Читать книгу "Овцы смотрят вверх - Джон Браннер"

тротуар, Остин усмехнулся:

– Разве тебе не сказали, что искать нужно Фреда Смита? Ну что ж, спасибо, что подвезла. И кстати…

– Да?

– Если что-то пойдет не так, ты всегда сможешь положиться на Зену. А в коммуне – найти убежище.

Плохая сочетаемость

Некоторые виды лекарств, к каковым относятся прежде всего транквилизаторы, нельзя принимать после сыра или шоколада.

Спасение

Неожиданно все изменилось. Люси Рэмидж больше не видела темных лиц, с которых на нее смотрели полные надежды глаза, обведенные белесыми кругами голода. Закончился казавшийся бесконечным ряд пустых кружек без ручки, кастрюль, жадных до еды тарелок, а также открытых ладоней, которые протягивали к Люси те, у кого уже не было сил поискать какую-нибудь посудинку; да и где та посудинка у людей, у которых отобрали буквально все, у людей, которые уже не верят, что есть хоть какой-то смысл вкладывать иссякающие силы в то, чтобы что-нибудь приобрести или найти.

Но в картонной коробке, из которой она раздавала еду, оставалось еще больше килограмма, да и к тому же позади нее громоздился штабель таких же коробок, полных; и еще больше коробок сгружали с древнего «VC‐10», приземлившегося на импровизированной посадочной полосе, устроенной неподалеку от деревни.

Не веря своим глазам, Люси отбросила со лба прядь своих светлых волос и принялась изучать ту субстанцию, которую она отмеряла в свете ацетиленовой лампы, висевшей на столбе в конце стола.

У этой субстанции было имя. Торговая марка, вне всякого сомнения, зарегистрированная. «Нутрипон Бамберли». Люси достала небольшой кусок продукта, длиною со свой мизинец, и рассмотрела. Кремового цвета, «нутрипон» напоминал засохший сыр чеддер. Если следовать инструкциям, помещенным на картонке, лучший способ сделать этот продукт годным для еды – сварить, но можно растереть с водой, приготовить тесто и испечь слепленные из него маленькие пирожки на металлической решетке.

Но это уже для гурманов. Важно было то, что этот продукт можно было есть в том виде, в котором он прибыл, и сегодня, впервые с того момента, как Люси прибыла сюда четыре жутких месяца назад, она сможет, не испытывая чувства вины, насладиться у себя дома хорошо сбалансированным ужином, поскольку всем местным, кого смогли найти, было дано достаточно еды, чтобы набить желудок. Она видела, как нескончаемой чередой они подходили к ее столу, глядя на огромные запасы предназначенной для них еды: бывшие солдаты без рук или ног, старики и старухи с катарактами, полностью затмевавшими им свет, женщины с маленькими детьми, которых нужно было заново учить есть, потому что они уже забыли, как это делается. Они даже плакать разучились – настолько изголодались! Особенно одна девочка, которую мать пыталась пробудить к жизни и накормить, но у нее так и не получилось…

О боже! Нет на свете никакого Бога, по крайней мере такого, в милосердие которого можно было бы верить! Я не приемлю Бога, который допускает голодную смерть дочери, лежащей на коленях у матери, когда та держит в руках еду, способную спасти ее ребенка.

Чернота небес, чернота земли, чернота человеческой кожи – все это громоздилось вокруг нее и в ее сознании, словно ее поместили в камеру пыток размером с Африку и терзают.

Неожиданно она почувствовала дружеское пожатие и услышала негромкий голос, проговоривший на хорошем английском:

– Боюсь, вы перерабатываете, мисс Рэмидж!

Она повернулась. Перед ней стоял Ипполит Обоу, майор и милейший человек, закончивший Сорбонну. Ему, как и Люси, было не больше двадцати четырех, и он был чрезвычайно красив, если не обращать внимания на ритуальные шрамы, покрывавшие его щеки, – местный мужчина должен быть всегда готов к войне и подвигу!

Чего нельзя сказать про генерала Кайку…

Но Люси прилетела сюда не критиковать, а налаживать нормальную жизнь. И хотя иногда ей казалось, что эта задача невыполнима, сегодня, по крайней мере, все были накормлены, вдоволь еды оставалось назавтра, а еще одна партия прибудет сразу после Нового года.

Да, совершенно иной мир!

– Вы должны посетить меня в моем офисе и немного… прийти в себя, – сказал майор, и это был не вопрос. – А потом я отвезу вас на своем джипе к вам домой.

– Нет необходимости…

Но он отмахнулся от слов, произнесенных Люси, и вновь подхватил ее под руку, на этот раз с изысканной галантностью.

– Это ничтожный жест благодарности для человека, доставившего нам такой рождественский подарок! Прошу вас, сюда!

«Офис» майора, простая лачуга из досок и глины, был раньше одним из помещений регионального штаба захватчиков. Боевые действия в Ношри продолжались и через неделю после объявления перемирия. На одной из стен лачуги Люси увидела цепь сквозных отверстий от пулеметной очереди. На противоположной стене такая же цепь отверстий имела два пробела – в том месте, где на пути летящих сквозь лачугу пуль оказалось некое препятствие. Люси старалась не смотреть в эту сторону, потому что подобные же препятствия составляли сейчас предмет ее забот.

Было ужасно жарко, несмотря на то что солнце давно уже село. Воздух был пропитан душной влагой. Люси давно думала – а может, ей ходить полуголой, как это делают местные девушки? Но так и получилось – совершенно независимо от ее воли. Через несколько дней после прилета ее форма медсестры превратилась в ничто. Аккуратные новые фартуки были разорваны и использованы в качестве перевязочного материала, равно как ее платья, шапочки и даже джинсы. И вот уже несколько недель Люси ходила в том, что еще оставалось от ее одежды, – лохмотья юбки висели поверх колен, а на рубашках не хватало многих пуговиц, и она завязывала их концы узлом. Хорошо, что, по крайней мере, всю ее одежду регулярно стирала Мауа – девушка не из местных, сопровождавшая ее в качестве персональной горничной и служанки. Люси, у которой никогда в жизни слуг не было, поначалу пыталась бунтовать и до сих пор еще не смирилась, но один из членов команды ООН, в которую она входила, объяснил ей: Мауа, кроме как стирать и убирать, ничего не умеет, а потому пусть этим и занимается, освободив Люси для решения тех задач, которые она способна решать как профессионал.

И все это потому, что умерло море, которого она так никогда и не увидела…

Из мебели в офисе майора были только стулья да пара шатких столов, за одним из которых высокий стройный сержант вносил в распечатанную таблицу какие-то данные. Майор Обоу приказал ему выйти, после чего достал из стоящего здесь же потертого зарядного ящика бутылку хорошего французского бренди и стакан. Налил в стакан на два пальца