Читать книгу "День мертвых - Майкл Грубер"

Она скомандовала компьютеру:

– Вызов – Мик.

Это был коп.

Мардер решил сделать остановку в Батон-Руж, полагая, что в столице Луизианы отыщутся мастера, способные залатать пулевые отверстия в автомобиле. Так оно и оказалось. В «Кузовах Боба» на автостраде «Эйрлайн», в грязном маленьком офисе, достаточно было помахать пачкой купюр, чтобы упомянутый Боб уяснил суть: никакой страховки, никаких записей, никаких налогов, двойная плата за однодневную работу, начиная с этой самой минуты.

Договорившись обо всем, он переместился в «Макдоналдс» через дорогу. День выдался жаркий и обещал стать еще жарче – насыщенный, липкий зной при выцветшем ясном небе, характерный для штатов у Залива; как раз тот климат, который Мардер очень и очень не любил. Он ничего не имел против жары, пока было сухо, ему нравилось попечься на солнышке, а вот вариться заживо – нет. За свою жизнь он уже вдосталь поварился – и во Вьетнаме, и летом в Нью-Йорке.

Перед рестораном он помедлил и заглянул в окно. В общественных местах Скелли всегда занимал стратегически выгодную позицию; на этот раз он выбрал кабинку в углу – с хорошим обзором улицы, впритык к стене и с запасным выходом неподалеку. Мардер задержался на миг, стараясь не попасть в поле зрения товарища, и понаблюдал за ним – глупо, конечно, но в обществе Скелли легко было заразиться паранойей.

Скелли попивал чай со льдом и царапал что-то дешевой шариковой ручкой в маленьком блокноте. Несмотря на жару, на нем была бежевая хлопчатобумажная куртка поверх футболки, на голове – старая бейсболка с эмблемой «Ред Сокс», надвинутая по самые глаза, скрытые за солнцезащитными очками «Вьярне». Зажав блокнотик в руке, Скелли запустил другую во внутренний карман и, к удивлению Мардера, достал оттуда телефон – толстую черную штуковину с антенной величиной с карандаш. Мардер вошел. С тех пор как выросли дети и вплоть до этой поездки, ему ни разу еще не доводилось бывать в фастфудовских забегаловках, и теперь, попав в здешний кондиционированный холод, вдыхая знакомый, слегка тошнотворный запах дешевой еды, он поклялся себе не возвращаться сюда и впредь. Он прошмыгнул на сиденье, прежде чем Скелли успел убрать телефон.

– А я думал, у тебя нет сотового, Скелли.

– Его и нет.

– А что за штуку ты только что засунул в карман – бублик? Или это твой персональный вибратор?

– Это спутниковый телефон.

– Да ну. И с кем же ты разговаривал?

– С одним парнем. Ну так что с этим Бобом? Починит он твой фургон? Не то чтобы я приветствую этот ремонт. По-моему, с дырками от пуль кемпер выглядел не таким старперским – матерая такая городская колымага.

– Там, куда мы едем, нам матерость ни к чему. Нам надо стать невидимками.

– Ну да, это я вроде как уяснил. Не объяснишь ли, для чего?

– И это спрашивает главный невидимка Америки. Все просто. Я не желаю, чтобы меня тревожили. И хочу, чтобы у меня было время спокойно поразмыслить в моем мексиканском убежище. Почему это так сложно понять?

– Потому что это хрень полная. Ты вооружен до зубов, платишь только наличными и не включаешь мобильник. Отсюда вывод: ты от чего-то убегаешь. Если б я знал, от чего, то наверняка смог бы помочь.

– Очень ценю это, Патрик, и позволь со всей серьезностью заверить тебя: ни от чего я не убегаю, не прячусь. Как и ты, я старею и склонен к чудачествам. Эта поездка – одно из них. Я тебя не приглашал, но раз уж ты здесь, уважай мое стремление к анонимности. Ты вот что скажи: как у тебя этим прекрасным утром обстоят дела с огневой мощью?

– Ты про пушку, что ли? Да ну, ни фига у меня нет! – И, после короткой паузы: – Только «зиг»[16], и все.

– О, превосходно. Больше всего на свете мне хотелось бы провести свой… свой отпуск в какой-нибудь тюрьме на юге.

Мардер чуть не сказал «остаток дней», но вовремя одумался.

– Угу, так вот почему ты мне и десяти слов не сказал с тех пор, как те ребята напали на нас в Жопе, штат Джорджия? Чтоб я не отрывал тебя от твоих сраных размышлений?

– Напали на нас? Напали? Ты вломился в байкерский бар и спровоцировал драку, да такую, что мне пришлось выручать тебя при помощи огнестрельного оружия, а потом разгромил на четверть миллиона…

– Во-первых, ты с кем вообще разговариваешь? С бабулей своей? «Выручил», мой друг, неподходящее слово. «Вмешался» – тут не поспорю, «раззадорил» – да. Если б ты придержал свою пушечку в штанах, через три минуты все эти конфедератские засранцы были бы в отрубе. Ты же меня видел в деле.

– Видел. Когда тебе было двадцать три, тридцать…

– Ты на что намекаешь? Что меня списывать пора? Что все, кранты мне?

Голос Скелли достиг боевого диапазона громкости, пригодного для общения на фоне пальбы из мелкокалиберного оружия, и обычные посетители «Макдака» уже таращились на них, одни с жадным интересом, другие со страхом. Пухлый юнец в белой рубашке с бейджиком на груди достал мобильник.

Мардер резко встал.

– Да, ты старпер и пустобрех. Чтобы убедиться в этом, мы сейчас поймаем такси, разыщем бильярдный клуб, и я порву тебя в «девятку», пока Боб будет чинить мою пролетарскую колымагу.

– Размечтался, – сказал Скелли.

Вообще-то, Мардер лучше играл в пул, но за минувшие годы Скелли выходил победителем в большинстве случаев просто потому, что сильнее его хотел победить. Они условились сыграть одиннадцать партий, перевес в две победы – выигрыш, и Мардер затянул матч до двадцати трех партий, наслаждаясь все возрастающим беспокойством друга, но на последней расслабился и дал себя обыграть, получая не меньшее удовольствие от мальчишеского триумфа на лице Скелли. Сам он не отличался азартностью, хотя теперь подумывал временами, а не предстоит ли ему в оставшиеся дни схватка, ради победы в которой стоит отдать все, что у него есть. Было бы интересно.

В ресторанчике чуть дальше по шоссе подавали блюда из морепродуктов. Туда они и отправились и побаловали себя дарами моря, приготовленными по каджунским[17]рецептам, то есть сытно и со специями. Когда с этим было покончено, Мардер сказал:

– А почему бы тебе не позвонить Бобу и не спросить насчет грузовика? Он обещал в половине шестого.

Скелли покорно извлек свою дорогостоящую кирпичину и связался с мастером, потом вызвал такси. Боб оказался настоящим художником по части шпатлевки и краски. Все дыры были аккуратно заделаны, стеклянные секции либо заложены, либо заменены. Происхождение пулевых отверстий Боба не интересовало. Когда Скелли при нем поменял номера «Форда» на луизианские, он также не произнес ни слова.