Читать книгу "Иуды в погонах - Олег Смыслов"

А если командир или командующий слаб, то кто, как не начальник штаба, может прикрыть его и помочь ему? Таковым у Власова с августа 1941 года был генерал-майор Константин Леонидович Добросердов. Он родился 24 октября 1891 года в Москве. В Русской армии с 1914 года. В Красной армии с 1919 года.

В 1915 г. окончил Московскую школу прапорщиков, в 1925 г. — Стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава РККА «Выстрел», в 1930 г. — КУВНАС при Военной академии РККА им. М.В. Фрунзе, в 1941 г. — КУКС при Академии Генштаба им. К.Е. Ворошилова. Думаю, даже по сравнению с Власовым образования, что называется, «выше крыши»!

В Первую мировую Добросердов командовал ротой в чине поручика. В Гражданскую был командиром роты, командиром батальона, командиром полка. В межвоенный период командовал отдельным караульным батальоном, был начальником дивизионной учебной школы, помощником командира 25-го полка, командиром ряда стрелковых полков. С февраля 1931 года назначен помощником командира стрелковой дивизии, с февраля 1937 г. — командир стрелковой дивизии, с февраля 1938 г. — командир 7-го стрелкового корпуса. С началом войны корпус под командованием Константина Леонидовича в составе Юго-Западного фронта (с 10 июля — в 6-й армии этого же фронта) вёл боевые действия в районе городов Славута и Изяслав, а затем отходил к г. Киев. С конца июля 1941 г. К.Л. Добросердов находился в распоряжении командующего войсками Юго-Западного фронта{103}. Кстати сказать, Добросердов был единственным начальником штаба, с кем у Власова не получилось дружбы. Видимо, сказались разница в возрасте (10 лет) и тот уровень образования и опыта, который лишь увеличивал разрыв между ними. В сущности, они могли быть реальными соперниками. Причём Добросердов вполне мог и не скрывать чувства своего превосходства.

До этого у Власова ещё с мехкорпуса начальником штаба был А.А. Мартьянов, и они сильно дружили. Но Добросердова вскоре назначили вместо Мартьянова, посчитав более сильным в роли начальника штаба 37-й армии.

Из окружения Власов выйдет 1 ноября в районе Курска вместе со своей походно-полевой женой. В своих воспоминаниях Хрущёв напишет, что он был «в крестьянской одежде и с привязанной на верёвке козой»{104}. А генерал К.Л. Добросердов будет пленён 5 октября. После всех пережитых им ужасов плена сумеет выжить, пройти спецпроверку и восстановиться в кадрах Советской армии{105}.

5

В двадцатых числах ноября 1941 года Власова разыскивает Главное управление кадров в связи с предполагаемым назначением командующим вновь формируемой 20-й армии.

На запрос Главного управления кадров из штаба Юго-Западного фронта по телеграфу ответили: «Генерал-майор Власов сможет быть направлен не ранее 25—26 ноября в связи продолжающимся воспалительным процессом среднего уха.

Начальник штаба ЮЗФ Бодин

Зам. нач военсанупра ЮЗФ Бяляк-Васюкевич»{106}.

Начальником штаба 20-й армии был назначен полковник Л.М. Сандалов. 28 ноября 1941 года он прямо с аэродрома прибыл в Генеральный штаб для беседы по поводу назначения.

Находясь в кабинете маршала Б.М. Шапошникова, Леонид Михайлович поинтересовался:

— А кто назначен командующим армией?

— Недавно вышедший из окружения командующий 37-й армией Юго-Западного фронта, — ответил Борис Михайлович и назвал фамилию не известного прежде Сандалову генерала. — Но учтите, что он сейчас болен. В ближайшее время вам придётся обходиться без него. Однако все важные вопросы согласовывайте с ним. В штаб фронта ехать вам уже нет времени, да к тому же вас знают там по первым месяцам войны. Напутствие вам такое — быстрее сформировать армейское управление, развернуть армию, создать оборону и готовиться к наступлению{107}.

Поздно вечером 29 ноября Ставка приняла решение о начале контрнаступления под Москвой, а уже утром 30-го Военный совет Западного фронта представил свои соображения, и план был утверждён.

20-я армия получила приказ нанести главный удар в направлении Солнечногорска и во взаимодействии с 1-й ударной и 16-й армиями овладеть городом.

В самый сложнейший период подготовки армии к боевым действиям генерал Власов так и не прибыл. Не появился он и в начале декабря…

8 декабря была взята Красная Поляна, 12 декабря — Солнечногорск и 20 декабря — Волоколамск.

Леонид Михайлович Сандалов в письме начальнику Генерального штаба маршалу М.В. Захарову в декабре 1964 года писал: «Во время Московской битвы я — во второй половине ноября 1941 г. — стал начальником штаба новой, только что сформированной 20-й армии. Это сильная полнокровная армия вместе с такой же — 1-й ударной армией возглавили наступление Западного фронта (Клин-Солнечногорская операция) под Москвой.

20-я армия освободила Красную Поляну, овладела городом Солнечногорском. А затем по распоряжению командования Западного фронта повернула на Волоколамск. Часть сил оставила для наступления но шоссе от Солнечногорска на Клин, в полосе 1-й ударной армии. 20-я армия от Солнечногорска с боями наступала на Чудоль, Чисмену, Волоколамск. Надо сказать, что назначенный командующим 20-й армии Власов… до освобождения Волоколамска армией, по существу, не командовал. Он объявил себя больным (плохо видит, плохо слышит, разламывается голова). До начала операции жил в гостинице ЦДКА, а затем его переводили с одного армейского КП на другой под охраной врача, медсестры и адъютанта. Подходить к нему не разрешали. Все документы для подписи я посылал Власову через его адъютанта, и он приносил их подписанными без единого исправления.

Впервые я, да и другие офицеры штаба, увидели Власова в Чисмене (под Волоколамском). А первый доклад я делал ему лишь в Волоколамске: Поэтому от начала операции до выхода армии в Волоколамск мне совместно с заместителем командующего армией полковником Лизюковым А.И. …и членом ВС армии дивизионным комиссаром Куликовым П.Н. приходилось руководить действиями войск армии непосредственно самим»{108}.

Первая встреча Сандалова с Власовым была весьма любопытной. «В полдень 19 декабря в с. Чисмены начал развёртываться армейский командный пункт. Когда я и член Военного совета Куликов уточняли на узле связи последнее положение войск, туда вошёл адъютант командующего армией и доложил нам о его приезде. В окно было видно, как из остановившейся у дома машины вышел высокого роста генерал в темных очках. На нём была меховая бекеша с поднятым воротником, обут он был в бурки.

Это был генерал Власов. Он зашёл на узел связи, и здесь состоялась наша первая с ним встреча. Показывая положение войск на карте, я доложил, что командование фронта очень недовольно медленным наступлением армии и в помощь нам бросило на Волоколамск группу Катукова из 16-й армии. Куликов дополнил мой доклад сообщением, что генерал армии Жуков указал на пассивную роль в руководстве войсками командующего армией и требует его личной подписи на оперативных документах. Молча, насупившись, слушал всё это Власов. Несколько раз переспрашивал пас, ссылаясь, что из-за болезни ушей он плохо слышит. Потом с угрюмым видом буркнул, что чувствует себя лучше и через день-два возьмёт управление армией в свои руки полностью. После этого разговора он тут же на ожидавшей его машине отправился в штаб армии, который переместился в Нудоль-Шарино»{109}.