Читать книгу "В ожидании любви - Ирина Семина"

И он действительно грохнулся перед Светкой на одно колено, почтительно припав лбом к ее ручке.

— Полный абзац! — только и сказала Светка, и заварник, выпав из другой руки, с треском разлетелся по всей кухне, распространяя аромат сушеной малины и смородинового листа.

История пятая

ФОРМУЛА СЧАСТЬЯ

н жил на окраине города, в старом доме. Он редко выходил из своей квартиры в цокольном этаже — так редко, что даже не все помнили, что он там живет. Он был Алхимиком. Вот уже много лет — очень много, он и не помнил сколько! — он стремился к своей Великой Цели. Он задумал вывести формулу Абсолютного Счастья. А для этого ему надо было провести тысячи опытов, выделить и смешать сотни элементов и занести все результаты в графики и таблицы. Это был нелегкий труд, и он отнимал все время, все силы, всю жизнь. Но цель того стоила! Ведь когда формула будет выведена, он наконец познает, что такое Счастье. Не то глупое, мелкое счастье, которое испытывают молоденькие девчонки, найдя блестящую заколку для волос, а настоящее, чистое, мощное Абсолютное Счастье, которое мало кто видел воочию, но к которому все так безнадежно стремятся.

Эта мысль — вывести формулу Счастья — пришла к нему, когда он был еще студентом. Его сверстники прогуливали лекции, пили пиво, дрались и мирились, заигрывали с цветочницами на улицах, покупая у них букеты для своих многочисленных подружек, устраивали вечеринки и пикники. Его тоже звали, и девчонки сохли по нему — он был красив, высок, строен, темноволос, у него была приятная улыбка, и глаза его горели. Но это был не беспечный азарт молодости — уже тогда в нем зажегся фанатический огонь идеи-фикс: разобраться раз и навсегда с вопросом Абсолютного Счастья.

В самом деле, ведь все эти мимолетные романы с разбитными официантками, утонченными барышнями, легкомысленными студентками сами по себе не есть счастье, это всего лишь способы его достижения. Кстати, на редкость кратковременного действия!

Он был очень наблюдательным, и от его взора не ускользали ни скандалы супружеских пар, ни шалопайство выросших детей, ни ядовитая въедливость стариков, ни очевидная несправедливость хозяев к своим работникам… В мире не было счастья, вот что он видел! А то, что люди считали счастьем, оказывалось коротким, неустойчивым и эфемерным. И он решил дать миру настоящее счастье — в виде формулы. Не больше и не меньше.

Эти мелкие радости, которые люди называли счастьем, выглядели так нелепо и убого, что не могли вызывать у него ничего, кроме усмешки. Он и не заметил, как эта усмешка постепенно вытеснила его чудную улыбку, создала презрительные складочки возле его губ, и на лице поселилась вечная ирония. Он знал то, что не знали другие, — что Абсолютное Счастье скоро придет и поразит весь мир. Благодаря его формуле.

Работа оказалась гораздо более трудной, чем он представлял поначалу. Он разбирался в старинных фолиантах, по крупицам собирал знания и рецепты, искал редкие минералы и реактивы. С утра до вечера в его темноватой комнате кипели, плавились и смешивались разные ингредиенты. Неудачи его не обескураживали — это тоже был опыт, и каждая неудача приближала его к той самой единственной удаче.

В работе он забывал обо всем: о времени, еде, сне, вообще о жизни. Тем не менее жизнь его как-то устраивалась — откуда-то бралась еда, кто-то убирался в комнате, давал ему чистую одежду и менял постельное белье. Он не фиксировал на этом внимание — у него была цель, и все должны были служить этой цели.

Иногда он выходил в мир — изучить еще какой-нибудь аспект жизни, для того чтобы ввести новые параметры в план своих исследований. В этом мире было много женщин, и они волновали его — но он не позволял себе расслабиться, потому что это отвлекало его от дела жизни, от Абсолютного Счастья. Женщины изредка попадали в поле его зрения, и даже явно оказывали ему знаки внимания, но он относился к этому вполне иронично. Сара, которая приносила письма, была неприлично молода и легкомысленна. Магдалена, молочница, — по-своему привлекательна, но чересчур стара для него. Ирена, помощница продавца в лавке, где он брал кое-какие нужные реактивы, раздражала его излишней серьезностью. Анна, у которой он покупал продукты, чересчур навязчиво и призывно смотрела ему в глаза. Вот если бы от каждой из них взять понемногу и смешать… Может, такая женщина и смогла бы принести кому-то Абсолютное Счастье. Но для этого нужна была формула. И он спешил в свою лабораторию, чтобы продолжить работу, выбрасывая глупые и недостойные ученого мысли из головы.

Шли годы. Росли стопки прочитанных книг и исписанной бумаги. Тысячи опытов, разных комбинаций, составов, сочетаний. Сотни графиков и таблиц. Много раз он думал, что ему остался еще один маленький шажок — и Абсолютное Счастье откроется ему во всем своем великолепии. Но каждый раз оказывалось, что это — иллюзия. Счастье ускользало, а он начинал все заново.

Он все реже выходил наверх, к людям, предпочитая не тратить время на второстепенное. Он не замечал, как согнулась его спина, как глубоко запали глаза, как сурово сдвинулись брови; не чувствовал, что ноги от недостатка движения иссохли и ослабли в коленях, а поясница застыла от долгого сидения за письменным столом. Он был близок к Абсолютному Счастью, как никогда, — а что могло с этим сравниться?

Однажды в конце дня он вышел, чтобы пополнить запас химикатов. Он шел по улице — высокий, напряженный, углубленный в себя, с горящими огнем фанатика глазами, в своей черной одежде (удобно для работы, и не надо часто стирать). Он был похож на смерть — наверное, именно так она и должна выглядеть. Но он не думал о смерти — он думал о Счастье.

Город жил своей жизнью. Уже кое-где горели огни, по тротуарам куда-то спешили люди, ехали повозки, доносились музыка и смех из многочисленных кабачков. Люди все еще думали, что в этой мирской суете и есть счастье, не подозревая, что рядом с ними идет тот, кто это Счастье должен вот-вот им дать. Две девчонки, попавшиеся навстречу, глянули на него и испугались — одна даже взвизгнула, после чего кинулись опрометью на другую сторону улицы, оглядываясь на ходу. «Это сумасшедший алхимик! Он такой страшный!» — сказала одна. «Нет, он просто очень несчастный!» — возразила другая.

Он расслышал эти слова, и рот его привычно искривился в усмешке: чего так испугались эти глупые цыплята и что они вообще могли понимать? Но и взрослые люди тоже, взглянув на него, ежились, отводили глаза и спешили пройти мимо, либо же смотрели с явным состраданием. Он не понимал почему.

Возле магазина стояла парочка — он и она. Он что-то нежно выговаривал ей, а она смеялась и отрицательно качала головой. Потом он обнял ее, а она уткнулась ему в грудь, и оба замерли. Алхимика вдруг кольнуло чувство острой зависти. На какой-то миг он почувствовал, что прикоснулся к истине. Он вовсе не так представлял себе Счастье, но ощущение, ощущение…

Уже на подходе к магазинчику он увидел мамашу, ведущую куда-то свой выводок. Девочка лет 10 вела за руку пятилетнего братика, еще один ребенок, поменьше, цеплялся за мамашину юбку, а на руках у нее сидел совсем уж малыш, мусолящий во рту бублик. Мамаша была толстая и неопрятная, явно из простолюдинок, но при этом ее лицо цвело таким спокойным довольством, а дети так беззаботно улыбались и жались к мамаше, что Алхимик даже приостановился — у него сдавило грудь и сжало сердце. Когда семейство поравнялось с ним, мамаша глянула на него неодобрительно-осуждающе, девочка — сочувственно, а малыш вдруг заулыбался и протянул ему обгрызенный бублик. Алхимик дернулся, потряс головой и продолжил движение.