Читать книгу "Вторжение - Михаил Ахманов"

Но что это значит — ограниченно разумный? Робот-андроид, раб, идиот? Недоумок, клонированный с дефектным разумом? Или представитель другого биологического вида — скажем, существа, произведённого искусственно из инопланетных обезьян?»

Задумавшись над этим, Литвин незаметно начал дремать.

Эби вскрикнула.

— Пол! Что с ним, Пол?

Мгновенно пробудившись, он бросился к Коркорану. Его лицо посинело, рот был широко раскрыт, но казалось, что Рихарду не хватает воздуха — вернее, он силился, но не мог вздохнуть. Глаза закатились, сведённые судорогой мышцы окаменели, в горле слышался страшный хрип. Асфиксия, понял Литвин, удушье! Он чувствовал себя беспомощным, без автомеда, погибшего вместе с разбитым «грифом», без лекарств, без врачей, принявших смерть на «Жаворонке». Они бы помогли… непременно помогли!

Кожа Коркорана стала серо-сизой, началась агония. Макнил поддерживала его за плечи, Литвин, расстегнув комбинезон, массировал грудь и шею.

— Позови их, — сказала Эби мёртвым голосом. — Позови их, Пол. Вдруг они…

— Наш товарищ погибает, — громко произнёс Литвин. — Вы можете что-то сделать? Мы не понимаем, что с ним, и не имеем нужных средств. Мы бессильны!

— Парализован дыхательный центр мозга, — раздалось под куполом. — Лечение невозможно. Ваш мозг… отсутствие термина… нет контакта с… отсутствие термина… Мы так же бессильны, как и вы.

Коркоран обмяк. В горле уже не хрипело, щёки начали бледнеть, застывший взгляд был устремлён в пустоту. Это преображение было таким быстрым, таким внезапным! Как любой десантник, Литвин встречался со смертью не в первый раз и всё же не мог к ней привыкнуть. Особенно когда умирали близкие. Юра Савельев на Меркурии, во время солнечной вспышки, Гурам Кавсадзе и Фред Бене в Поясе Астероидов, Марк Гольдони на Земле, от пули террориста-снайпера… Все они погибли молодыми, как и Рихард Коркоран. Ему было двадцать шесть. Или двадцать семь? Литвин никак не мог припомнить в точности.

Эби вскочила, уставилась в купол, потрясла стиснутыми кулаками:

— Нет термина?! Нет термина, ублюдки?! Будьте вы прокляты за то, что сделали с ним! Чтобы вам не видеть голубого неба! Чтобы всякая дорога была для вас последней! Чтобы реактор взорвался у вас под ногами! Чтобы…

Запах свежей листвы разлился в воздухе, и Литвин увидел, как подогнулись колени девушки. Замолчав, она осела на пол, и сам он начал падать вслед за ней. Камера с лежавшим у стены Коркораном поплыла перед глазами, в ушах раздался звон, и сладкое забвение опутало разум и тело. Через секунду он был на берегах Днепра, потом вид реки переменился, и Литвин, одолеваемый дрёмой, решил, что это Дунай. Кажется, мать Рихарда живёт в придунайском городке… Надо будет ей сообщить, мелькнула мысль. Информировать близких погибшего — долг командира. И то же самое придётся сделать для экипажа «Жаворонка»… Из тех, кто жив, он — старший офицер… Печальный труд! Разве что Эби поможет…

Но, когда он очнулся, Эби с ним не было. Ни Эби, ни тела Рихарда Коркорана.

Глава 5

Земля и Луна

Регулярные пресс-конференции ОКС всегда проходили в нью-йоркском представительстве, трёхэтажной пристройке к небоскрёбу ООН, именуемой Бункером. Несмотря на скромный внешний вид, здание было удобным и исключительно прочным: стены, как у космического крейсера, прослоены композитом, в окнах — прозрачная броня, да и сами окна небольшие, похожие на иллюминаторы. Разрушить эту конструкцию удалось бы лишь мегатонной бомбой, а такие мощности ни Алый Джихад, ни нью-луддиты ещё не освоили. Поэтому при всех диверсиях и взрывах, случавшихся у штаб-квартиры ООН, Бункер был цитаделью покоя и безопасности.

Зал для встреч с вещающей и пишущей братией располагался на втором этаже и вмещал человек сто пятьдесят. Обычно собиралась сотня: журналисты «Вашингтон пост», «Нью-Йорк геральд», «Чикаго трибюн», их европейские и азиатские коллеги, а также обозреватели трёх десятков ведущих телеканалов. Сэм Клеменс, глава пресс-службы, разливался перед ними соловьём, повествуя то о миротворческой миссии ОКС, то о романтике космических странствий, то о магнитных экранах, раскинутых над Землёй для защиты от солнечных вспышек. Временами на этих встречах обсуждали более сенсационные события: борьбу с контрабандой наркотиков на рудники Пояса Астероидов или пресечение очередной диверсии Детей Аллаха. Тогда журналистов было побольше, но места всем хватало; в проходах никто не давился и не лез на голову соседу.

Однако сегодня зал был переполнен. Клеменс, сам опытный газетный волк, нюхом чуял напряжение, и это — пожалуй, в первый раз — его пугало. Точнее, настораживало. Слишком громкие голоса, слишком резкие жесты, слишком много телекамер, микрофонов и парней, чьи рожи незнакомы, а значит, неясно, чего от них ждать… Кроме Пайщиков (так называли создателей ОКС, Россию, Штаты и европейские страны) явились латиносы (похоже, все, от Мексики до Чили), арабы, индусы, африканцы и чёртова уйма азиатов. Против японцев Клеменс ничего не имел, считая их людьми цивилизованными, но остальные, остальные!.. Взять хотя бы китайцев — целый взвод, и все как один наряжены в синие френчи! И морды у всех одинаковые! Как различишь?

Он вышел на трибуну с мрачным видом, предчувствуя, что без скандала не обойдётся. Плохо, очень плохо! За то и платили Сэму Клеменсу, чтобы скандалов было поменьше, а паблисити — побольше.

Клеменс приветствовал собравшихся, сделал, не обращая внимания на шум, обзор событий за последний месяц и предложил задавать вопросы. Поднялся смуглый худой тип — вернее, его подняли, водрузив с ногами на сиденье стула.

— Костакис, «Афинские вести». Циркулирует слух о некоем теле, вторгшемся в Солнечную систему. Что вы можете сказать по этому поводу?

Клеменс раздражённо оттопырил губы:

— Слухи я не комментирую. Но если речь идёт о позавчерашней статье в «КосмоШпигеле», вызвавшей истерию в средствах информации, то тут посоветую одно: не будьте слишком легковерны.

Встала мясистая дама в огромных очках:

— Диана Пейли, «Лондон экспресс». Уверяю вас, сэр, что мы не страдаем пороком доверчивости. Однако «Шпигель» сообщил о вспышке вблизи Юпитера, которая наблюдалась Лю Ченом, астрономом из Шанхая и сотрудником обсерватории «Кеплер». Конкретные данные, мистер Клеменс, которые можно проверить. Ваша служба это сделала?

— Разумеется, мадам.

В зале поднялся рёв, мгновенно стихший, когда Клеменс вскинул руки и громко выкрикнул:

— Это проверено!

Три десятка репортёров повскакали с мест, требуя слова, но всех переорал Медведев из «Огней Москвы». С Клеменсом он был накоротке: не раз угощались икрой и водкой в русских кабаках. Их в Нью-Йорке развелось не меньше, чем итальянских пиццерий.

— Сэм, не темни! В обзоре об этом не было ни слова!

— Обзор включает достоверные факты, — отбил атаку Клеменс. — Что же касается Лю Чена, то он не сотрудник обсерватории «Кеплер», а неопытный стажёр. Это во-первых, а во-вторых, проверкой установлено, что никто его на «Кеплер» не направлял и документы Чена, скорее всего, подделаны. В Шанхайском университете нет такого специалиста.