Читать книгу "Мне тревожно. Но теперь я знаю, как с этим справляться - Елена Шадрина"

она не является воплощением зла. Щитовидка – как ответственный дежурный по школе. Следит за массой всего в здании, то есть теле. Без нее наши ткани и органы убились бы на первой же перемене. Но щитовидная железа приглядывает за их ростом. Еще она отвечает за обмен таких учеников, как Жиры, Углеводы и Белки (ударение на последний слог). Как я говорила, она крайне ответственная и следит, чтобы в школе хватало минералов. А еще за тем, чтобы… В общем, при плохой работе щитовидки страдает репродуктивная функция.

У моей бабушки был гипертиреоз. То есть ее железа производила слишком много гормонов из-за переизбытка йода. Забыла, что все хорошо в меру. Почему так получилось? Просто она выросла большой девочкой, потому что ее рецепторам досталось слишком много стимулирующих антител. Кто в этом виноват? Сам организм. Он включил свою иммунную систему таким неправильным образом, что заставил беднягу-железу увеличиться в размерах. Вот она и стала перевыполнять план по производству гормонов. А так как эта умничка должна контролировать психические процессы в организме, отклонение от производственной нормы приводит к самым разным, но всегда неприятным результатам. Хороший аппетит, но плохое настроение. Вы едите много, но стройнеете. Лучше сказать, худеете. А вместе с этим могут начаться проблемы с сердцем, например, частое сердцебиение. Возможно развитие тревожности. Кстати, за проблемами с волосами и ломкостью ногтей тоже может стоять щитовидка – ударница труда.

Если же железа начинает работать на «отлюбись», гормонов в организме становится мало. Это называется гипотериозом. Его очень трудно диагностировать. Перед нами снова откормленная антителами к себе самой умничка-щитовидка. Но она больше не дает вашему организму всего того, о чем я писала выше.

В случае моей бабушки гипотериоз появился не на ровном месте, а после лечения гипертериоза. Но у многих эта неприятность появляется сама собой. Спасибо иммунной системе, которая невзлюбила этот несчастный орган. Она вообще порой имеет наглость атаковать органы по своему усмотрению.

Но надо учиться говорить об этом

* * *

«Здравствуй, дорогой Алкаша!..» – дальше я читать не стала. Письмо предназначалось моему директору. Это раз. И написал его начальник отдела. Это два. А то, что все сообщения наивно отображаются в общем почтовом клиенте, кто ж виноват? Мимо такого приветствия не пройдешь.

– Сашка, ты это видела? – Аленка верила своим глазам, но на всякий случай убеждалась в состоянии собственного рассудка.

– Алкашу-то? Еще как. Видимо, шеф опять выпил, а Алкашей оказался директор.

– Смотри, он еще одно письмо соорудил!

С экрана мне в глаза на серьезных щах нагло смотрело сообщение:

«Дорогой Алексуй!..»

Понятно, начальник решил исправиться…

– Сказать ему, чтобы стер? Пока директор не прочитал – Мне стало жалко шефа. У него Алеша – Алкаша, а Алексей – Алексуй. Но то ж в нем говорит алкоголь и родственные чувства к племяннику.

Когда мы подбежали к столу любителя неологизмов, он куда-то испарился.

* * *

– Продажи! Сколько в этом звуке для сердца русского слилось. И в кошельке отозвалось! – я открывала базу корпоративных клиентов, которую наработала месяц назад.

– В чьем кошельке? – подняла голову Ириша.

– В нашем. Эхом отозвалось. Но на следующей неделе – зарплата и премия.

Генеральный директор пришел раньше, чем мы надеялись.

– Кто тут про зарплату говорил?

– А ее не будет? – Ириша отложила телефон в сторону. Кто– то остался без важнейшего звонка от нашей компании.

– Напротив! – Алексей довольно потирал руки. Как муха. – Вы перевыполнили план. Александра, тебе полагается дополнительная премия! Твои клиенты оплатили рекордное для нас количество договоров.

Не стоило ему этого говорить. Концентрация самоубилась и собственноручно закопалась в куче рассеянных мыслей. Я могу. Я смогла. Есть деньги на ипотеку. А на новую обувь Андрюшке? Тоже хватит. И на кофе. Вот какой я хороший работник! А дома надо бы уборку сделать. Сын в школе поссорился с парнишкой. Надо устроить им очную встречу. А что, если я не побью свой рекорд? В меня перестанут верить. Ведь перестанут. И уволят. И все. Почему не хочется домой? Весь день я больше думала о работе, чем занималась ей. «Никаких сильных эмоций»!27 Ага. Вот опять они. В угол не загнали, но в голове сумбур.

27 Смотрите, человек запомнил, что нельзя много эмоционировать, и продолжает следовать этому правилу. Правило звучит жестко, безапелляционно, импульсы не сворачивают к другим нейронам и поддерживают программу: «Никаких сильных эмоций». А почему так делать нельзя, мозг так и не понял. Потому что врач сказал? Сомнительно. Выходит, что делать-то надо, а почему надо – непонятно. И как в жизни без эмоций быть? Ну, вот вы скажите мне? Никак. Хотя один способ есть. Если все-таки от вас требуют непоколебимости и спокойствия, то нужно использовать технику АИХСН (А и х… с ним), то есть оценить факт, который пробудил ваши эмоции, как что-то незначительное. Не побью свой личный рекорд на работе? АИХСН. И как мантру: «Не выдали премию – АИХСН, уволюсь!», «Не перезвонил возлюбленный – АИХСН (надеюсь, что с ним)» и так далее.

* * *

В обед в меня прилетел обиженный взгляд старшей коллеги. Она хотела ту самую дополнительную премию, о которой я даже не подозревала. Я почувствовала себя виноватой, но решила не делать пожертвований в пользу пострадавшей.

* * *

Вечером привычно три раза перепроверила, выключен ли компьютер, поправила степлер, чтобы он стоял перпендикулярно стопке бумаг и посмотрела в каждое из двух окон. Мне казалось, что если этого не сделать, обязательно случится какая-то пакостная вещь.

Умылась перед выходом, стряхнула воду с рук три раза, дважды убедилась, что выключила свет, и радостной склизкой погодой побежала убивать обувь о городские улицы навстречу маршрутке. Подошла маленькая «газелька». Я радостно заняла предпоследнее пустое место. А через три секунды маршрутка заполнилась так сильно, что точно лопнула бы, будь она надувной. От мысли о надувных автомобилях я развеселилась и заулыбалась.

– Что лыбишься? Уступи место, расселась. Надо старших уважать. Как тебя только воспитывали. Совсем стыда нет.

Не то, чтобы я заставляла стоять стариков, если они тактичны. А если не просят немедленно освободить сиденье, то оно почти сто процентов их.

Не то, чтобы я заняла все места. На соседних вполне удачно разместились другие люди. Но бабулька назначила жертвой меня.

– Ты молодая, здоровая! Чего сидишь? – не унималась она.

И