Читать книгу "Клинки города ярости - Юлия Арвер"

и приведу Данира. Возьмите пока себе что-то из моей теплой одежды, но только то, что похуже. Красивое не троньте.

– Не нужно звать Данира. Вернемся за ним позже. Реф – тайна Амира и Дании. К тому же он еще слаб. Ему вреден холод.

Эрдэнэ одобрительно кивнул и оставил нас с Иглой наедине. После недолгих раздумий я произнесла:

– Прабабка Амира была сильным лихомором. Она сумела сотворить Рефу оболочку с помощью магии миражей и дара целительства. Точнее я не знаю. Знаю только, что ей пришлось долго ломать голову, как воскресить умершего друга. Нам стоит расспросить Рефа, помнит ли он, как это сделать. У тебя есть нужные способности. Если мы сумеем вернуть Рефа, Амир будет счастлив.

Я прикусила язык, но слова уже вылетели и повисли в воздухе. Возможно, ни у одной из нас больше нет Амира…

– Я попробую расспросить его, – с готовностью кивнула Игла. Ее взгляд едва заметно загорелся азартом, но тут же потух, как и не было этой неожиданной вспышки. Возможно, она подумала о том же, о чем и я.

В полном молчании мы разворошили завалы одежды Эрдэнэ. Я надела уже знакомый серый кафтан, который он одолжил мне для первой встречи с культом Аждархи, Игла же ограничилась его старым дублетом. Уловив знакомый запах масел от воротника, я почувствовала себя спокойней и уверенней. На нашей стороне в этом логове надежный человек… полудемон. Мне не нужно опасаться удара в спину хотя бы от него.

Наконец Эрдэнэ вернулся вместе с Илмаром. За спиной болтался набитый дорожный мешок, да и вырядился он так, будто собрался в кабак, а не в путешествие до разрушенной крепости. На почти мальчишечьем бледном лице в обрамлении темных волос играла довольная ухмылка, но она не затронула жутких глаз-омутов. Я никогда бы не смогла забыть, что перед нами кадар. Достаточно просто взглянуть ему в глаза.

– Мансур четко велел мне следить за каждым вашим шагом, каан, – понизив голос, доложил Илмар, стоило Эрдэнэ плотно закрыть дверь.

– Так следи. Главное, не докладывай ему, – согласилась я, и красноречивый взгляд Эрдэнэ, направленный на кадара, подтвердил мои слова. Уж не знаю, что такого Илмар задолжал повелителю девочек, но тот крепко держал его за горло.

– Я уже говорил вам, что у меня нет хозяев, поэтому и докладывать я никому ничего не собираюсь, – фыркнул Илмар и гордо сложил руки на груди.

– У вас теперь есть выбранный глава, – хохотнул Эрдэнэ, на что кадар презрительно хмыкнул и отвернулся. Что-то мне подсказывало, что Ваиля выбрали, не спросив остальных.

– А в этом вашем Адраме есть дома удовольствий? – На лице кадара расплылась знакомая мне сальная усмешка.

– Это город под маской благонравия, – ответила я. – Конечно, есть, но я уверена, что они спрятаны подальше от глаз аристократии.

– И наверняка вся эта аристократия ошивается именно там. Чем выше положение человека, тем грязнее у него мыслишки, – добавил Эрдэнэ, и я спорить с ним не стала. Уж он-то видел куда больше человеческих пороков.

– Я их найду, не сомневайтесь. Ну, что встали? Меир-Каиль, говорите? Мне нужно, чтобы те из вас, кто знает, куда мы направимся, четко представили это место. Иначе мои демоны унесут нас в далекие дали.

Мы с Иглой кивнули и схватили Илмара за руки. Тот пообещал Эрдэнэ вернуться за ним, и нас поглотила тьма. Подхваченные чернотой низших демонов, мы вновь неслись сквозь пустоту и небытие, к горлу подступала желчь, но я не решалась даже открыть глаза, чтобы образ разрушенной крепости не смазался. Мы должны были долететь в нужное место.

Полет закончился внезапно. Ноги врезались в твердую почву, и я не устояла бы на ногах, если бы не крепкая рука Илмара. Иглу он поддержал тоже, и та тут же согнулась пополам в рвотном позыве. Правда, кроме желчи, из нее ничего не вышло. Я, к своему ужасу, начинала привыкать к магии кадара, хоть она до сих пор смердела разлагающимся трупом.

Солнце уже клонилось к горизонту, покрыв багрянцем горные вершины. Не зря Меир-Каиль называлась Крепостью заката – отсюда открывался невероятный вид, от которого перехватило дыхание даже у меня, сейчас абсолютно равнодушной ко всему, что не касалось Амира.

Полуразрушенные стены крепости погружались в зимнюю вечернюю мглу, под ногами хрустел снег, а щеки щипал морозец. Студень – первый месяц зимы – вступил в свои права.

– Здесь холодно и темно. Разведите костер, что ли, – велел кадар, – а я слетаю за Эрдэнэ, пока он не заскучал без вас.

С этими словами Илмар исчез в мареве демонов, и Игла злобно фыркнула.

– Ну и мерзавец.

– Он помогает нам, – возразила я.

– Как будто это мешает ему быть мерзавцем.

Я хмыкнула, ощутив какое-то извращенное веселье, и вытянула руку, на которой тут же возник сгусток пламени. Он разросся на ладони, привычно опалив кожу, и, ведомый моим движением, завис над нашими головами. На древних стенах заплясали устрашающие тени, нарушив наше уединение.

– Как думаешь, он здесь? – спросила я у Иглы. Вопрос был глупым, но молчание кололо похлеще мороза.

– Надеюсь. Прости нас, Реф. Мы не уберегли его, – пробормотала Игла. Она ковыряла тонкий покров снега носком старых сапог и не поднимала взгляда.

Наш неловкий разговор прервало появление Илмара и Эрдэнэ, который тут же зябко поежился в своем дорогом черном кафтане. Его аристократичный нос неаристократично шмыгнул.

Кадар уселся на свой вещевой мешок и с интересом воззрился на Эрдэнэ, счищавшего снег с обвалившегося куска стены. Расчистив место, повелитель девочек уселся на камень с видом праведного недовольства и обратился к нам:

– Я буду говорить с ним и передавать вам его ответы, но слышать вас не буду. Что вы хотите узнать у него, кроме того, жив ли ваш ненаглядный навир?

– Нам нужно вернуть Рефа. Спроси, помнит ли он, как прабабка Амира создала его форму? – с готовностью ответила я.

Эрдэнэ деловито кивнул и велел:

– Направь-ка огонь поближе, чтоб я не отморозил какую-нибудь часть своего красивого тела. Задницей, похоже, и без того придется пожертвовать. Она точно заледенеет на этом камне. Благо я не планирую заводить детей.

Я послушно направила сгусток пламени ближе к Эрдэнэ, и тот удовлетворенно закрыл глаза. Мы с Иглой застыли рядом в тягостном ожидании. Перчатка Амира, спрятанная во внутреннем кармане рубашки, согревала тело надеждой и зыбким призрачным теплом. Его лицо то и дело без спроса возникало перед внутренним взором, вернулись мысли о руках и губах, ласкавших меня в нашу первую и единственную ночь, и не уходили, как бы ни гнала.