Читать книгу "Рус. Заговор Богов - Вадим Крабов"

Стараясь не терять времени, Рус развеял структуру «сети», прикоснулся к голове человека, свалившегося буквально как мешок с костями, усыпил его Духом жизни с наказом «подлечить» и рванул к Леону. Чувство опасности за друга молчало, но Рус давно убедился, что иногда оно могло обмануть или возникнуть слишком поздно. Уже подбегая к правой «башенке», он услышал сигнал рога «Тревога! К оружию!», доносившийся непонятно откуда.

– Это я, Леон! – крикнул Рус перед входом и вбежал в помещение. Друг, тяжело дыша, сквозь прорубленную кольчугу зажимал себе глубокую рану на левой руке. У его ног лежал убитый тиренец. Точнее, типичный эндогорец с вытянутым щекастым лицом оттенком светлее, чем у тиренцев и тем более месхитинцев. В общем, худой Отиг.

– Где второй? – сразу спросил Рус, впуская в друга Духа жизни.

– Он был один, – пожал плечами Леон, коротким кивком поблагодарив Русчика за лечение.

– Ладно, больше никто не сунется.

Ближе к полудню, разыскав координаты Западной заставы, в сопровождении двух телохранителей-этрусков прибыла Гелиния, недавно выучившая структуру «зыбучей ямы». Учинила отцу настоящий разнос. Хвала богам, не при всех – хватило ума укрыться в штабе. Пиренгул оправдывался, как мальчишка (больше играя, поддерживая в дочери уверенность полновластной княгини), и сердце его пело от счастья – хорошую дочь воспитал, настоящую правительницу! Согласился отселиться из города – как только, так сразу: «Обязательно, Гелингин, что я, не понимаю? Два государя – не дело. Отиг построит тоннель, и я сразу шатер в Альвадисе поставлю. Непременно мать заберу! Ну, не сердишься, доча?» Разумеется, «доча» не сердилась. К мужу из принципа не подошла и отворачивалась, когда он пытался заговорить. Рус плюнул и отстал.

Гелиния поднималась на стену, говорила через «громовую раковину» – панцирь моллюска с простенькой структурой Ревущих, – в ответ армия четко, сохраняя ровные ряды, развернулась и неспешным маршем удалилась. Никто из командиров к ней не вышел, словно она была противно жужжащей мошкой, а не княгиней. Сказать, что это обидело Гелинию, – оскорбить истину: она просто рассвирепела. Только отец смог ее угомонить, а не Рус: жена упорно «не замечала» мужа.

После отбытия Гелинии Пиренгул, очнувшийся Отиг, Леон, этрусский полковник Ратмир и Рус собрались на втором ярусе штаба. Пили вино и подводили итоги.

– Ферапонт еще ответит! – горячился подвыпивший князь. – Не выйти к Гелингин, когда она звала, – оскорбление! – Все понимали, что во втором предложении речь шла о безымянном командующем эндогорским корпусом, а не о вышеназванном царе Эндогории.

– Успокойся, государь, – миролюбиво сказал довольный Отиг. – Признают они и Кальварион и твой Альвадис. Дай время. А Гапону не поздоровилось! – Он, знающий всех магистров эндогорского ордена Хранящих, догадался, кто стоял за големом. – В Великие выбился, выскочка! Я ему специально такую структуру подобрал, чтобы по мозгам – как молотом! Сам удивляюсь, как вспомнить удалось… спасибо, Величайшая!

– А что за структура, учитель? – заинтересованно пробасил Леон.

Отиг принялся увлеченно объяснять. Рус прислушался, но был отвлечен Пиренгулом.

– Как ты смог догадаться, зять? – с хитринкой поинтересовался он, намекая на высшее вмешательство. – Или из потоков Силы рассмотрел?

– Нет. Не догадался я по горам пробежаться, – честно признался пасынок. – Хорошо эндогорцы с армией придумали – молодцы. Все внимание к ней было приковано. Но голем уж больно неуклюж: на земле людей старался не топтать, а со стены смело скинул. Эндогорцы же в горах живут? Значит, есть у них скалолазы, а скалы, начиная с пары стадий от стены, узорами не украшены.

– Подожди, сынок, – не согласился Пиренгул. – Какие скалолазы? Отвесная стена и пропасть с милю! А по дну еще и река бурная бежит! – Однако в ответ на ироничный взгляд Руса поправился: – Теперь-то, конечно, знаю, что есть у них такие умельцы. Хм, и не только воины-маги! Гвозди придумали, веревки. Но раньше ни я, ни даже уважаемый Отиг о них и не слышали!

– На то в армии есть секретность! – многозначительно сказал Рус, а Пиренгул нахмурился. Давно думал вызвать сюда Максада, чтобы устроить настоящую службу безопасности, откладывал, полагал, что в засыхающем Тире он пока нужнее, но сейчас решил – вызовет. – Просто я знавал в жизни одного скалолаза немага, который рассказывал о тех веревках. И еще говорил, что ночью и в туман – смерть. Никто в это время и не пробует ходить по скалам, даже обладая ночным зрением и хорошей цепляющей структурой. – Эти сведения Рус почерпнул из памяти воина-мага; того, который возомнил себя «штурвальным». Снял исключительно последний день, глубже не лез. Ему до сих пор становилось плохо: тысячи эльфийских разумов давали о себе знать, не желая укладываться в обычном человеческом мозгу.

– Я и забыл о том человеке, давно это было, а тут все сложилось: день, голем, Эндогория. Вот и все. А «отчим» и так называемый «побратим» мне не помогали. – И одной только этой усмешкой, с которой назвал Бога… не назвал, конечно, но всем ясно, кого он имел в виду, укрепил у Пиренгула мысль о «побратимстве». Кто еще так посмеет? – Я что еще подумал, Пиренгул, может не надо о моем участии знать широким народным массам? Этруски будут молчать, обещаю. Мне и так хватает слухов о том «побратимстве». Люди шарахаются или, наоборот, пристают – надоело.

– Правильно мыслишь, Рус! – поддержал его князь. Без божественной поддержки его победа выглядела гораздо значительней. – Эх, жаль, Эрдоган погиб, я бы ему устроил…

Дело в том, что опрос выживших воинов показал чудовищное нарушение – секретную последовательность камней для открытия врат знали половина воинов. Сотник ввел «ротацию постов», которая, по его мнению, повышала боеспособность. Разведчики наверняка поймали первого попавшегося, тот и выложил им все. Один лазутчик, благодаря Русу выжил, но пока находился в беспамятстве. Позже Отиг наберется сил и сломает ему блокировку памяти, а пока пусть поспит.

– Пришла пора, Рус, приглашать сюда Целителей и… Максада. Сколько еще эндогорских скало… лазов выжило – неизвестно. Говоришь, не можешь снять блок?

– Я не магистр, – поскромничал зять. Он узнал, что кодовая последовательность, по счастью, была известна только двоим: воину-магу, убитому Леоном, и единственному пленнику. Когда Рус прочувствовал строжайшую эндогорскую дисциплину, секретность, возведенную в абсолют, подозрительность ко всем, в том числе и к товарищам по оружию, презрение к тиренцам и грязным рабам, активно насаждаемое в армии, ему стало жаль этих умелых воинов. Не повезло им с царем, от него шли эти неоднозначные нововведения – воин-маг Текущий по имени Ниротон постоянно рассуждал об этом. Весь выживший состав тирской сотни посадили под арест – к ним не подобраться, так что с ними и с остальными семью диверсантами, среди которых остался только один склонный к Силе, вовремя отставший от напарника, пусть разбирается Максад. Давно ему сюда пора.

В городе объявили праздник – первый в истории человеческого Кальвариона. Гелиния расщедрилась и выставила народу каганского вина, фруктов, сладостей и тирские мясные закуски, ради которых повелела забить чуть ли не половину казенных борков и овцебыков. Грация на Фонтанной площади устроила торжественную службу при стечении едва ли не всего, тогда еще невеликого населения княжества. Тиренцы, бывшие рабы (в основном эндогорцы) и даже суровые этруски устроили множество импровизированных концертов с использованием каганских инструментов: разновеликих труб и струнных, напоминающих Русу земные гитары и скрипки с великолепным звучанием. Танцы, веселье длились всю ночь, и главными героями были этруски, Отиг и Пиренгул. По договоренности с князем роль Руса с Леоном скромно умалчивалась.