Читать книгу "СССР™ - Шамиль Идиатуллин"

В общем, когда пришла пора отчитываться за использование первого транша, выяснилось, что отчитываться не о чем и некому. Руководство «Запсибкопей», подписывавшее документы с ваховской администрацией, скрылось не то в Швейцарии, не то в ваховских недрах – не исключено, что не в девяти кэмэ, а в паре метров ниже уровня ягеля. В ободранном офисе акционерной компании почетный кабинет занимал совершеннейший зиц-председатель Фунт, в отличие от своего предтечи не соображавший, в какой замес попал. В районной власти случай был совсем запущенным. Волна национального самосознания три месяца назад смела безродного космополита Сергея Потребенько, попущением рока занявшего двумя годами раньше кресло ваховского главы. Место негодяя занял хороший человек, местный уроженец и авторитетный предприниматель Николай Яковлев. К национальному проекту, как и в целом к политике федерального руководства, он относился с нескрываемым уважением, но по существу вопроса не мог сказать московским инспекторам ничего сверх: «Спасибо скажите, что мы этого жулика не убили еще. Сбежать успел и бумаги все с собой увез. Ничего, выберемся как-нибудь помаленьку. А пока поехали на охоту, места наши вам покажем».

Места оказались сказочно красивыми, легендарно холодными и мифически девственными. В районе, как и десять лет назад, работало всего одно предприятие, проходившее по строке «Промышленность», – шахта «Восточная», занятая добычей кварцевого сырья, якобы самого чистого в мире. Остальные точки роста существовали только на бумагах, приложенных к поданному в федеральное агентство бизнес-плану, все десять пунктов (подготовка детального ТЭО и техзадания, прокладка и строительство дорог, завоз первого отряда строителей с техникой, сооружение бараков для них и выход на нулевой цикл в первой очереди жилстроя). Деньги были тупо украдены – и известно об этом стало, когда все следы простыли и умерли от запущенной ОРВИ.

Конечно, райпрокуратура возбудила уголовное дело по вороху статей, от мошенничества до незаконного хранения оружия (в стене дома, где жил Потребенько, нашли несколько пулевых отверстий), Потребенько и руководителей «Запсибкопей» объявили во все возможные розыски, поручителей компании (несколько тюменских и красноярских банков) принялись разносторонне плющить, и так далее. Но толку-то? Все равно деньги пропали, видный нацпроект оказался опороченным, огласка влекла за собой вселенский позор и всеобщую компрометацию. Об упущенной выгоде и недобытых сокровищах уж и говорить не будем – не до них, честное слово,

Ан нет, нашлись люди, чтобы сказать, и нашлись люди, про которых было сказано.

Видимо, сработал стандартный зацеп. Кремль решил: «Проммаш» у нас стандартная палочка-выручалочка, нехай вывозит. Заодно и повод руководителю раскрутиться в качестве достойной смены будет. А не справится – найдем другую смену.

И ваховский проект был передан Апанасенко. Уже как программа «Сибирь–Восток», призванная, оказывается, обеспечить депрессивные регионы Зауралья мягкими рабочими местами.

А Апанасенко решил: самому в это месиво вечномерзлое лезть – слуга покорный. Я ж не комсомолец, чтобы в такие стройки вписываться. О! – тут же возликовал, наверное, он. Комсомол! Великая стройка социализма! Заре навстречу! Мой адрес – не дом и не улица! Целевая программа – это ведь вполне советская тема, истовое решение додуманной проблемы, типа строительства БАМа или выполнения продовольственной программы. Исходные те же: свободные деньги и желание смастерить коммунизм в отдельной сфере.

И ваховский проект был передан Рычеву. Он взялся – и меня взял. То есть не в грохнутый проект, а в свой, который вяло и почти бессмысленно копился и склеивался в самых слепых кишках «Проммаша» уже несколько лет, а теперь вот получил шанс распуститься на пепелище. Оказывается, «Проммаш» давно и не совсем добровольно брал под крыло прикладную науку, отдельными лабораториями и целыми институтами. В основном, естественно, военную. А ничего невоенного, как известно, не бывает: валенки, макароны, телефоны и прочие орала в ближайшем рассмотрении оказываются вполне мобилизуемыми мощностями. В любом случае ученых и разработок под теплым крылом набралось вполне достаточно для создания критической массы, грезящей о промышленном воплощении.

Громче всех мечтали рвануть дрессировщики солнечной и водородной энергии, утверждавшие, что без масштабного производства, испытания и вообще немедленного внедрения в обыденную жизнь новая энергетика так и останется лабораторной ерундовинкой вроде лакмуса и собачки Павлова, которые всем известны и никому не нужны, – потому что нефти полно, она дешевая, воняет не сильно и вообще на наш век хватит. От энергетиков не сильно отставали совсем прикладные ребята, по просьбе Рычева вписавшие концепт солнечной заправки сразу в три независимых направления. Первым, естественно, был электромобиль, шибко и выгодно отличавшийся, по словам авторов, от западных проектов (я почти без труда сдержал ухмылку). Вторым, тоже естественно, – все-таки смартфон, он же наладонник, он же объемный видеопроектор и вообще гипермаркет электроники в одной коробочке (я сдержал ухмылку с огромным трудом). С третьим было попроще – транспортная платформа повышенной грузоподъемности, которая с помощью непонятного мне принципа распределенного экранопланирования шустро перемещает невероятные тонны без всяких дорог. Ковер-самолет, подумал я, все детство мечтал на нем в сказку удрать. Страшное дело сбыча мечт.

Не надо думать, что Рычев мне суть дела так жестко и подробно изложил, как я пересказываю. Многое он и сам тогда не знал, многое знал, да не сказал, – а я докрутил. Зря мне, в конце концов, что ли, зарплату повышали. Вместо квартиры-то.

– В общем, Алик, я предлагаю тебе место зама в новой «дочке», которая будет этим делом заниматься, – подытожил Рычев. – Не единственным замом, сам понимаешь, в таком проекте по капстроительству человек будет на коне, технический директор. Но важнейшим.

– А генералом кто?

– Я сам, кто же еще.

– Ну, это, конечно, решает... – сказал я с облегчением.

Безумные прожекты – вещь увлекательная и где-то даже благородная, но пусть за них все-таки зачинщик отвечает. А мы улыбаемся и машем.

Я улыбнулся и почти помахал, но тут дернул меня лукавый за язык:

– Мак Саныч, а вот вопрос можно?

– Хоть шесть.

Я в бешеном темпе дернул как можно дальше от темы медицинского освидетельствования руководителей «Проммаша», мучительно сощурился, как бы подбирая слова, и начал совсем наугад, но, по счастью, кривая вывезла, как на экзамене по конституционному праву.

– Вот, Максим Александрович, не пляшет тут все. Вот я – молодой юрист, ну, теперь как бы с опытом. Но это вполне определенный ведь опыт. И компания наша – тоже с определенным. Ну, грубо говоря, ФПГ с уклоном в ритейл. То есть это прекрасно, хотя мы с вами в том году о другом вроде разговаривали. Я не в претензии, не дай бог. Но странно это: год шли в одну сторону, а флаги как бы для обмана, а потом – раз, развернулись и пошли, куда флаги глядели.

Рычев ответил почти не задумавшись, будто отрепетировал давно: