Читать книгу "Письмо Россетти - Кристи Филипс"

– Кто-то переехал ему ногу тележкой с клюшками?

– Нет. Пулевое ранение.

– Так это тот самый парень, в которого стреляла бывшая жена?

– Да.

– Стало быть, ранила его мать этой самой девочки?

– Да.

– Но ведь ты только что сказала, что она нормальная, совершенно нормальная! Ничего себе нормальная, мамаша, которая палит в людей!

– Да тише ты, он будет здесь с минуты на минуту. Короче, ты должна делать вид, что ничего об этом не знаешь.

– Ты ведь говорила, что мать ее заболела, находится в больнице.

– Так и есть. Лежит в психиатрическом отделении в “Масс-Дженерал”. – В ответ на укоризненный взгляд Клер Мередит лишь пожала плечами. – Временное умопомешательство – это болезнь. По крайней мере, такой позиции придерживается ее адвокат.

– Это у тебя, должно быть, временное умопомешательство. Вообразила, что я соглашусь стать компаньонкой дочери умалишенной!

– Так ты отказываешься?

– Отказываюсь.

– Тогда возьмешь деньги на поездку у меня в долг.

– Нет, я не могу их принять.

Как раз накануне ночью Клер пыталась подсчитать, во сколько обойдется ей поездка в Венецию с учетом авиаперелета, гостиницы, еды и небольшой суммы на непредвиденные расходы. Выходило чуть больше трех тысяч долларов. Даже самые высокопоставленные преподаватели в школах типа Форсайта, помощники декана, к примеру, получали намного меньше. Деньги, о которых говорила Мередит, это все ее накопления.

– Не возьму, потому что не знаю, когда смогу отдать, – сказала Клер. – Что, если вообще не смогу отдать? Это разрушит нашу дружбу. А наша дружба мне куда дороже любой поездки, в том числе и в Венецию.

– Не уверена.

– О чем это ты?

– Ты меня беспокоишь, вот что. Вот уже два года практически не выходишь из дома. Ну, за исключением тех вечеров, что мы проводим вместе. И потом… только не обижайся, ладно? Одета ты черт знает как. Лично я вижу тебя только в свитерах да этих совершенно идиотских пижамах.

– Почему это мои пижамы идиотские?

– Да потому, что ты бродишь в них по дому целыми днями, не снимая.

– Это удобно. К тому же можно сэкономить на стирке.

– Ладно, как ты одеваешься, не самое главное. Я хотела сказать… Может, у меня нет мужа и детей и какого-нибудь суперкрутого и постоянного любовника, но мои отношения с мужчинами одним ужином в ресторане не ограничиваются.

– Для меня сейчас самое главное – это закончить диссертацию.

– Послушай, Клер. Ты знаешь, что я люблю тебя. И считаю просто замечательным, что ты так увлечена семнадцатым веком и размышлениями о том, какие тогда жили люди и как поступали. Что думали, что ели, какими вилками пользовались во время…

– Вот ты упомянула о вилках. Это очень занимательно. О вилках вне Италии в начале семнадцатого века и слыхом не слыхивали. Все приезжавшие в Венецию дивились этим предметам, им они казались странными и необычными.

– Ну вот видишь? Об этом я и говорю.

– О чем говоришь?

– Ты знаешь о вещах, которым исполнилось несколько сотен лет, но зачастую понятия не имеешь, какой сегодня день и какое число. Тебе просто необходимо вырваться наконец из дома и поехать в Венецию. Сама говорила, что твой консультант неоднократно подчеркивал: надо разузнать как можно больше об этой книге. Если не узнаешь, рискуешь потерять все, над чем работала столько лет.

Клер вздохнула. Конечно, Мередит, как всегда, права.

– Так отец этой девочки готов оплатить все? – спросила она.

– Абсолютно все, – кивнула Мередит.

В этот момент Клер поняла, как отчаянно хочется ей побывать в Венеции. Всего через неделю она может оказаться в салоне летящего туда самолета. А рядом будет сидеть какая-то девчонка. Ну и что с того? Только там она сможет выяснить, что понаписала эта профессорша из Кембриджа, мало того, целую неделю просидеть в Библиотеке Марчиана, знакомясь с документами, проводя сравнения и исследования. Неделя – не так уж и много, но все лучше, чем ничего. Она сможет сверить свои записи из разных источников с оригиналами документов, и, что самое главное, возможно, дневники Алессандры Россетти находятся там.

– Я ведь уже говорила тебе на днях, итальянские мужчины… – Мередит умолкла, услышав за дверью неуверенный мужской голос.

– Можно войти?

Мередит поднялась из-за стола, а в дверях появился Эдвард Фрай. Клер окинула его беглым оценивающим и одобрительным взглядом. Высокий, среднего телосложения, спортивный. Ему лет сорок пять, подумала она, а загорел, наверное, на поле для гольфа. И еще, когда улыбается, в уголках глаз появляются симпатичные морщинки. Одет он был просто – в джинсы и хлопковый спортивный свитер. Но самой примечательной деталью внешности был гипс на левой ноге, а также тросточка, на которую он опирался, и Клер вспомнила, почему вдруг понадобилась ее помощь. Должно быть, этот мужчина сделал нечто ужасное, раз привел в такую ярость бывшую жену. Ее удивляло, что Эдвард Фрай оказался столь приятным с виду человеком, и Клер поняла: решение принято окончательно и бесповоротно. Она согласна лететь в Венецию в качестве компаньонки его дочери.

Вот только не будет ли у нее проблем с девочкой?…

СИЛА

21 мая 1617 года

– Ну, давай еще раз, через всю комнату, – велела Ла Селестия.

Алессандра подобрала юбки и сделала неуверенный шаг в новеньких туфлях на высокой платформе, столь популярных у венецианских модниц.

– Да не дергай ты так юбки, это выглядит неестественно! Руки держи свободно, грациозно, вот так. – Ла Селестия показала, как именно. – Начни сначала.

Сначала? Алессандра устало вздохнула. Куртизанка оказалась настоящим тираном, даже в сравнении с синьором Лигорио, ее учителем латинского.

– Давай шевелись, – приказала Ла Селестия. – И всякий раз, когда готова сдаться, помни, что ждет тебя в монастыре.

Алессандра отбежала в дальний угол комнаты. Ла Селестия оказалась в другом, противоположном. Спальня у куртизанки была просторней, чем многие известные Алессандре салоны; раза в два больше по площади, чем самая большая комната в доме Россетти. Прошло вот уже три недели, как девушка переехала к ней в дом, но не уставала дивиться царившей тут роскоши. Настоящий дворец. Не было и дня, чтобы она не находила какой-нибудь новой детали, предмета искреннего удивления и восхищения. Потолки разрисованы облачками и ангелочками или же сценами из мифологии; полы искусно выложены мозаикой и покрыты роскошными коврами. Была здесь и camera d'oro – “золотая комната”, – стены которой покрывало сусальное золото, и днем, при солнечном свете, здесь все сияло и переливалось, точно в волшебном царстве. На стенах гобелены, зеркала в резных рамах и портреты хозяйки дома – Алессандра насчитала как минимум восемь. На верхнем этаже располагалась роскошная ванная комната, посреди на золоченых ножках стояла сама ванна огромных размеров, где куртизанка ежедневно совершала омовения, причем в воду щедро добавляли ароматические травы, а два раза в неделю ванну наполняли молоком.