Читать книгу "Дар мертвеца - Чарлз Тодд"

— Вы были одним из тех, кто вел следствие? Тогда вы должны точно знать, насколько обоснованны выдвинутые против нее обвинения, — заметил Ратлидж. — У нее хороший адвокат? Судя по тому, что вы рассказываете, хороший адвокат ей не помешает.

— Да, хороший… хотя мне он и не нравится. Я все время пытаюсь докопаться до сути, потому что мне кажется, что никто, кроме меня, не занимается делом всерьез. И пусть мы нашли улику, которая изобличает ее… Может быть, найдутся и другие улики, указывающие на кого-то другого! Только я не умею их найти. Даже не знаю, с чего начать. У нас в Данкаррике преступления совершаются нечасто.

— Но ведь вас учили расследовать преступления, — возразил Ратлидж. — В чем же трудность?

Маккинстри пальцем сделал дорожку в горке сахара, которую он, разволновавшись, просыпал рядом с чашкой.

— Я могу найти вора. Могу наказать человека, который бьет жену. Могу сказать, кто вломился в дом Макгрегоров. Стоит мне бросить взгляд на старика, который живет в хижине у ручья, и я сразу понимаю, своего или чужого ягненка он изловил и зажарил… В таких делах я разбираюсь. А в том, о чем я сейчас вам рассказал, — нет. Пересуды и сплетни расходятся по округе, и никто не знает, с кого все началось. Вот что особенно меня тревожит. Непонятно, с чего и с кого все началось. Здесь обронили словечко, там посмотрели, пожали плечами — и совершенно невозможно выяснить, кто за всем стоит. Инспектор Оливер уверяет, что это не важно, что мы-то свое дело сделали, раскрыли убийство. Теперь дело можно передавать в суд. Но, по-моему, важно понять, как и где все началось. Иногда мне кажется, что сплетни живут собственной жизнью! Как будто привидение бегает и нашептывает их всем. Понимаю, сэр, вам мои слова кажутся странными, но я ничего больше не могу придумать.

Странно или нет, в голове Ратлиджа появился четкий образ.

— Слухи способны убить, — согласился он. — Особенно если люди готовы в них поверить. Но, конечно, если бы ничего, кроме сплетен, не было, вряд ли прокурору-фискалу[1]и главному констеблю позволили бы довести дело до суда! Маккинстри с мрачным видом покачал головой:

— Я сам ночами не сплю, все гадаю, как так вышло. Трудно представить, чтобы главного констебля ввели в заблуждение, он не из легковерных. Что такого ему известно? Почему он уверен, что дело можно передавать в суд?

Ратлидж задумался.

— Анонимные письма обычно рассылают трусы. Вот что необходимо принимать во внимание. Постарайтесь выяснить, кто втайне имеет зуб на ту молодую женщину. Возможно, мы с вами и не подумали бы осуждать ее за тот или иной поступок… Наверняка окажется, что она допустила какую-нибудь мелкую оплошность. Скорее всего, задела кого-то. И едва ли ее вина заключается в сознательном искажении истины… Скорее в умалчивании…

— Самый большой жалобщик в Данкаррике — ее сосед. Характер у него скверный, но вряд ли он способен сочинять анонимные письма. Такой не станет скрывать свои чувства, он любит помахать кулаками.

— А может, он воспылал к ней страстью, но она его отвергла? Или он решил, что она предпочла ему другого…

— Хью Олифант в роли отвергнутого возлюбленного? — хмыкнул Маккинстри. — Да ведь ему за семьдесят! И жена следит за ним как кошка за мышкой, хотя он всегда предпочтет хорошенькому личику кружку пива!

— Ну, значит, его жена. Или другая женщина, которая заподозрила, что ее муж испытывает большой интерес к обвиняемой.

— Есть у нас такая Молли Браддок, в девичестве Молли Синклер. Томми Браддок рукастый, он время от времени выполнял для обвиняемой разные поручения. Чинил оконную раму, когда там сломалась задвижка, прошлой весной прочищал трубу — там птицы свили гнездо. Томми человек веселый, у него все ходят в друзьях. А Молли — собственница. — Маккинстри покачал головой. — Имена-то я вам назову, назвать имена — дело нехитрое. А все-таки я не могу представить, чтобы кто-то из соседей день за днем сочинял такие злобные бредни.

«Он хороший полицейский, — заметил Хэмиш. — И человек, судя по всему, неплохой. Спокойный, миролюбивый».

Мысленно согласившись с Хэмишем, Ратлидж намазал маслом последнюю лепешку.

— Тогда давайте пойдем в другую сторону, — предложил он. — Анонимные письма пестрят цитатами из Библии?

— Да, сэр! Как вы догадались?

— Авторы анонимных писем довольно часто прикрываются Священным Писанием. «Тебя карает Господь, а не я! Он тебя судит, не я».

Маккинстри вздохнул:

— Такую склонность можно приписать половине наших жителей. Нравы у нас строгие, мы любим выискивать грехи за каждым углом. А кто ищет, тот, как правило, находит.

— Вы понимаете, — продолжил Ратлидж, внимательно разглядывая молодого человека, — что анонимные письма могут и не иметь отношения к тому преступлению, в котором ее обвиняют? Может статься, что письма просто привлекли внимание к фактам, которым до тех пор никто не придавал значения. А как только полиция что-то заметила, правда всплыла на свет.

— Нет, сэр, — ответил Маккинстри, защищая свои убеждения и невольно сердясь на приезжего из Лондона, на которого он возлагал такие большие надежды. — Пока не представят более убедительные доказательства, я не могу признать ее виновной. Иногда… — он замялся и покосился на Мораг, — иногда все заранее убеждены в том, что человек виновен, и потому не ищут в доказательствах ошибок. Я хочу сказать, что из-за тех писем в Данкаррике все охотно ее обвиняют. Именно письма заложили основу всему, что случилось потом.

Легко подогнать улики под свою версию…

— Да, понимаю, — сдержанно ответил Ратлидж. — Кстати, в том и заключается цель судебного процесса — открыто и беспристрастно рассмотреть все доказательства.

Хэмиш что-то проворчал, как будто не был согласен с Ратлиджем.

— Если присяжные прислушаются, — возразил Маккинстри, — тогда все в самом деле получится честно и беспристрастно. Но что, если присяжные не желают прислушиваться к доводам разума, потому что осудили ее заранее? Вот чего я боюсь, сэр, потому что уж я-то своих подопечных знаю. Стыдно признаться, но я не верю в присяжных, у которых закрыт разум. — Он глубоко вздохнул. — И с мальчиком что будет? Очень его судьба меня тревожит. Насколько мне известно, отца у него нет. — Он смотрел в окно, а не на Ратлиджа. — Она хорошая женщина и хорошая мать. Сказала, что он ее сын, и я ей верил. А теперь говорят, что она убила мать, ребенка забрала, а тетку и всех остальных обманула.

— За ребенка представители закона не отвечают, — сказал Ратлидж, вспомнив о леди Мод Грей. Интересно, признала бы она внебрачного ребенка своей дочери? Правда, леди Мод наотрез отказывается верить в то, что ее дочь умерла. На свете случались и более странные вещи. Почувствовав на себе пристальный взгляд Мораг, он обернулся. Старуха покачала головой, словно ей было все равно, что он ответит, но Ратлидж понял — она разочарована. То же самое испытывал и Хэмиш. По-прежнему имея в виду леди Мод, Ратлидж спросил: — По какой причине Оливер связал молодую женщину из Данкаррика с трупом, обнаруженным в Гленко? Кроме всего прочего, два этих места расположены совсем не рядом!