Читать книгу "Ловушка страсти - Джулия Энн Лонг"

Он вдруг понял, что ему больше нечего сказать, что было очень на него не похоже.

И как обычно, Женевьева не собиралась ему помогать. Она оглядывала комнату, замышляя побег и пытаясь делать вид, будто ничего не происходит.

— Они не вьются, — наконец пробормотала она. — А я так хотела бы иметь вьющиеся волосы.

Она порывисто коснулась рукой волос. У нее был смущенный вид, словно она тут же пожалела о сказанном. Женевьева прикусила нижнюю губу.

— Зачем вам вьющиеся волосы?

Удивление герцога было искренним. Он вспомнил свою жену, обсуждающую перед балом со служанкой, как лучше уложить волосы. Они обе пристально смотрели в зеркало и говорили, не умолкая и темпераментно жестикулируя. Такое чувство, словно они вели серьезные переговоры.

Женевьеву удивил вопрос герцога.

— Наверное, потому, что они не вьются.

Похоже, ответ поразил ее саму, и она рассмеялась над его нелепостью.

Герцога ошеломила глубина ее слов.

— Полагаю, мы все стремимся получить невозможное. И порой добиваемся того, что вполне способно подарить нам удовольствие.

К чести Женевьевы надо сказать: ее взгляд не затуманился. Но при слове «невозможное» ее лицо словно погасло. Это произошло так внезапно, что герцогу на ум пришли затухающие огни театральной сцены. Женевьева вновь быстро оглядела комнату, на мгновение задержала на чем-то взгляд и вновь стоически обратилась к герцогу.

Заинтригованный, он проследил за направлением ее взгляда, В комнате уже было полно изысканно одетых гостей с бокалами хереса в руке, но глаза герцога задержались на прелестной цветущей молодой женщине, Миллисент Бленкеншип. Сегодня днем он мог наслаждаться видом ее спины. Однако и ее грудь, особенно в платье, которое она выбрала для праздника, тоже была хороша. В свете ламп ее кожа приобрела оттенок спелого персика, волосы сияли, как старое золото, а прекрасно сшитое шелковое платье желтовато-коричневого цвета превосходно подчеркивало все достоинства фигуры. Подобным декольте можно было долго любоваться. У Миллисент были огромные светло-карие глаза, мелодичный смех, и она смеялась сейчас. Женщина, которую мог желать любой мужчина, которая, вероятно, превосходна в постели и с которой легко поладить.

Рядом с ней стоял лорд Гарри Осборн. Это его слова насмешили леди Миллисент.

Герцог знал, что Осборн — неплохой малый, и за время их прогулки его мнение не переменилось. Красивый, но не слишком тщеславный, вежливый со старшими и знатными, за ним не охотились кредиторы, однако, несмотря на все свои достоинства, он не был скучным, и единственным пятном на его репутации было устройство гонок на фаэтонах, во время которых несколько мелких лордов потеряли значительное состояние. Однако в тайне Монкрифф одобрял этот поступок. Глупцов необходимо лишать денег. Он также слышал, будто бы и сам Осборн нуждается в деньгах. Будучи джентльменом, он едва ли мог заниматься каким-либо трудом. Ему нужна была богатая жена, чтобы скромный участок земли, который он унаследует, процветал.

Осборн. Это он украл свет Женевьевы Эверси. Герцог мог бы поспорить, что это именно так.

Женевьева совсем позабыла о манерах, предаваясь мрачным воспоминаниям о Гарри. Она обмахивала веером лицо, словно это движение могло заменить разговор. Таким образом она предупреждала герцога, что собирается бежать. По мере прибытия других гостей Женевьева с тоской огляделась по сторонам. Гости входили в комнату, замечали страшного герцога, широко раскрывали глаза от изумления, проходили мимо, пристально глядя на него и переговариваясь, и наконец отводили душу среди представителей своего класса (среднего), обладавших сходной с ними репутацией (почтенной). Эти движения стали почти ритмичны. Герцог кивал в ответ, улыбался, пытался выглядеть как можно более благодушным. Но у него это получалось намного хуже, чем он предполагал.

Они остановились перед картиной с изображением белой лошади. Сегодня Осборн успел уже упомянуть Каналетто. Похоже, мисс Эверси любила искусство.

Чтобы поддержать разговор, герцог заметил:

— В вашем доме столько прекрасных картин. Сегодня мы не успели об этом поговорить, но, должен признаться, искусство глубоко трогает меня.

Женевьева пристально оглядела его:

— Полагаю, вам хочется убежать.

Герцог подавил улыбку.

— Вы недооцениваете меня, мисс Эверси, — заискивающим тоном произнес он. — Например, это изображение белой лошади художника…

Черт возьми!

Герцог понятия не имел, кто написал эту картину. У него в доме тоже были изображения лошадей. В конце концов, своих любимцев надо запечатлеть на холсте.

— Это Уорд, — сухо ответила Женевьева. — Джеймс Уорд.

Но теперь герцогу удалось наконец добиться ее внимания. Возможно, она намеревалась посмеяться над его глупостью.

Герцог снова взглянул в сторону Гарри Осборна, который от души веселился в компании молодых людей. Наверное, Женевьеве, перефразируя великого Шекспира, тоже хотелось быть там и в то же время не быть. Он не заметил, чтобы Гарри был особенно предан Миллисент. Или наоборот: кажется, она наслаждалась обществом всех молодых мужчин. А некоторые из них бросали влюбленные взгляды в сторону мисс Женевьевы Эверси.

Однако она не обращала на них внимания или же принимала их неуклюжее обожание как должное, как, например, свет люстры. Ведь он постоянно горит, в нем нет ничего особенного, как и в цветах, время от времени присылаемых ей.

— Ну конечно же. Просто я вдруг позабыл имя этого художника, поскольку восхищался вашим платьем, — просто добавил герцог, чтобы Женевьева могла от души посмеяться над его глупостью, и уголок ее губ чуть приподнялся в саркастической усмешке. — Но я сразу понял, что это именно Уорд.

Она не хмыкнула презрительно, но ее глаза недоверчиво расширились. Будь у Женевьевы не столь изысканные манеры, она бы просто закатила глаза.

— Что ж, отлично. Я сразу понял, что это высокое искусство, а не просто картинка, нарисованная, к примеру, вашей шестилетней племянницей, — добавил герцог.

За это он был вознагражден искренней, хотя и чуть вымученной улыбкой. Она исчезла столь же быстро, как и появилась.

Герцог заметил, что у Женевьевы были бледно-розовые губы. Изящные и сулящие надежды, словно еще не распустившаяся роза. Когда она улыбалась, на ее щеках появлялись ямочки.

Он попытался сохранять спокойствие. Происходящее сбивало его с толку. Ведь и на прогулке у Женевьевы были те же губы. Они не возникли вечером вместе с другим платьем.

— Вы увидели лошадь, а этого достаточно, чтобы мужчина принялся восхищаться картиной и называть ее высоким искусством. Лошадь или собака. А племянницы у меня нет пока.

Герцог использовал эту возможность, чтобы подвести разговор к интересующей его теме.

— Но возможно, она у вас скоро будет. Насколько я понимаю, ваш брат Колин вступил в брак. Женитьба — это то, чему можно только позавидовать. Надеюсь, в один прекрасный день я тоже найду себе жену.