Читать книгу "Рандеву для трех сестер - Вера Колочкова"

– Ирина. Меня зовут Ирина, – робко улыбнулась ей из-под козырька вязаной шапочки-бейсболки женщина. – А вы Инга, да? Вы знаете, я должна вас сразу предупредить – у меня опыта в этом деле нет практически никакого…

– Да ничего, Ир, справишься! – бодреньким голосом, стрельнув в сторону Инги виноватым глазом, проговорил Родька. – Всего-то на неделю, подумаешь!

– Ага, подумаешь… – повернулась к нему испуганно Ирина. – А вдруг с ней, со старушкой, случится что? Вдруг ей плохо станет? Потом меня же во всем обвинять станете…

– Не станем, – уверила ее Инга, скептически улыбнувшись. – Точно не станем. Лишь бы вам самой плохо не было, Ирина. А если все-таки плохо будет – вы перетерпите, ладно? В этом деле главное – терпение и еще раз терпение. А я вам хорошо заплачу. Не обижу…

– Инга! Инга! Иди сюда, Инга! – разрезал пространство узенькой прихожей сильный визгливый голос Светланы Ивановны. – Кто там пришел, Инга? Я мужской голос слышу… Это Толик, да?

– Нет, Светлана Ивановна, вам показалось! Нет здесь никого Толика! – крикнула Инга в сторону ее комнаты, одновременно показав глазами Родьке на дверь – уходи, мол.

– Я тебя внизу, в машине подожду… – шепнул он ей на ухо заговорщицки, выходя на лестничную площадку. – Ты готова? Вещи в дорогу собрала?

– Ага…

– Ну, тогда вперед. Проводи с Иркой инструктаж, ставь сердитую мамашу перед фактом своего отсутствия и Иркиного вместо себя присутствия и сматывайся тут же. Главное, опомниться ей не давай. Поняла?

– Поняла… Иди, я скоро!

Процедура инструктажа и постановки Светланы Ивановны перед лицом факта прошла довольно успешно – та и впрямь ничего понять не успела. Хотя, если честно, пришлось Инге и греха взять порядочно на душу – приврать маленько о причинах своего скоропалительного отъезда. Сказала, что отец, мол, плох совсем, срочно прощаться надо ехать… Уже прыгая вниз по ступенькам, Инга сама себя постаралась и успокоить. Говорят, даже и примета есть такая – если человека хоронишь невзначай да заранее, он, наоборот, долго жить будет. А папа, тьфу-тьфу, к своим семидесяти пяти очень даже молодцом держится…

Плюхнувшись рядом с Родькой на сиденье старенькой «пятерки», она скомандовала решительно:

– Давай сначала на работу! Оформлю неделю без содержания. Думаю, дадут. Им же выгоднее – платить не надо. А потом – на вокзал, за билетом. На двенадцатичасовом поезде уеду, на проходящем. Завтра к вечеру там буду.

Уже поднимаясь по лестнице на третий этаж большого административного здания, где располагалась ее фирма, Инга учуяла стойкий запах табачного дыма – опять с утра курилку устроили! И что за необходимость у девчонок такая – с утра, и кофе не попивши, сразу сигарету в зубы совать… Как будто «доброе утро» друг другу иначе сказать нельзя, кроме как выпуская дым из ноздрей. И поделиться новостями тоже ни в каком другом месте невозможно, кроме как на прокуренном насквозь пятачке лестничной площадки. А вот и они, красавицы… Стильные, намакияженные, всегда чем-то озабоченные – то поисками сексуального партнера, то трудностями выплаты наспех взятого под большие проценты кредита, то обсуждением очередного всеядного фильма-зрелища. Ох уж эти модные фильмы! Тянут за собой в залы огромных кинотеатров толпу, простодушную как та стая, идущая за дудочкой крысолова… Сегодня, судя по репликам, обсуждают «Парфюмера». И резюме звучит одно на всех общее – круто. Хотя что такое стоит за этим «круто», объяснить наверняка не могут. А может, и вообще ничего за ним не стоит. Круто, да и все тут.

– Привет, девчонки! – широко улыбнулась им Инга, проходя мимо. – Аракчеева не видели? На месте он?

– Да на месте, конечно. Куда он денется-то? – вскинула на нее большие с поволокой глаза секретарша Ксюха. – А зачем он тебе, Ин? По мне, так век бы эту сволочь не видать.

– Нужно очень, Ксюш. Заявление хочу написать на отпуск без содержания.

– Зачем тебе? Деньги, что ль, лишние?

– Так надо, Ксюш.

– Ну, иди, попробуй… Устроит тебе сейчас наш Аракчеев допрос с пристрастием, от всех твоих «надо» камня на камне не останется. Сволочь.

Где-то глубоко в душе Инга с характеристикой этой была согласна, конечно. Заместитель директора Карачаев Петр Сергеевич по прозвищу Аракчеев был сволочью действительно первостатейной, то есть держал весь коллектив не то чтобы в страхе, но в вечном напряженном против себя раздражении. Гонял курильщиков, записывал в черный список опаздывающих, ставил вопрос о лишении премиальных, увольнял безжалостно – дисциплину свято блюл. Говаривали, что даже директор его слегка побаивается. Наверное, каждая фирма имеет в своих рядах такого вот Аракчеева. Который без лести предан. И каждая фирма имеет в своих рядах также и тайных заговорщиков-революционеров, мечтающих любым способом раскрыть глаза душке-начальнику на коварство этой без лести преданности. А остальной народ в это время безмолвствует – работает просто. Инга как раз себя к народу этому и относила. Сама по себе работа на фирме ей нравилась, дело она свое хорошо знала. Как пришла сюда с красным дипломом радиофака, так и прижилась на годы, в хороших специалистах числилась. Но Аракчееву, ему все равно, какой ты есть на самом деле специалист. Ему главное, чтоб человек на рабочем месте находился, с девяти до шести. Как в армии – маршировал от забора до обеда. Шаг вправо, шаг влево – побег…

Постучавшись вежливо в дверь кабинета, она просунула в приоткрытую щель голову, улыбнулась лучезарно в хмурое толстое лицо Аракчеева:

– Можно, Петр Сергеевич?

– Да. Что у тебя, Шатрова? Только быстро, у меня работа срочная!

– Я быстро, Петр Сергеевич… Вот… Подпишите мне заявление на отпуск. На неделю. Без сохранения заработной платы. Мне очень, очень нужно!

– А что у тебя случилось?

– Да у меня отец болен, в плохом состоянии находится. Надо срочно к нему съездить. Ну, сами понимаете…

– Телеграмму покажи.

– Какую телеграмму? – опешила Инга.

– Как это – какую? Врачом заверенную! Основанием для предоставления не санкционированного законом отпуска должна быть заверенная врачом телеграмма!

– Ой… – опустилась перед ним на стул Инга, сраженная тяжестью непробиваемой административной фразы, выстрелившей в нее из уст Аракчеева неожиданно и слишком уж быстро-безысходно, как слепая автоматная очередь. – А у меня нет никакой телеграммы. У меня только телефонный звонок…

– Звонок к делу не пришьешь, Шатрова!

– К какому делу, Петр Сергеевич? Вы что на меня, дело завели? Как в органах? А не слишком ли шикарно?

– В каком смысле – шикарно? – уставился ей в лицо мутными желтыми глазами Петр Сергеевич. – Что ты имеешь в виду, Шатрова?

– Во-первых, не ты, а вы. Чего это вы мне тыкаете? Во-вторых, у меня имя есть – меня Ингой Алексеевной зовут. Я ж к вам по имени обращаюсь, вот и вы такому же примеру последуйте, уж извольте приличия соблюсти… А в-третьих – полномочия свои вы несколько перешагнули, Петр Сергеевич. Можно даже сказать, сильно перешагнули. Штаны могут порваться. Это я все к тому говорю, что заявление мое вы сейчас непременно подпишете. Вот тут, в уголочке. Не возражаю, мол. А иначе я напишу другое заявление – по собственному желанию. И пойду с ним к директору. И он испытает очень сильное огорчение по этому поводу. Потому как не далее чем вчера он поручил мне разработать новую концепцию работы нашего направления, и…