Читать книгу "По ту сторону Нила - Николь Фосселер"

Стивен, с пепельно-бледным лицом и воспаленными глазами, отказался от завтрака. Взгляд отца, мечущий ледяные иглы в его сторону, предвещал тяжелый вечерний разговор. Стивен укрылся в саду, где, устроившись на тиковом шезлонге с книгой, задремал, время от времени убаюкиваемый щебечущим голосом Бекки, которая пересказывала ему все, что говорил ей вчера Генри Олдерсли, и сообщала, сколько раз он приглашал ее танцевать и какими глазами при этом смотрел.

Отчаявшись вызвать в Стивене хотя бы некое подобие ревности, Бекки нашла себе утешительницу в лице Хелен Дюнмор, которая, со своей стороны, надеялась пробудить муки совести в Саймоне Дигби-Джонсе, оставшись в Гивенс Гров вместе со своей обидой.

– Ты бывал во Флоренции? – Ада смотрела на Саймона искоса, полуприкрыв глаза.

– Да, прошлым летом, – отвечал тот.

Сивый жеребец, которого одолжили юноше на конюшне Гивенс Гров, спокойно вышагивал рядом с покорной, как овечка, лошадкой, на которой в костюме каштанового оттенка восседала Ада, все еще не вполне уверенно державшаяся в седле. Гладди, которого длительные перебежки утомляли теперь быстрей, чем раньше, казалось, был благодарен им обоим за неспешный темп прогулки. Пес то весело трусил впереди, то вдруг принимался петлять, уткнув нос в землю.

– Правда? – удивилась Ада. – Я тоже. И когда именно?

– В июле, – отвечал Саймон.

– О, а я только в августе, – улыбнулась она.

– Жаль, – вздохнул Саймон.

Что-то невысказанное чувствовалось в его голосе, что заставило Аду покраснеть и еще крепче вцепиться в поводья.

– И как тебе понравилось в Уффици?

– Здорово, – кивнул Саймон.

На этот раз кровь бросилась в лицо ему. Ни за что на свете не признался бы он Аде, зачем ездил во Флоренцию на самом деле. Созерцание шедевров старых мастеров входило в его планы в последнюю очередь. Поэтому он поспешил задать следующий вопрос, прежде чем Ада успела перейти к подробностям:

– А в Неаполь ты заезжала?

– Да, но всего на несколько дней, – кивнула Ада. – А в Риме, в Риме ты был?

Сесили закатила глаза и дала шпоры своей серой кобыле. Ройстон припустил следом на рыжей, любимой лошади лорда Грэнтема.

– Был ли ты там-то и там-то, да, я тоже, видел ли то-то и то-то, да, я тоже… – передразнила она. – Неужели и мы часами несли такой вздор, когда знакомились?

– Нет, – уверенно мотнул головой Ройстон. – Ты уже на второй день обзывала меня самонадеянным, дерзким снобом. И то, что я слышал от тебя в дальнейшем, было не многим лучше.

– И поделом! – зло воскликнула Сесили. В своем черно-синем костюме, в украшенной белым пером шляпке она походила на амазонку. – Ты набросал мне в волосы целую горсть репьев, пока мы гуляли по лесу. Мне понадобилось несколько часов, чтобы их вычесать. Знаешь, как было больно!

Губы Ройстона, от природы изогнутые в форме купидонова лука, скривились в усмешке.

– Такой я выбрал способ донести до тебя, как ты мне нравишься.

– Мило, ничего не скажешь, – выдавила сквозь зубы Сесили.

Она почти шипела, как кошка перед тем, как выпустить когти.

– А чего ты хотела? – поднял брови Ройстон. – Чтобы я, как четырнадцатилетний подросток, воспевал твои прелести в стихах у тебя под балконом?

– Хотя бы!

– Тогда ты бы просто высмеяла его, – вставил, скаля зубы, Томми.

– Пожалуй, – согласилась Сесили, гордо задрав нос. – Тем не менее я бы этого хотела.

Ройстон в отчаянье повернулся к Лену.

– Послушай, у тебя случайно нет еще одной сестры, ну… которую ты до сих пор от нас прятал… Такой, чтоб как две капли воды походила на Сис, но была бы со мной поласковей.

Сесили издала возмущенный возглас.

– Сам виноват! – рассмеялся Лен. – Не сумел найти к ней подход, вот она и села тебе на шею.

С громким хохотом молодые люди поскакали вперед. Сесили устремилась следом.

– Ах вы, пошляки! – кричала она, потрясая в воздухе кнутом.

Их дружный смех заставил улыбнуться и Грейс. Она ждала этого момента, и не только для того, чтобы нарушить чересчур, на ее взгляд, степенный темп прогулки.

– Догоняйте! – крикнула она тем, кто ехал позади, и, дав своей рыжей кобылице шпоры, понеслась через поле. – Я еще покажу тебе, Джереми!

Леонард остановил своего черного мерина и грозно взглянул на Джереми Данверса. Тот пожал плечами и, пришпорив каурого жеребца, которого Стивен выделил ему на отцовской конюшне, поспешил следом за Грейс.

Вороной Леонарда затанцевал на месте, словно почувствовал смятение своего всадника, а потом вдруг задвигал ушами, заслышав пронзительный женский крик.

– Нет! Оставь! Убери руки! Лен, на помощь, Лен, Лен!

Подъехав вплотную к Сесили, Ройстон остановил ее лошадь и теперь, обхватив девушку за талию, пытался перенести ее в свое седло.

– Ле-ен! – кричала Сесили. – Скажи ему, чтобы оставил меня в покое!

Она болтала ногами в воздухе, однако вопль о помощи время от времени прерывался хихиканьем, выдававшим ее притворство. Не рыцарь нужен был Сесили, а возница, который придержал бы под уздцы ее кобылу, норовистое животное, уже сейчас нервно дергавшее головой.

Раздраженный Леонард схватил уздечку, чтобы сестра смогла наконец удобно устроиться в седле Ройстона.

– Неужели так принято у вас в Девоншире? – жалобно запричитала Сесили, когда они снова перешли на рысь.

– Представь себе, – уверенным басом ответил Ройстон. Сейчас его голос звучал еще ниже, чем обычно, и при этом непривычно мягко. – Старинный рыцарский обычай! Вот уже несколько столетий каждый мало-мальски уважающий себя Эшкомб похищает прекрасную даму, которую увозит в свой замок, с тем чтобы никогда больше оттуда не выпускать.

Тут он крепко обнял Сесили, как бы в подтверждение своих слов.

– И нынешний граф тоже? – пошутила Сесили.

Она любила старого графа, такого же крепкого и угловатого, как и его сын, однако куда менее красноречивого.

Ройстон издал сухой смешок.

– Вопреки утверждениям моей любезной матушки, представляющей дело именно в этом свете, я склонен полагать, что с ним все было как раз наоборот: это она так долго осаждала отцовскую крепость, что в конце концов ему ничего не оставалось, кроме как сдаться. Потом же фамильная сокровищница оказалась настолько заманчивой, что она и думать забыла об отступлении.

Ни для кого не было секретом, что отношения лорда Эшкомба и леди Эвелин давно уже стали более чем прохладными. И это никого не удивляло, поскольку леди Эвелин с ее ядовитым языком умела камня на камне не оставить от чужой репутации. В первую очередь это касалось ее мужа, которого она, дочь маркиза Хэрингкурта, ни в коей мере не могла признать себе ровней, даже если его род был не менее древним, к тому же не без примеси королевской крови. «Что делать, судьба не предоставляет нам иного выбора, – повторяла она. – Идти за богатого, но менее знатного или оставаться бедной и незамужней». После этого имевшим сомнительное удовольствие лично беседовать с леди Эвелин становилось ясно, почему ее дочери давно уже замужем, – одна в Беркшире, другая в Йоркшире, – а младший брат Ройстона коротает молодые годы в Баллиол-колледже в Оксфорде.