князю и скажу, когда он сможет тебя видеть.

– Благодарствую… – чинно ответствовала Мадленка. Потом, спохватившись, продолжала: – Простите великодушно, запамятовал ваше имя, любезный господин.

В светлых глазах недоросля мелькнули искорки.

– А ты его и не спрашивал, – отозвался он весело. – Я Август, князь Август Яворский, племянник князя Доминика.

Это было уже слишком. Бедной Мадленке почудилось, что земля уходит у нее из-под ног. Она всплеснула руками и стремительно бросилась бежать, пока не скрылась за углом.