Читать книгу "Мыши профессора Цаплина - Дмитрий Стрешнев"

— Скажите, у вас не было врагов в Институте генетики, где сейчас находится одна известная вам контора?

Смагин страшно удивился.

— У меня? Среди этой публики? Да я там никого не знал. В глаза не видел.

— Кроме Прыгунова, конечно.

— Кроме него, конечно.

— А не опасаетесь, что кто-то из сотрудников института мог затаить на вас злобу?

— Не смешите меня. Откровенно говоря, они даже не знали о моем существовании. Если хотите, я туда практически не заглядывал. Я занимаюсь крупным бизнесом. По-хорошему крупным.

Они вошли в лифт.

— Вы случайно не слышали о некоем Петросорокине, Иване Алексеевиче?

— Нет.

— Он тоже работал в Институте генетики.

— Все равно не знаю. Мало ли там людей прозябало!

— А об институтских лабораториях что-нибудь слышали?

— Я от науки всегда был далек. Даже по арифметике у меня в школе был трояк.

— Между прочим, не расскажете, каким образом вы акционировали институт?

Они вышли из лифта, и Смагин остановился.

— Придется задержаться, уж очень глобальные у вас вопросы. Ну, слушайте. Сначала образовалась фирма по производству трансгенных овощей "Демиург". В виде акционерного общества. Акционерами стали банк "Монолит" и созданное на базе института производственное объединение "Интертраст". Банк выделил кредит. Для завершения подготовки и запуска производства денег у "Демиурга" не хватило, поэтому часть акций выставили на аукцион. Их приобрела фирма "Колумб", она же предложила вернуть кредит банку в обмен под передачу под ее управление контрольного пакета. Фирма "Демиург" согласилась. Потом банк обанкротился. Вопросы будут?

— Да. Кому принадлежала фирма "Колумб"?

— Почему же вы говорите в прошедшем времени? Принадлежала и принадлежит мне.

— А банк?

— Моему брату. Разве это запрещено?

— До того, как банк был признан банкротом, "Колумб" успел вернуть ему кредит?

Светлым насмешливым взглядом посмотрел Комову в глаза

— Не знаю.

— Понятно.

— Я вижу, вы не оценили мою откровенность. А я между прочим сэкономил вам уйму времени, которое не надо теперь тратить на бесполезное раскапывание всей этой кучи. Советую пожалеть себя и свое время. Даже очистив апельсин, я одну дольку отсылаю в налоговое управление. Для меня Уголовный кодекс — словно Библия.

— Понимаю, — покивал Комов. — Лежит на почетном месте, но никогда не открывается. Раз уж вы так безумно любезны, я хотел бы спросить: а кто был главным в "Демиурге"?

— Неужели так трудно догадаться? Директор института, теперь бывший. Господин Прыгунов.

— Он сказал, что он у вас сейчас кем-то вроде коммерческого директора…

— Да, что-то вроде этого, — сказал Смагин, не скрывая, что его мало интересует такой незначительный вопрос: кем там у него работает некий Прыгунов. — Со временем фирма "Колумб" стала владельцем производственных площадей, а "Демиург" — арендатором. А потом "Демиург" превратилась в какое-то там… — он небрежно покрутил рукой, — ответвление…

— Ясно. Значит, вышвырнули законных хозяев.

— Следите за речью. Знаете индийскую поговорку: если ты бедный и больной, то сам виноват? Всё было на законных основаниях.

— Значит, вышвырнули законных хозяев на законных основаниях. Ну и подлюги.

— А вот это уже зря. Я ведь могу официально отреагировать.

— Можете подать жалобу, а мы ее рассмотрим. На законных основаниях. Если недовольны, я готов вам дать удовлетворение. Неофициальное. На чем будем сражаться? Стреляете вы хуже меня наверняка. Поэтому я готов на кинжалах, мечах…

Смагин посмотрел на него с насмешливой ненавистью.

— На калькуляторах.

И пошел дальше.

Следователь догнал его у авто, возле которого торчала глыба телохранителя, а внутри, у руля, маячил водила — весь оформленный, как положено, в фуражке.

— Возьмите мою карточку.

— Зачем?

— Затем, что при любом моем отношении к вам я всё же вынужден вас охранять от опасностей.

— Меня? Вы?!

— У вас своя логика, у меня своя. Следовательская.

Игорь Матвеевич страшно развеселился, но карточку взял.

Только когда авто отъехало, Комов ужаснулся: неужели его последние слова были приняты за намек, что он набивается на дружбу?

"Икария — 1) назв. утопич. страны в кн. Э.Кабе "Путешествие в Икарию"; 2) назв. коммунистич. общины в Индиане (США) в 1848-95; 3) о-в в Эгейском море, принадл. к Ю.Спорадам." — вот всё, что удалось выяснить в "Энциклопедическом словаре". Никакой логической связи с 29-м троллейбусным маршрутом не просматривалось. Комов понял: открыть секрет можно только исследуя сам маршрут.

8

— До Икарии доеду?

Ответом на этот вопрос, заданный жизнерадостным голосом, было недоуменное молчание.

Народу возле стеклянной будки остановки толпилось немного. Троллейбусов и автобусов, впрочем, вообще не было видно. Комов специально выбрал полумертвый час в разгар выходного дня, когда общественный транспорт наполняют в основном граждане почтенного возраста, обладающие широким местным кругозором.

— Ну так как, до Икарии на каком номере доеду?

Ожидающие немо смотрели на него, кое-кто пожал плечами. Наконец одна старушка пожалела:

— Да нету такой остановки, милок.

— Как — нету? Мне сказали: на 29-м доеду.

Эти слова снова растворились во всеобщем молчании. Оказавшись в роли придурка, Комов обругал в душе собравшееся на остановке общество тухлыми аристократами. Сам он изо всех сил сохранял вид умного и уверенного в себе молодого человека.

Подкативший троллейбус нес на бортах благоухающую тропиками надпись: "Тунис — жемчужина Средиземноморья", а внутри из хозяйственных сумок пахло сырым картофелем.

Комов уселся поближе к старушкам, настроив уши. Маршрут он изучил заранее и знал, что никаких названий, даже отдаленно похожих на заветную Икарию, на нем и вокруг него нет. Единственная созвучная магистраль: Игарский проезд, находилась далеко, где-то возле Свиблова. Без сомнения: заветное название было каким-то изобретением, пущенным в обращение местными острословами — из тех, что Театральную площадь прозвали Плешкой.

Он почти болезненно вздрагивал, когда в шелесте разговоров проскакивали похожие сочетания: "всё икаю и икаю…", "…и как?", "дикари наш народ!" Поэтому он не сразу понял, что произнесенные над самым ухом слова обращены к нему:

— Ну не петрушкин ли цирк, а?