Читать книгу "Жаркая страсть - Стефани Лоуренс"

Джек недоуменно моргнул. Хоулетт послал ему растерянный взгляд.

Джек напомнил себе, что он закаленный в битвах воин. Мысленно смирившись с неизбежным, он подошел к двери.

Бетси увидела его и поспешно присела в реверансе.

— Милорд, я…

— Входите, Бетси, — предложил Джек, улыбаясь отработанно-чарующей улыбкой в надежде, что она подействует на жену трактирщика. — Насколько я понял, возникла какая-то проблема с цветами для церкви? Правда, мне не совсем ясно, в чем она заключается.

Бетси настороженно оглядела его, но кивнула и пошла следом. Джек привел ее в кабинет, где Бетси уселась на самый краешек стула.

Джек едва успел сесть, когда в кабинет снова заглянул Хоулетт.

— К дому приближаются миссис Кзндлуик и Марта Скегс.

Миссис Кэндлуик была женой бондаря, а Марта Скегс разносила пиво в трактире.

Бетси мигом обрела некое подобие уверенности:

— Они тоже пришли из-за цветов. Должно быть, Суитинс уже успела найти их и позлорадствовать.

Джек, вздохнув, взглянул на Хоулетта:

— Проводи сюда этих добрых женщин.

Хоулетт так и сделал, но вместо того, чтобы прояснить ситуацию, предпочел слушать, как почтенные леди хором высказываются о наглости миссис Суитинс, посмевшей покуситься на их права.

Джек был готов рвать на себе волосы. Голова, казалось, вот-вот расколется. Наконец он повелительно поднял руку.

— Леди, боюсь, мой разговор с миссис Суитинс был основан на неверной информации.

Он едва не заскрипел зубами, вспомнив, что миссис Суитинс не потрудилась упомянуть о желаниях других женщин.

— Я пересмотрю решение, однако сначала хочу посоветоваться с остальными, чтобы убедиться в справедливости нового. Чтобы не совершить очередной ошибки.

Женщины, казалось остались довольны его вердиктом, потому что дружно кивнули. И хотя на щеках их по-прежнему горел румянец, возбуждение несколько улеглось.

— Кстати, о доставке цветов. Чья очередь в следующее воскресенье?

Все трое переглянулись.

— Ее, — выдавила Бетси. — Суитинс.

Джек кивнул.

— Значит, до следующей недели никаких изменений не будет. Я сам просмотрю список очередности и сообщу вам и миссис Суитинс еще до понедельника. Согласны?

— Да, спасибо, милорд, — хором ответили они.

— Мы согласны, если Суитинс не получит в свое распоряжение все воскресенья.

В глазах миссис Кэндлуик все еще пылал воинственный огонь.

Джек поднялся вместе с женщинами.

— Уверяю вас, все будет по справедливости.

Женщины, очевидно, поверили ему, потому что Бетси улыбнулась и застенчиво пожала ему руку.

Джек наконец получил возможность позавтракать. Правда, он заподозрил, что женщины считают, будто он советовался с Клэрис по этому поводу, хотя и не упоминал ее имени.

Когда он рассказал обо всем Коннимор, та пожала плечами.

— Могу я быть откровенной милорд? Видите ли, эта миссис Суитинс настоящая старая ведьма. Но поскольку она еще и мать бедного младшего священника, что ей еще делать? Но и Бетси, Джун и Марта тоже хороши! Не завидую я вам, если приходится разбирать их споры!

Джек тоже не завидовал себе, но… но до воскресенья еще три дня. К тому, времени он что-нибудь придумает.

Раненый еще не пришел в себя. Коннимор сказала, что Уиллис обещал приехать во второй половине дня.

— Не сомневаюсь, что и леди Клэрис заглянет, — добавила она.

А вот Джек в этом сомневался. Может, стоило избавить Коннимор от иллюзий? Но вместо этого он оставил экономку считать наволочки, вернулся в кабинет и снова погрузился в изучение бухгалтерских книг. Подсчеты оказались сложнее, чем он ожидал. Может, спросить Григгса?

Но как правильно сформулировать вопрос?

Сжимая ладонями ноющие виски, Джек снова попытался сложить цифры, когда в кабинет заглянул Хоулетт.

Джек поднял глаза, благодарный за вмешательство.

— Это Уоллес, милорд. Он хотел бы поговорить с вами.

Уоллес, один из арендаторов, был спокойным, невозмутимым, медлительным человеком, которого Джек знал с детства.

— Впусти его, — улыбнулся он и, когда Уоллес вошел, с улыбкой пожал ему руку.

— Мое сердце полно радости, милорд, потому что я снова вас вижу. Да еще за письменным столом вашего отца, — начал Уоллес.

Джек немного успокоился.

После обмена обычными новостями и расспросов о семье и поле Уоллеса Джек спросил:

— Похоже, у вас, как всегда, все идет гладко? Чем же я могу помочь?

— Видите ли… — Уоллес потер, заросший подбородок. — Иногда можно просто приказать, иногда…

Он тяжко вздохнул.

— Моя дочь Мэри. Она гуляет с Роджером, парнем Джона Хокинса. Они подумывают обвенчаться, вот я и хотел бы посоветоваться насчет приданого Мэри. Не хотелось бы выглядеть скупердяем, да и Джои — мой старый друг, так что мы все довольны их решением, но у меня еще две дочери, да и не стоит забывать о моем парне, Джо, который получит большую часть. Так вот, милорд, не могли бы вы посоветовать, сколько я должен выделить Мэри?

Джек растерялся, поскольку понятия не имел, какой величины должно быть приданое Мэри Уоллес. Однако Уоллес смотрел на него так, словно Джек должен был знать все на свете.

— Дайте мне подумать, — выдавил он наконец. — Я потихоньку расспрошу кого следует, Вы будете в церкви в воскресенье? Я обязательно дам знать о своем решении.

Уоллес просиял:

— Буду искренне благодарен за любую помощь.

Улыбнувшись, он ретировался.

Джек откинулся на спинку кресла, гадая, как, черт возьми, оправдать ожидания Уоллеса.

Едва он сосредоточился на цифрах, как в дверь снова позвонили. Джек ничуть не удивился, когда в кабинет заглянул Хоулетт:

— Мистер Джоунз, милорд, торговец яблоками из Бристоля. Снабжает изготовителей сидра.

Брови Джека поднялись.

— Впусти мистера Джоунза. Посмотрим, что он скажет.

Джентльмен из Глостершира сильно напоминал свой товар: кругленький, румяный, жизнерадостный. Только когда он уселся, Джек заметил жесткий взгляд и тонкие злые губы.

— Мистер Джоунз, вы, насколько я понял, интересуетесь нашими яблоками? — спросил Джек, лениво протягивая руку.

— Совершенно верно, милорд.

— Итак, чем могу помочь?

— Боюсь, милорд, вы не так поняли. Если дадите мне минуту, я объясню, чем могу помочь вам.

Джек наклонил голову и дал Джоунзу знак продолжать. Вкрадчивый голос последнего мигом пробудил в нем инстинкты, причем вовсе не те, на которые рассчитывал торговец.