Читать книгу "Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии - Гай Юлий Орловский"

Он быстро открыл рот, доводов много, но медленно закрыл, посмотрел на меня исподлобья:

- Я не могу давать себе оценку.

- Но другие вам дали, - заверил я. - И она говорит о том, что вы просто гениальный человек, добившийся многого. Будь вы сыном герцога, место за столом папской курии было бы не вашей заслугой.

Он стиснул челюсти, посмотрел на меня зло и растерянно.

- При всей ясности ваших доводов, - проговорил он тяжелым голосом, - вам придется бороться против всей церкви!

- Всей? - спросил я.

Он зыркнул на меня из-под кустистых бровей:

- Что вы задумали?

- В церкви не дураки, - сообщил я. - Они знают правду. Большая часть, вы правы, останется на привычных прежних позициях. По разным причинам. Но все же наиболее активная, что всегда в меньшинстве, может принять мои доводы.

Он покачал головой, голос прозвучал с прежней непримиримостью:

- Тоже по разным причинам! Из них главная - потеснить старых кардиналов и захватить их место, как всегда во время реформ!

- Но кто-то, - сказал я, - в самом деле увидит возможности для церкви?

Он почти завопил, так прозвучал его надсадный и надтреснутый голос:

- Какие возможности?

- Такие же, - ответил я, - какие продемонстрировали вы, кардинал Гальяниницатти.

- Сэр Фидей?

- Вы показываете всему простому народу, - напомнил я, - что не все так тоскливо и безысходно в нашем мире.

- Простите?

- Простой народ, - пояснил я, - глядя на вас, скажет себе и детям, что если много трудиться, учиться и совершенствоваться, то такому будут открыты все дороги к власти и могуществу. Что у нас наконец-то все больше начинают оценивать людей не по происхождению, а по их личным качествам!

Глава 7

Он поморщился, помолчал, я видел по его лицу, как хочется принять эту точку зрения, предельно лестную для него лично, однако проговорил со вздохом:

- Сэр Фидей, вы думаете о людях слишком хорошо. Это свойственно юным и романтичным.

- Я полагал, - сказал я, - юные как раз во всем изначально разочарованы.

Он покачал головой:

- Юности свойственны крайности. Либо мир прекрасен, либо все в дерьме и жить незачем. На самом же деле мир не белый и не черный, он… хуже всего, серый. Был бы черный, люди скорее бы устыдились своего скотского существования! А так никто вашу реформу не примет.

Я сказал быстро:

- Разве это реформа?

- Реформа, - ответил он твердо.

- Это не так, - сказал я жалко, - всего лишь мелкое уточнение. Возвеличивающее сущность Христа!

Он вздохнул, лицо стало мрачным.

- Вы сами сказали, часть кардиналов занимают места в папском совете по праву высокого рождения. И это никем не оспаривается, потому что освящено древними обычаями и законами. Обычаю следуют потому, что он обычай, а вовсе не из за его разумности. Народ соблюдает обычай, твердо веря, что он справедлив. А обычаи ломать, сэр Фидей… это не просто.

- Есть средства, - возразил я, - бороться с преступлениями - это наказания. Есть средства для изменения обычаев - это такие достойные примеры, как ваша жизнь.

Я видел по его лицу, хоть он и попытался скрыть, что польщен моими словами, однако ответил мне с тяжелым вздохом:

- Сэр Дефендер, все же лучшие законы рождаются из обычаев.

- Золотые слова, - сказал я с подчеркнутым восторгом, - в большинстве случаев именно так, как вы сказали вдумчиво и зело ответственно. Один мудрец изрек, что без помощи предубеждений и обычаев он бы заблудился в собственной комнате!

- Вот-вот…

- С другой стороны, - продолжил я, - как вы понимаете, следование обычаям тормозит развитие любого королевства, любого общества. И вообще, люди никогда не испытывают угрызений совести от поступков, ставших у них обычаем, даже если тот пришел из такой древности, когда особи в самом деле пожирали друг друга… Ах да! Вспомнил вот. Правда ли, что высший из ангелов по имени Метатрон, первый после Творца, которому подчинены все архангелы, серафимы и херувимы… был человеком?

Он ответил настороженно:

- Да, это праведник Энох, что был за мудрость и чистоту помыслов живым взят на небо. А что?

Я перекрестился и сказал с чувством:

- Разве этим символическим действом нам не указано… всему человечеству!.. каким путем двигаться? Личные заслуги должны ставиться в обществе выше знатности, близости ко двору, родственных связей, что и было исполнено в вашем случае! И в таком направлении должен двигаться мир.

Он пробормотал:

- Я польщен вашим сравнением, сэр Фидей. Но помните о вашей главной цели! Вам нужно получить помощь, потому не затевайте полемик.

Я поклонился:

- Ваше святейшество, все же надеюсь, вы поддержите меня на конклаве?

Он покачал головой:

- Самое большее, что могу обещать, это неучастие в спорах. Я вообще посоветовал бы вам сосредоточиться на одной-единственной просьбе: получить помощь, о чем и написал нам Верховный Инквизитор. И ни о какой реформе церкви даже не заикаться!

В дверь стукнули, заглянул слуга:

- Ваше преосвященство, кардинал Мариоцетти хотел бы навестить сэра Фидея в преддверии конклава.

Кардинал Гальяниницатти нахмурился, скривился даже, но махнул рукой:

- Мы уже почти заканчиваем, пусть присоединяется. Если сэр Фидей не против.

- Если не против вы, - подчеркнул я, - я же не знаю здешних течений и группировок! Мне все контакты в корм.

Дверь распахнули шире, через порог степенно переступил такой же престарелый, только с висящими, как у старой собаки, щеками и многоярусными мешками под глазами, человек в красной рясе и с красной шапочкой на голове.

И хотя он и по возрасту и по одежде подобен Гальяниницатти, но я мгновенно уловил, что этот кардинал здесь потому, что в царствующих семьях старший сын считается наследником престола, а младших во избежание отправляют по духовной части, где они автоматически начинают с высших церковных должностей.

- А-а, - сказал гость настолько дружелюбно, что даже я заметил брехню, - кардинал Гальяниницатти… Как я рад вас видеть!

- А как я рад, - ответил сквозь зубы Гальяниницатти и улыбнулся предельно искренне. - Мы тут обсуждаем с сэром Фидеем здешнюю погоду. Все-таки лето чем-то да отличается от их вечной зимы, где только медведи да инеистые великаны… Присоединяйтесь, кардинал Мариоцетти.

- С удовольствием, - ответил кардинал Мариоцетти. - Но, думаю, погоду вы уже обсудили. Меня больше интересует вопрос важности помощи, о которой настойчиво просил Верховный Инквизитор. Он имеет в виду что-то серьезное… очень серьезное? Я имею в виду, настолько серьезное или даже серьезное настолько?