Читать книгу "Ключ к разгадке - Хельга Нортон"

Очевидно, на его месте она поступила бы точно так же. Но после всего случившегося за последние двадцать четыре часа она просто была не в состоянии начать все сначала.

— Не сегодня, Патрик! У меня ужасно болит голова…

— Тогда я посоветовал бы тебе принять две таблетки аспирина и запить их водой, а потом мы отправимся на прогулку. Свежий воздух сразу приведет тебя в чувство.

Интересно, это брак превратил его в такого грубияна, или просто она была когда-то слишком помешанной на нем девчонкой, чтобы заметить это?

— Ты не мой врач! — огрызнулась Мэри, проскальзывая мимо него к двери. — Так что держи свое просвещенное медицинское мнение при себе.

Она оставалась наверху до вечера и даже умудрилась немножко поспать. Незадолго до шести Мэри приняла душ и переоделась, вытащив из чемодана, который привезла из Монжуа, хлопчатобумажную юбку и расшитую белую блузку.

Когда она спустилась вниз, выяснилось, что Дэвид уже прибыл, и все собрались в залитой солнцем комнате, выходящей окнами на реку. Старые леди затеяли очередную перебранку в надежде привлечь внимание Дэвида, но достаточно добродушную, — возможно, потому что обе уже успели хлебнуть хереса. Патрик стоял в стороне от них и так уныло глядел на открывающийся перед ним вид, что Мэри стало даже жаль его.

Шанталь прервала свои рассуждения о предотвращении детской преступности на самом интересном месте, чтобы спросить:

— Ты чувствуешь себя немного лучше, Мэри Клэр? Патрик Мэйн сказал нам, что ты жаловалась на головную боль, — факт, который, учитывая обстоятельства, совсем не показался мне удивительным, но сам он почему-то считал его абсурдным.

— Спасибо, я чувствую себя лучше. — Мэри приветственно улыбнулась Дэвиду и наклонилась, чтобы поцеловать свою бабушку в щеку. — А как вы, бабушка? Колено очень болит?

— Совсем не болит, пока я не наступаю на больную ногу, что мне позволяет делать это хитроумное приспособление. Очень удачно также, что миссис Мэйн удалось подыскать мне комнату на первом этаже, так что я могу отдохнуть, когда почувствую в этом потребность.

Дороти, кажется, была искренне изумлена, услышав из уст Шанталь такую любезность.

— Патрик, ты не очень-то хороший хозяин, — обратилась она к внуку. — Почему бы тебе не предложить выпить Мэри Клэр?

— Что ты будешь?

Тон его был не столько грубым, сколько безразличным. Очнувшись от угрюмого рассматривания своего собственного напитка, он задал этот вопрос Мэри с подчеркнутым отсутствием интереса в ее ответе. Она не сомневалась, что, если бы попросила сейчас настойку белладонны со льдом, это не вызвало бы у него даже мимолетного беспокойства.

Чистое озорство подтолкнуло ее указать на бокал, который держал Дэвид, и сказать:

— Я, пожалуй, выпью вот этого.

— Пиво?! — фыркнул Патрик, моментально выведенный из своей угрюмой задумчивости.

Только он мог вложить в такое безобидное слово столько сарказма.

— А что плохого в пиве? — самым своим сладким голосом спросила она.

— Я почему-то считал, что коктейль с шампанским больше соответствует твоему стилю.

— Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы прийти к такому заключению, Патрик, — заметила она, на что ее бабушка откликнулась одобрительным хихиканьем, совсем недостойным настоящей леди, и отхлебнула еще глоток хереса.

Патрик сердито посмотрел на Мэри и пробормотал:

— Я скоро буду знать о тебе гораздо больше!

Дело было даже не в том, что он сказал, а в подтексте его слов. Мэри поняла, что он собирается всю ее жизнь за последние одиннадцать лет положить под микроскоп и изучить в мельчайших деталях. Как ни странно, эта перспектива вдруг показалась ей странно волнующей. Боже, неужели она до сих пор настолько глупа, что любой вид внимания со стороны Патрика привлекательнее для нее, чем его полное отсутствие?!

Она отвернулась от него и переключилась на Дэвида. Это был идеальный гость: вежливый, остроумный, наконец просто умный, то есть обладавший всеми теми качествами, которые начисто отсутствовали у Патрика! И когда Дэвид предложил после ужина прогуляться вдоль реки, Мэри с радостью ухватилась за эту возможность оттянуть неприятный разговор с Патриком, который, она знала теперь, неизбежен.

Когда Мэри вернулась незадолго до одиннадцати, дом был погружен в темноту, и она облегченно вздохнула. Конечно, рано или поздно ей и Патрику придется все разложить по полочкам, но чем позже это произойдет, тем лучше. Может быть, к этому времени она преодолеет в себе это сумасшедшее стремление забыть обо всем, что когда-то заставило ее возненавидеть его…

Мэри сбросила туфли и прокралась вверх по ступеням, ее босые ноги не производили ни малейшего шума на толстом ковре. Она пересекла верхний холл и дала двери в свою комнату с легким щелчком закрыться за ней. И тут же поняла, что не извлекла и всех предосторожностей никакой пользы!

Удары собственного сердца безошибочно оповестили ее, что Патрик где-то совсем рядом. Вместо того чтобы ускользнуть от него, угодила прямиком в ловушку: он лежал, растянувшись на ее постели!

История повторялась с точностью до наоборот. Но когда Патрик включил лампу у кровати, она сразу поняла по его лицу, что вряд ли сегодняшнее свидание покажется ей таким же приятным, как тогда, когда инициатива исходила от нее…

5

— Так-так, — протянул он. — Наконец-то ты вернулась, вся раскрасневшаяся и запыхавшаяся. Следует ли это понимать так, что он не ограничился только прощальным поцелуем?

Будь это кто-нибудь другой, а не Патрик, она реагировала бы, как любая выведенная из себя женщина. Убила бы его своим презрением, дала бы пощечину… Но это был человек, который уже принес ей столько страданий, что новое оскорбление ничего не могло добавить к ним. И тот факт, что он произнес эти слова притворно-безразличным тоном, ставшим за последние дни, похоже, его привычной манерой общения с ней, заставил Мэри ответить на удар аналогичным способом. Она убрала волосы с лица намеренно сладострастным жестом и сказала:

— Не волнуйся, Патрик. За эти годы я узнала достаточно, чтобы уберечься от нежелательной беременности.

Он вскочил с постели с такой скоростью, что Мэри вздрогнула.

— Как ты только выносишь саму себя?! — прорычал он, возвышаясь над нею. — Как ты только каждое утро смотришь на себя в зеркало?

— Да вот, справляюсь, — ответила Мэри, решив остаться на выбранных ею позициях, хотя инстинкт самосохранения призывал ее поскорее отступить.

За несколько секунд Патрик буквально преобразился. Его глаза запылали голубым огнем — и пусть это был огонь злости, все-таки это был огонь! Он опять превратился в того мужчину, которого она когда-то знала, — необузданного и страстного, неравнодушного ко всему в мире: хорошему или плохому. Это перевоплощение чудесным образом смыло с него всю ту грязь, что является неотъемлемой частью взрослого мира, и заставило вспомнить, почему она когда-то влюбилась в этого человека.