Читать книгу "ИМ ХОчется этого всегда - Макс Нарышкин"

Я выбрал второй путь, и не нужно требовать у меня объяснений, почему я так легкомысленно поступил, поскольку я их только что дал.

Он пропустил меня в приемную, а после вошел сам. Спросил, не я ли президент, после чего попросил разрешения войти и представился. В общем, делал все правильно. Я добавил бы еще: рассудительно и спокойно, но не буду этого делать, так как и без того уже понятно, кто таков Роман Факин.

— Я прочел в газете объявление об образовавшейся вакансии менеджера торгового отдела, — сообщил он и наконец-то опустил свои бумаги. — Опыта у меня никакого нет, но есть образование и трудолюбие. В газете было указано на обязательность отправки резюме по факсу. Но я решил, что меня сразу отбреют, если узнают, что у меня нет никакого опыта.

— И поэтому с первой минуты решил поступать вопреки требованиям компании, — закончил я за него. Откинувшись на спинку кресла, я посмотрел на него внимательным взглядом. Факин как Факин, ничего примечательного…

— Я рассуждал с позиций здравого смысла. Нарушить требования компании я не могу, поскольку сотрудником ее не являюсь, — сказал он. — «Глобал» — известная компания, и многие, наверное, хотели бы получить в ней работу. Таким образом, пока остальные будут демонстрировать мнимую лояльность организации и слать резюме по факсу, которое и читать-то толком никто не будет, я проявлю лояльность истинную — приду лично и произведу на руководителя впечатление.

— Вы уже произвели. — Я посмотрел на его белые на коленях джинсы. Белые не по замыслу дизайнера, а от старости. — И это впечатление не из тех, что толкают на подписание приказа о приеме на работу.

— Вы по внешнему виду судите, понимаю, — удивительно невозмутимо согласился Факин. — Но Толстой ходил босиком и в рубище, а Достоевский в общественных столовых крал бесплатный хлеб.

— Крал, заметьте, — выдержав паузу, чтобы его речь затихла в его ушах и смысл сказанного мною дошел до него быстрее, возразил я. — Не требуя его у заведующего столовой, а пряча себя за газетой. Впрочем, что это мы сразу с классиков… Вы в армии служили? — прошелся я по самой больной для нынешнего поколения молодых людей теме.

Он подумал — ровно столько, сколько требовалось для правильного ответа. И спросил тихо, осторожно, словно однажды уже бывал за это бит:

— Я же не в парашютно-десантный полк пришел записываться?

Тут я еще кое о чем вспомнил.

— Мы тут дипломами потрясали… У вас какого цвета и какого вуза?

— У меня не вуза. У меня — техникума, — он добавил к зажатым в руках бумагам корки неопределенного цвета. — Торгового техникума… Вот, пожалуйста!

— Благодарю, не интересует.

У меня за плечами еще недавно тоже был техникум, только строительный. О «верхнем» образовании я и не помышлял, и не потому вовсе, что не был в силах одолеть программу университета, а просто не видел в этом необходимости. Закончив технарь, я сразу организовал компанию и с этого дня ни разу не вспоминал о дипломе. Я знаю, что и в универе не научат ничему из того, что нужно, а любой диплом можно купить в метро за пятьсот баксов. Я знаю типа, который купил себе корки вуза имени Баумана за шестьсот и попросил сделать так, чтобы его в случае необходимости помнили еще пара профессоров. Попросили доплатить еще четыреста, он доплатил, и теперь его помнят. Но в какой-то момент иметь настоящий диплом стало модно, и мне пришлось поступать в МГУ. Естественно, помогли. Естественно, небезвозмездно. Но учился я сам, и пересдавал я тоже сам, и продолжалось это ровно столько, сколько запланировал Фурсенко. Словом, не было у меня удивления оттого, что кто-то имеет не высшее образование, а техническое.

— А вы представляете, чем должен заниматься менеджер отдела продаж?

— Нет. Но и вы лет пять назад не представляли, чем должен заниматься президент компании.

Именно в этот момент я и стал подозревать, что судьба подослала ко мне казачка.

— Сказать, что таким образом вы ориентированы на гораздо большее, чем должность менеджера, не значит слишком погрешить против истины?

— Мне нужно многому научиться.

Умный мальчик. Сейчас спросишь — «что это значит?» — и тотчас опустишься на пару пунктов ниже. Как и ожидалось мною изначально, мои первые попытки записать в его резюме минусы потерпели фиаско — минусы медленно, но уверенно перечеркивались и превращались в плюсы.

— А вы в курсе, что в «Глобал» нет учебного заведения, готовящего собственные кадры?

— Если человек хочет стать профессионалом, ему не нужны уроки, — на этот раз не думая, сказал Факин. — Человек обязан постигнуть все сам.

— Как Достоевский, видимо, который не учился в литературном вузе, — улыбнулся я лисьей улыбкой. — Но он работал на себя, и крал хлеб вовсе не во время приступов клептомании, а именно в те моменты, когда у него дела шли неважно. Но если вы думаете, что я возьму на работу человека, заведомо зная, что дела у него сразу пойдут неважно, и из-за этого весь персонал пойдет красть хлеб, чтобы не помереть с голоду, вы жестоко ошибаетесь. Быть может, потом, через сто лет, когда не будет ни Лисина, ни его «Глобал», кто-то скажет: «Вот Факин, какой был умище!», — но я не строю планов на сто лет.

Он посмотрел сначала на свои туфли, потом на мои.

— У вас неверно ориентирована политика продаж.

— Что? — бросил я, посчитав, что ослышался.

Он посмотрел в окно, потом на меня.

— «Глобал» производит корм для животных и имеет собственные магазины. Реклама по ТВ, растяжки, щиты — на них изображены либо лабрадорша Путина, либо терьер Буша. Ну, я видел еще дога, не знаю, чей он. Наверное, Грызлова. Между тем корм недорог, и его может купить своему любимцу любая старушка. Но входить в магазины с зеркальными дверями бабка не станет, поскольку подозревает, что этот корм куда дороже супового набора, что она покупает себе и деду. А в рекламе не сказано, что консервами можно кормить и дворняг. Очень жаль. Потому что пятьдесят процентов домашних питомцев как раз непородисты. «Глобал» теряет половину реальной выручки из-за неверной маркетинговой стратегии. Если вы не берете меня на работу, то не могли бы выплатить мне гонорар в сто долларов за неплохую идею? Я не Достоевский, но и хлеб нынче на столах не бесплатен.

Я обалдел.

— Быть может, светом разума вас осветили еще какие-то идеи?

— С какой стати я должен их перекачивать бесплатно? — невозмутимо (я все-таки не удержусь и еще раз упомяну это слово — «невозмутимо»! — и дальше клянусь его не произносить) спросил меня Факин.

— Из скольких компаний вас уже выставили?

— Из трех.

— Что вы там говорили? О логике личного появления, Толстом, Достоевском…

Дождавшись «армии», он остановил меня жестом руки:

— Вот именно здесь меня и выставляли.

Почесав висок и убрав со стола ноги, я припустил на лицо меланхолии. На самом же деле во мне бушевали демоны. Факин, этот безработный теоретик продажи собачьего корма, Факин, серьезный и желающий получать за труд справедливое вознаграждение, он еще не понимал, зачем столкнула нас жизнь. Я же был уверен, что скоро он поймет и впереди у меня большие хлопоты. И тем сильнее было мое желание уничтожить Факина сейчас, дабы он не явился ко мне в новом обличье в будущем. Тогда, когда я буду чуть слабее.