Читать книгу "Исключительный момент - Натали Вокс"

— Надо было стричься, как всегда, в Сент-Луисе, — сказал он. — А здесь им все равно что волосы стричь, что траву косить.

Линди нашла в себе силы остановиться, и ее рука вместо того, чтобы погладить Ника по голове, уцепилась за ремешок сумки.

— Нет, подожди-ка. Фред, возможно, чуть перестарался, но все же стрижет он хорошо. И у нас в Сантьяго можно подстричься не хуже, чем где-либо.

— Ха! Нет уж, лучше обратиться к нормальному парикмахеру в Сент-Луисе, чем стричься в вашем захолустье у какого-то типа, который с ножницами не умеет обращаться.

Линди все еще смотрела на затылок Ника.

— В мире нет лучше места, чем Сантьяго в штате Нью-Мексико. Но только оценить его по-настоящему может культурный человек.

— Ну разумеется. Мне бы хотелось узнать побольше о достопримечательностях вашего города но, к сожалению, нужно заняться строительством авиационного завода.

— Ты что, собираешься прямо сейчас его строить?

Рука Линди еще раз нырнула в сумку, как отважный спелеолог, спрыгнувший в неизведанную пещеру. Через несколько секунд она нашла то, что искала — письмо, которое слегка помялось, стиснутое среди камней. Стряхнув с него пыль, она сунула его Нику под нос.

— Вот, прочти это, — торжествующе произнесла она. — Оно предназначается тебе от городского комитета по планированию. А я вызвалась доставить его лично.

Развернув листок бумаги, Ник подозрительно потряс его. Затем внимательно прочитал единственный напечатанный абзац. Линди читала через его плечо, хотя знала текст наизусть, слово в слово. По правде сказать, она сама и продиктовала его вчера вечером Мери Бет из комитета по планированию. Боже, однако пишущая машинка Мери Бет явно нуждалась в ремонте. Все «е» и «о», словно непослушные дети, выпрыгивали выше строчки.

— Что это за чертовщина такая? — раздраженно спросил Ник. — Здесь говорится…

— Здесь говорится о том, что «Олдридж Авиейшн» не может начать строительство завода, потому что у вас неправильно оформлен отчет об обследовании места строительства!

Обернувшись к ней, Ник нахмурился.

— Подожди. Бумаги были оформлены несколько месяцев назад. Если в них что-то не так, то почему до сегодняшнего дня никто не возражал?

Линди обошла кухню. Она была такой крохотной, что полный круг занял у нее несколько секунд.

— К сожалению, никто до меня тщательно не разбирался в бумагах. Оказывается, инженеры не представили развернутого описания пробных бурений в местах будущего фундамента. Я имею в виду, что они небрежно подошли к своей работе. У них постоянно встречаются ссылки — «см, выше», «см, выше». Такая неточность и уклончивость формулировок просто не годится.

Ник недоверчиво рассмеялся.

— Ты, похоже, шутишь? И это послужило причиной письма?

— В инженерном деле важны все детали. Так что вам придется составлять отчет заново, постараться заново все заполнить.

Линди рассеянно вертела в руках коробочку с кофейными фильтрами. Ей нужно было выглядеть спокойной и уверенной в этой новой схватке. На самом деле ей пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить Бакстера Слоуна из комитета по планированию, чтобы он потребовал от «Олдридж Авиейшн» переделать их отчет. Бакстер, как и все остальные из городских властей, готов был встретить «Олдридж» с распростертыми объятиями. Линди уламывала его целую вечность. Вначале она продиктовала письмо Мери Бет, а потом неотступно бегала за Бакстером по его кабинету. В конце концов, просто чтобы избавиться от нее, он подписал письмо.

Достав из коробочки один бумажный кофейный фильтр, она расправила его на столе. Его гофрированные краешки напомнили ей кружевные салфетки, которые любила вязать тетушка Элоиза.

— Джарретт, ты, конечно, понимаешь, что пока «Олдридж Авиейшн» не подаст новый отчет в исправленном виде, ни о каком начале строительства не может быть и речи.

Ник откинулся в своем вращающемся кресле и сцепил руки на затылке. Этот жест смял его новую прическу, и теперь сзади у него торчал пучок волос.

— Линди, ты ведь наверно провела не один час, изучая наш отчет и выискивая в нем незначительные детали, которые можно было бы использовать против нас. Тут годились любые средства.

Она принялась ходить взад и вперед по тесной маленькой кухне.

— Зато мои средства оказались достаточно действенными. Ведь письмо подписано, не так ли? И ты должен подчиниться его требованиям.

— Разумеется. Это документ, здесь я с тобой не спорю. Но ведь для меня это лишь небольшое препятствие. Через сутки мои люди доставят в комитет по планированию новый отчет, и тогда уже даже ты не сможешь ни к чему придраться.

С самого начала Линди понимала, что для Ника это просто небольшая отсрочка. Но она сделала, что могла.

— Хорошо! Тогда подари мне эти сутки. Доверься мне — и я попробую доказать тебе, что ты не прав.

Чтобы подчеркнуть справедливость своих слов, она стукнула кулаком по столу, так что зазвенел кофейник.

— Ну нет, профессор. Я не собираюсь больше выслушивать твои увещевания.

Линди заставила себя ответить спокойным, ровным голосом:

— Я обещаю, никаких речей с моей стороны не будет. Просто, я хочу… ну, в общем, ты должен довериться мне. Полностью отдать себя в мои руки на двадцать четыре часа.

Она замолчала, ошеломленная своими словами. Она не представляла себе, как проведет это время с Ником, ведь ей хотелось то поцеловать его, то обрушить груду камней на его голову.

Ник все еще сидел, откинувшись на спинку стула.

— Нет. Мне не нравится эта затея. Кроме того, у меня еще много дел с бумагами, мне надо позвонить в разные места…

— Ты пока не можешь делать ничего, что связано с заводом, — настаивала Линди. — Если следовать закону, то сначала надо переделать ваш инженерный отчет, а до этого нельзя вести никакие работы. Я предупреждаю, что здесь уж и Бакстер Слоун, и весь комитет по планированию будут на моей стороне!

Линди, разумеется, не упомянула о том, что в комитете по планированию ее поддерживала главным образом Мери Бет — секретарша, работавшая там на полставки.

Ник поднялся и задумчиво забарабанил пальцами по столу. Потом, к удивлению Линди, он наконец улыбнулся.

— Знаешь, Линден Элоиза, мы можем прибегнуть к компромиссу. Я в твоем распоряжении на двадцать четыре часа, но… при одном условии.

— Каком? — осторожно осведомилась она.

— По истечении этих двадцати четырех часов ты больше ни разу не напомнишь мне об этих совах. Все. Наш спор будет закончен раз и навсегда.

Линди возмутилась.

— Как ты можешь требовать от меня этого! Я буду бороться с тобой до конца, Джарретт.

— А… ты должна наконец научиться торговаться, когда речь идет о том, что тебе нужно. Я отдаю тебе двадцать четыре часа, а ты обещаешь оставить меня в покое на всю оставшуюся жизнь. Разве это не справедливо?