Читать книгу "Плотина против Тихого океана - Маргерит Дюрас"

Сравнения, которые Жозеф пускал в ход в этих случаях, были, конечно, небезупречного вкуса, но матери было все равно. Она-то находила их восхитительными.

Разгулявшись вовсю, она поднимала свой бокал.

— Что ни говори… — начинала она.

— Точно, — соглашался Жозеф, покатываясь со смеху.

— Они пьют за наше здоровье, — говорила Сюзанна, глядя на них издали и продолжая танцевать.

— Вряд ли, — отвечал мсье Чжо, — они ведь никогда этого не делают, когда мы сидим с ними вместе за столиком…

— Они просто стесняются, — улыбаясь, отвечала Сюзанна.

— Ваша улыбка может довести до безумия… — шептал мсье Чжо.

— Что ни говори, — продолжала мать, — а я никогда в жизни не пила столько шампанского.

Жозеф любил, когда мать приходила в состояние вульгарной и упоительной веселости, которую только он один умел у нее вызывать. Иногда, когда ему бывало уж очень скучно, он шутил так весь вечер, даже в присутствии мсье Чжо, однако не столь откровенно. Например, когда мсье Чжо не танцевал и, сидя за столом, тихо напевал, глядя на Сюзанну, песенки, в которых содержалась, как ему казалось, подходящая к случаю двусмысленность, например: «Париж, люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя…», — Жозеф подхватывал: «Люблю тебя, люблю тебя, лю-ю-блю-ю тебя», довольно похоже изображая молодого телка. Всех это ужасно смешило, а мсье Чжо лишь еле-еле улыбался, и то это стоило ему больших усилий.

Однако чаще всего Жозеф танцевал, пил и почти не обращал внимания на мсье Чжо. Иногда он подходил поболтать с Агости, или шел в порт посмотреть, как грузится пароход, или просто отправлялся купаться на пляж. Он сообщал об этом Сюзанне и матери, они вставали и шли за ним, а сзади, правда, на расстоянии, следовал мсье Чжо. Когда Жозеф выпивал лишнего, он заявлял, что собирается доплыть до ближайшего острова, лежавшего в трех километрах от берега. Когда он был трезв, то ничего подобного ему в голову не приходило, но в такие вечера он считал, что это ему по плечу. На самом деле он, конечно, утонул бы, не доплыв и до середины пути. Мать сразу же начинала кричать. Она приказывала мсье Чжо завести лимузин. Только звук работающего мотора мог отвлечь Жозефа от его намерения. Мсье Чжо, который не без интереса относился к плану своего мучителя, повиновался явно неохотно.

И вот в один из таких вечеров в Раме Жозеф заговорил с мсье Чжо о Сюзанне и высказал ему раз и навсегда свою точку зрения. После чего уже больше не разговаривал с ним вообще, разве что спустя много времени, и относился к нему с королевским презрением.

Сюзанна, как обычно, танцевала с мсье Чжо. А мать уныло смотрела на них. От шампанского, особенно если она не добирала до нужной кондиции, она впадала в еще большую тоску при виде мсье Чжо. Хотя народу в зале было много и, главное, много пассажирок, Жозеф не танцевал. Может быть, ему надоело танцевать каждый вечер, а, может быть, решение поговорить с мсье Чжо отбило у него охоту к танцам.

Он смотрел, как тот танцует с Сюзанной — более вольно, чем обычно.

— Типичный неудачник, — сказал он вдруг.

Мать была не вполне согласна.

— Это ничего не значит. Большую неудачницу, чем я, найти трудно. — Она еще больше помрачнела. — И доказательство тому, что у меня нет другого выхода, кроме как выдать свою дочь за этого неудачника.

— Это разные вещи, — сказал Жозеф, — тебе просто не повезло. И, в сущности, ты права, это ничего не значит. Важно, чтобы он наконец решился. Надоело ждать.

— Я слишком много в жизни ждала, — захныкала мать. — Ждала, когда у меня будет своя земля, потом ждала, когда построят плотины. Даже разрешение на залог пяти гектаров я жду уже два года.

Жозеф посмотрел на нее, словно его вдруг озарило:

— Мы только и делаем всю жизнь, что чего-то ждем. Надо просто раз и навсегда решить, что мы не желаем больше ждать. Я поговорю с ним.

Мсье Чжо повел Сюзанну к столику. Пока они шли через зал, мать сказала:

— Иногда, когда я на него смотрю, мне кажется, что я вижу в нем собственную жизнь, и выглядит она весьма неказисто.

Как только мсье Чжо сел, Жозеф приступил к делу.

— Нам осточертела эта тягомотина, — объявил он. Мсье Чжо уже привык к его манере выражаться.

— Прошу прощения, — сказал он. — Сейчас закажем еще бутылку шампанского.

— Бутылка тут ни при чем, — продолжал Жозеф. — Тягомотину разводите вы.

Мсье Чжо покраснел до ушей.

— Мы говорили о вас, — сказала мать, — и пришли к выводу, что нам это надоело. Дело слишком затягивается, и всем ясно, как дважды два, чего вы добиваетесь. И то, что вы таскаете нас каждый вечер в Рам, не может никого обмануть.

— Вы уже целый месяц подыхаете от желания переспать с моей сестрой. По-моему, это ненормально. Я бы ни за что не выдержал.

Мсье Чжо опустил глаза. Сюзанна подумала, что он может сейчас встать и уйти. Но, вероятно, ему даже не пришло это в голову. Жозеф не был пьян, он говорил под действием тоски и отвращения, которые так долго и с таким трудом сдерживал, что теперь мать и Сюзанна не могли не почувствовать облегчения.

— Я не скрываю, — очень тихо проговорил мсье Чжо, — что питаю к вашей сестре очень глубокое чувство.

Он каждый день говорил Сюзанне о своих чувствах. «Я-то, если и выйду за него, то без всякого чувства. Я обхожусь без чувств». Жозеф ей был сейчас ближе, чем всегда.

— Расскажите кому-нибудь другому, — сказала мать неожиданно грубо, пытаясь подстроиться под тон Жозефа.

— Возможно, — сказал Жозеф, — но это не имеет отношения к делу. Вы должны жениться на ней, так надо. — Он кивком указал на мать. — Ей надо. Не мне. Чем дольше я вас знаю, тем меньше мне все это нравится.

Мсье Чжо кое-как овладел собой. Он упорно не подымал ресниц. Все смотрели на ставшее вдруг безглазым лицо этого человека, такого же слепого, как земельное ведомство, банк, Тихий океан, и чьи миллионы были для них такой же безликой, непреодолимой силой. Мсье Чжо мало что знал, но одно он знал твердо: жениться на Сюзанне он не может.

— Нельзя же вот так сразу жениться на девушке, с которой знаком всего две недели, — сказал он.

Жозеф улыбнулся. В принципе он был прав.

— В некоторых особых случаях, — сказал он, — можно решиться и за две недели. И это именно тот самый случай.

Мсье Чжо на мгновение поднял глаза. Он не понимал. Жозефу следовало бы попытаться растолковать ему все поподробнее, но это было сложно, и он не смог.

— Будь мы богаты, — сказала мать, — все было бы иначе. Богатые могут ждать хоть два года.

— Ничего не поделаешь, не понимаете, так не понимаете, — сказал Жозеф. — Но все будет или так, как я сказал, или никак.

Он подождал немного, потом добавил медленно и весомо:

— Дело не в том, что кто-то запрещает ей спать с кем ей вздумается, но вам, если вы хотите с ней переспать, придется сначала жениться. Считайте, что это наш способ плюнуть вам в рожу.