Читать книгу "Бесстрашная - Марина Ефиминюк"

— На мой взгляд, лучше в оранжерею к цветам, чем в анатомический театр к утопленнице, от которой мучают кошмары и тянет прятаться в объятиях совершенно незнакомого парня, — вымолвил Ян у меня над макушкой.

Задохнувшись от возмущения, я обернулась к помощнику. Он стоял в расслабленной позе, сунув руки в карманы, и без особого интереса рассматривал гравюры убитой девушки.

— Я же сказала, что не хотела тебя конфузить, просто… — Я махнула рукой. — Просто не могу контролировать себя во сне.

— Я слышал. — Ян даже не потрудился опустить ко мне головы.

У меня вдруг возникло ощущение, что в нем одновременно уживались два совершенно непохожих друг на друга человека: трусоватый недотепа, купивший место в газетном листе, и холодный циник, не знающий, кто такая актерка Жулита.

— Почему вы так на меня смотрите? — наткнулся он на сердитый взгляд.

— Да так.

— Почему мне кажется, что вы надо мной смеетесь? — возмутился Ян мне в спину, когда я заторопилась пересечь улицу перед приближавшимся экипажем.

Из-за стылой сырости шеф потерял голос. С компрессом вокруг шеи, зеленый лицом, он сидел за заваленным бумагами столом и взирал на конторских служащих с отчаянным раздражением.

— Доброе утро, шеф! — громко поздоровалась я, и в конторе, без преувеличений, стало очень тихо. Редактор позеленел еще сильнее, попытался что-то прохрипеть.

— На нас вчера напали, — тут же заявила я, — разбили оттиски и гравират, поэтому утопленницы нет, но есть живая и здоровая Жулита, готовая дать нам интервью.

Шеф сморщился, как печеное яблоко, и на какой-то момент почудилось, что он собирается заплакать.

— Она правда… — Ян примолк, напоровшись на злобный взгляд редактора, и вытянулся в струнку, как новобранец на стражьей площади: — Простите, шеф.

Тот что-то прошипел и с мученическим видом схватился за больное горло.

— Я немножко не разобрала…

— В оранжерею!! — страшно захрипел он и, закашлявшись, схватился за графин с водой. Становилось ясно, что нам с помощником было безопаснее уехать к пальмам и розам, иначе нас обоих выставят из «Уличных хроник», несмотря на все бывшие заслуги и нового клиента с объявлениями.

Запив кашель, шеф сунул мне в руки карточку с приглашением на открытие нового зала.

— А гравират дадите? — тут же уточнила я, намекая, что конторскому имуществу действительно пришел окончательный и бесповоротный конец.

— И пластины, — добавил Ян.

Королевские оранжереи находились за городской стеной, и нам предстояло целый час трястись в междугороднем омнибусе по разбитой дороге, из-за дождя наверняка превратившейся в непролазную кашу.

— И конторскую двуколку,[9]— потребовала я и, получив в ответ характерное возмущенное мычание, отступила: — Тогда медяки на билеты в омнибус.

Не имея возможности заорать в голос, шеф выпучил глаза и приподнялся из-за стола. Удивительно, как у него не случилось нервического припадка.

Он что-то промычал, рухнул обратно на стул и чиркнул вензель на бумажке, подтверждавший, что мы имеем право забрать у прижимистого ключника последний конторский гравират и целый пенал чистеньких пластин.

Трясясь в битком набитой карете, я чувствовала себя на редкость избалованной городской фифой, привыкшей к наемным экипажам. По плохой погоде окна завесили непроницаемыми кожаными шторками. Под крышей, точно маятник качался магический светильник отчего казалось, будто нас закрыли в тесном корабельном трюме. Только духота пахла не рыбной влажностью, а взопревшими телами.

В конце концов я сомлела, и когда сидевший билетер выкрикнул в отодвинутую заслонку на окне, что омнибус добрался до оранжерей, то обнаружила, что с открытым ртом сплю на плече Яна.

— Извини, — смущенно пробормотала я, вытерев ладонью рот.

— Ничего, — бледненько отозвался он. — На меня впервые пускали слюни.

— Я не пускала слюни!

— И еще прихрюкивала, — улыбнулась старушка, божий одуванчик, с соседнего сиденья, доведя меня до высшей формы конфуза.

Оранжереи представляли собой стеклянные постройки, соединенные переходами. В царстве вечного лета сладко пахло зеленью. В фонтанчиках, спрятанных между растениями, журчала и переливалась блестками подкрашенная особой магией вода.

Перед входом в новый зал со сферическим куполом набилась толпа газетчиков. Проход был перекрыт красной ленточкой, и среди прочих важных господ, приглашенных на открытие, дожидался начала церемонии Чеслав Конопка с семьей, красиво одетой женой и двумя мальчишками в коротеньких штанишках. Поодаль от него, заложив руки за спину, точно изваяние, изучал пространство зала главарь шайки, напавшей на нас накануне вечером в подворотне рядом с конторой.

— Ян… — подергала я за рукав помощника, расчехлившего новенький гравират с ярко-синей гармошкой мехов и полированной крышкой, и кивнула в сторону вчерашнего Злого Арлекина: — Смотри. Вчера на нас напала охрана Чеслава Конопки.

Быстрым взглядом я выхватила из толпы фигуры вчерашних разбойников и, понимая, что сама себя привела в логово зверя, пробормотала:

— Нам надо уезжать. Шефу скажем, что карета застряла на полпути и мы не добрались…

И вдруг кто-то с силой сжал мой локоть. Проклятье, нас заметили! От испуга во рту пересохло и вспотели ладони.

Ледяной голос процедил в ухо:

— Без лишнего шума иди со мной, иначе мы сломаем твоему помощнику пару ребер.

Я быстро глянула на Яна. Он низко опустил голову, словно ужасно трусил смотреть на свирепого противника… или прятал лицо?

Нас привели в подсобное помещение с земляным полом и с длинными рабочими столами, занятыми деревянными ящиками с рассадой. На грубо сколоченных полках теснились глиняные горшки с цветами, стояла нагруженная с горкой тележка с известью, похожей на ржаную муку. Жестяные ведра с мочевиной прятались у стены, хотя удобрение накрывали крышками, в воздухе витал характерный для отхожего места ядреный запах.

Головорезы встали на входе, на тот случай, если мы попытаемся сбежать. Через некоторое время до нас донеслись звуки приглушенных разговоров, а потом Злой Арлекин со шрамом в пол-лица открыл дверь и с подобострастным видом пропустил в подсобное помещение королевского посла собственной персоной.

— Это она? — уточнил вельможа, смерив меня острым взглядом.

— Да, суним королевский посол, — раболепно поклонился шеф охраны.

— Где я тебя уже мог видеть? — тихо спросил он.

Пауза затягивалась. Чеслав изогнул брови, и стало ясно, что он действительно ждет ответа. Меня трясло от страха.