Читать книгу "Пешка - Джоан Виндж"

Он состроил радостную рожицу. Элнер развернула его ко мне.

— Это Кот. Поздоровайся.

— Правда? — Он окинул меня изумленным взглядом. — Неужели тебя так зовут? Оу, твои волосы стоят колом!

— Точно моя мысль, — пробурчала Джордан.

— Ты покажешь, как сделать то же самое с моими? Сколько тебе лет? Ты тетушкин любовник?

— Джиро! — Рука Элнер поднялась, точно Элнер хотела зажать мальчику рот, задрожала в воздухе и опустилась. — Кот — мой новый помощник.

— Ну хорошо, — согласился он и посмотрел на меня: — Не забудь про обещание насчет прически. Пойдем, Талита. Найдем маму. Ты ведь хочешь остаться у тетушки? — Он потащил сестру за собой, громко крича.

— Следовало бы поберечь его уши, — заметила Джордан, когда Джиро уже не мог нас услышать.

Элнер разгладила подол туники.

— Да, здесь непросто быть ребенком. Или взрослым… — Она почти сконфуженно взглянула на меня. — Вы только что познакомились с младшим поколением семьи Та Минг, будущими руководителями империи. Познакомитесь и с остальными.

Мы влились в колышущуюся, словно в танце, толпу, окружавшую длинный стол с едой и напитками. Множество одинаковых людей. Родители и дети, тетушки и дядюшки, племянники и племянницы — по меньшей мере шесть поколений; но никто из них, даже самые старые, не выглядели старше Элнер. И даже те, кто не был похож на Та Мингов, были красивы, прекрасно одеты и сверкали драгоценностями, отчего у меня кружилась голова. Люди бормотали что-то, чего я не понимал, и думали то, что я не хотел слышать…

И все были живыми, слишком реальными — думая, чувствуя… но теперь уже не вокруг меня, а внутри меня — злые, напряженные, притворяющиеся, самодовольные, скучающие, испуганные. Я забыл, что значит быть открытым для чужих мыслей, забыл, как контролировать это состояние. Я очертя голову бросился в толпу, проведя до этого три года в отшельничестве. И мои нервы были готовы перегореть, как пробка.

Выбрав момент, когда никто не смотрел на меня, я сорвал пластырь и бросил его на пол. Теперь все, что я мог делать, — это сдерживать себя до тех пор, пока опьяненные наркотиком нервные центры моего мозга, дремавшие три года, не проснутся снова: пока черная боль, которой я не мог подобрать названия, выползет из норы; пока искалеченные пси-реакции не утихомирятся, успокоив бушевавший внутри меня огонь чужих мозгов… Я шел за Элнер сквозь толпу, наталкиваясь на сплошные заборы мозгов, глухонемой и почти в бессознательном состоянии. Никто ничего не заметил, и Элнер тоже. Я был ее костылем — предметом для разговора с людьми, которым ей больше нечего было сказать. Мы столкнулись лицом к лицу с еще одним Та Мингом: с красивым мужчиной в серебристом вечернем костюме, на котором сияла огромная, похожая на глаз рубиновая пуговица. На вид ему было лет тридцать пять, но я знал, что он гораздо старше: это был отец Джули.

— Джентльмен Харон Та Минг, — сказала Элнер, — это мой новый помощник…

— Да, — холодно кивнул отец Джули, — я уже знаю.

Он знал: он знал, кто я такой. Дружок Джули, выродок. Харон Та Минг возглавлял правление Центавра; один из тех, кто нанял меня.

— Делай то, что тебе говорят. И ничего больше. И будешь в порядке, парень, — улыбаясь, сказал он. Улыбка никак не соответствовала его словам.

Я отвернулся, вцепившись в лацканы куртки. Где-то должен быть выход отсюда…

— Ты меня понимаешь?.. — Я не ответил и вдруг почувствовал, как что-то сжало мое плечо. Его рука. Нет, это только выглядело, как рука. Затянутая в перчатку из человеческой кожи, это была лапа напичканного электроникой робота. Почти робота. Твердолобого. Лапа сжала плечо сильнее. Я вздрогнул от боли.

— Да, сэр, — с усилием выговорил я. Потер плечо. — Она вас таким и описывала. Сэр.

— Кто? — Он бросил взгляд на Элнер.

— Джули.

Он воззрился на меня. Я не стал отводить глаз. Лицо Харона побагровело. Но он повернулся и ушел, больше ничего не сказав.

— Не пытайтесь играть с ним в эти игры, — сказала Джордан, — вы проиграете.

— Какие игры? — спросил я, поскольку не играл.

— И со мной тоже, — оборвала меня Джордан. Элнер лишь посмотрела на меня, думая то, чего мне слышать не хотелось.

Я повернулся и, налетев на стол, заставленный всякой всячиной, опрокинул хрустальный бокал с вином себе на штаны. Я выругался; кто-то нахмурился, кто-то засмеялся. Я старался притвориться, что ничего не произошло и не происходит, что я просто хочу есть. За всю свою жизнь я никогда не видел так много еды. Так много да еще такой странной — я не мог узнать ни одного блюда.

Я машинально потянулся за чем-то и услышал за спиной шепот Джордан: «Свинья!» Меня вдруг затошнило от вида и запаха наваленной на столе еды, как будто я сунул нос в помойку. Я шагнул от стола. Остальные гости не проявляли к еде никакого интереса. Я сказал себе, что скоро все должно кончиться…

Откуда-то из глубины комнаты раздался звонок дворецкого.

— Наконец-то! — облегченно вздохнула Элнер так, словно ждала звонка сто лет. — Обед.

Я открыл было рот, но промолчал. Толпа подалась к столу, вытолкнув нас в середину комнаты. Элнер с любопытством глядела на меня.

— У вас такой вид, точно вы рассчитывали быть главным блюдом, — прошептала она. — Не унывайте! Еда вкусная.

Я состроил рожу, надеясь, что она сойдет за улыбку.

— Тетушка! — Джиро и Талита вернулись, ведя за собой высокую черноволосую женщину.

Джули! — чуть не вырвалось у меня. Это не была Джули: я коснулся незнакомого мозга. И лицо другое — теперь я смог разглядеть его. Женщина обладала какой-то особенной, мягкой красотой: не такие резкие, как у Джули, черты лица, плавные линии тела. И в ее глазах не стояла боль — боль, которую Джули постоянно носила с собой. Но сходство все же поразительное; я почувствовал комок в горле.

— Мама разрешила остаться с тобой! — триумфально кричал Джиро. — Решено!

Харон Та Минг с недовольным видом шел за ними, глядя женщине в спину.

Женщина сделала быстрый незаметный жест рукой, спрашивая о чем-то Элнер. Старый город тоже имел свои условные знаки, но этот был мне не знаком. Я не мог прочесть его.

Элнер улыбнулась, глядя на детей с радостью и обожанием.

— Конечно, — тихо проговорила она. — Ты же знаешь — я всегда тебе рада, Ласуль.

— Это моя мама, — сказала Талита, вдруг обращаясь ко мне, и ухватилась за мамину руку.

Я все еще таращился на Ласуль, но сумел кивнуть в ответ.

— А у нас скоро будет маленький братик! — не унималась Талита. — Он будет похож на меня.

Я машинально оглядел фигуру Ласуль. Она была одета в облегающий костюм, блестевший, как лунный камень, и было незаметно, что она беременна.