Читать книгу "Боярышня Дуняша 2 - Юлия Викторовна Меллер"

отце, когда она подносила им чарочку. Дуне казалось это нарушением личных границ, но тут и мужчины могли смачно расцеловаться друг с другом, поэтому она и уточнила, чтобы морально подготовиться и не морщиться.

— Ах ты! — Милослава сорвалась с места, но Дуня быстро отбежала. — Стой! Летник испортишь!

Дуняша затормозила и оглянулась. Милослава остановилась и, беззлобно погрозив кулаком, велела раздеваться и идти спать.

Рано утром заматеревший за прошедшие месяцы Гришенька подхватил её на коня и повёз в город. По пути Дуня немного покапризничала из-за ужаснейших неудобств и даже в знак протеста какое-то время бежала рядом с конем, как писалось о предках в летописях.

Да, было такое, бегали!

Но стало только хуже и пришлось поддаться на Гришкины уговоры, смириться и трястись на коне. Слава всем дорожным духам, но через несколько часов она оказалась дома. Если сравнить с тем, как обычно приходится тащиться на телеге или в возке, то скакать на коне даже в виде балласта оказалось лучше.

Во двор Дуняша вбегала с волнением. Новехонький дом стоял на месте старого и был точь-в-точь, как прежний. Дворовые, увидев её забегали, засуетились, а Дуня стремительно поднялась на крыльцо, вошла в дом и огляделась. Внутри было пустовато и светло. Дерево ещё не успело потемнеть и пахло приятно. Часть окон была затянута чем-то непонятным, а часть слюдой.

— Боярышня, радость-то какая! А я уж давненько велела водички для тебя согреть, чтобы ты обмылась с дороги, — произнесла ключница и подала ковшик с квасом.

Дуня должна была принять его при входе, но понеслась смотреть. Стало неловко. Испортила такой хороший ритуал! Выпила квас, облизала губы и подошла к ключнице, чтобы обнять.

— Я скучала по тебе, по всем нашим… — обронила она, а когда увидела заблестевшие глаза маминой верной помощницы, то чмокнула её в щеку и побежала смотреть свою горницу.

Там на полу была расстелена постель, а матрас был травяным. Только подушка осталась пуховой. Окошко вновь было маленьким и закрывалось деревянной планкой, как во всех простых домах. У деда не хватило денег на слюду, на кровать, стол и полки. Дуня быстро оббежала остальные помещения и поняла, что единственный стол во всем доме стоял внизу в общей горнице, и даже на кухне вместо стола стояли короба, накрытые парой досок. Всё это удручало, но если игуменья Анастасия рассчитается без обмана, то ста рублей хватит, чтобы обустроить дом и сшить Маше новую одежку для поездки в Псков.

Когда Дуня освежилась и перекусила, то во дворе уже стоял возок.

— У наших соседей, которые напротив живут попросили, — пояснила ключница, усаживая Дуню внутрь и залезая следом. — Провожу тебя вместе с боевыми, а там уж батюшка наш Еремей Профыч скажет, что делать и куда идти.

Дуня чинно села на лавку и сложила руки на коленях. Её нарядили, причесали, измучили наставлениями, словно она не знает, как вести себя в гостях.

А главное, все как один талдычат, чтобы помалкивала! А как молчать, если князь поговорить хочет?

Да и какая польза молчать, если предоставилась возможность что-то сказать?

А с другой стороны, князь явно симпатизирует тихим и скромным женщинам. Его жена сделала ставку на это и не прогадала. Так что не зря все дают совет помалкивать.

Дуня хмурилась и из-за неразрешимой проблемы: молчать или говорить?

Ступить во двор Кремля после всех событий было… торжественно и приятно. Она только сейчас осознала, что идёт вся такая нарядная и красивая, а её врагиня княгиня захлебнулась в своей злобе. А осознав, Дуня просияла и зашагала победительницей, улыбаясь и желая здоровья всем тем, кто улыбался ей в ответ, а когда её спрашивали, куда она идёт, то честно отвечала, что князь посоветоваться с ней хочет, как дальше жить.

Ну-у, она имела в виду, как дальше жить Дорониным, но не исключено, что люди понимали по-своему.

— Борис Лукич! — закричала Дуня, увидев дьяка разбойного приказа издалека и поспешила к нему. — Как поживаешь? — вежливо спросила она.

Дьяк улыбнулся ей в ответ и прищурившись, оглядел её, поцокал языком и выдал:

— Ишь, красавица какая стала! Сияешь ярче солнышка! А поживаю я неплохо. Разбойников нынче много и служба моя процветает.

— Эх, хоть кому-то обилие татей в радость и к доходу. А нас пограбили и ещё раз пограбили, а потом вновь ограбили, — доложила боярышня.

— Слышал я, — сочувствующе покачал головой Репешок.

— Люди злы у нас…

Дьяк выгнул бровь, ожидая к чему ведет маленькая Доронина.

— Денег-то нет… — к чему-то пояснила она и в своей манере развела руками. Очень забавно это у неё получалось, но дьяк выжидал.

— Вот я и говорю, что коли бы за разбойников деньги платили, то народ сам бы татей в лесу поймал и к тебе привел, как телков на верёвочке.

Борис Лукич приоткрыл рот и захлопнул. Потом пощипал куцую бороденку и вновь собрался что-то сказать, но получилось не сразу. Прокашлявшись, он уточнил:

— А ежели невиновных начнут в приказ сдавать?

— Так надо список разбойников вывесить, — с радостью пояснила она ему, как несмышленышу. — Вот, к примеру, посылаешь ты человечка туда, где было нападение. Он опрашивает свидетелей и выясняет, что татем был бородатый муж, крепкого телосложения. Волос курчавый, тёмный, глаза тёмные и цепкие. Особые приметы: шрам, кривая улыбка, большой размер ноги, неопрятная одежда, грубый голос, нечищеные зубы и дурной запах изо рта…<br> Дуня задумалась, но быстро осознала, что не знает, какими ещё могут быть особые приметы. Ежели бы заранее всё обдумать, а получилось спонтанно.

Дьяк уже пришёл в себя, усмехнулся, подумав о своём, но демонстративно обреченно махнул рукой:

— Ничего, кроме суматохи, не получится!

Дуняша поникла. Ей казалось, что она подарила отличную идею! В конце концов идея о вознаграждении за поимку преступников взята не только из книг, но и из жизни.

Борис Лукич мысленно взвешивал Дунькину идею, находил минусы и плюсы. Описание у крестьян получить невозможно, но если искать не лесного татя, а проворовавшегося на месте службы человека, то будет и описание, и награда.

— Что-то в твоей идее есть, — отстранённо произнёс