Читать книгу "За последней чертой - Александр Леонидович Аввакумов"

кто-то из вас объяснит мне, что все это значит? – обратился к ним Кулик. – Кто устроил весь этот балаган?

Мужчина в сером костюме с интересом посмотрел на бывшего маршала. Григорий Иванович сразу определил в нем старшего этой группы.

– Пройдемте в зал, гражданин Кулик, – ответил худощавый мужчина в сером светлом костюме. – И еще, я вас убедительно прошу, не устраивайте здесь спектакль. Вы сами хорошо понимаете, если мы пришли к вам, значит, есть за что.

Кулик был в прострации. Он перебирал свои носильные вещи, перекладывая их с одного места на другое.

– Что все это значит? – настойчиво снова спросил его Кулик. – В чем дело? Кто вы такие?

Голос Григорий Ивановича слегка дрогнул, и ему показалось, что это молчание мужчины в сером костюме, было намного страшнее той причины, по которой к нему и вошли эти люди в штатском.

Тот, кто был в сером костюме, приказал одному из сотрудников пригласить в качестве понятых соседей по лестничной площадке.

– А вас я попрошу одеться, Григорий Иванович. Я бы не хотел, чтобы ваши соседи запомнили вас нижнем белье.

Кулик, моментально сник. Он, по-стариковски шаркая пятками, в сопровождении одного из сотрудников СМЕРШа направился в спальню. Минут через пять, он вышел из спальни в галифе, по бокам которых выделялись малиновые лампасы. Григорий Иванович взглянул на мужчину и буквально плюхнулся в большое оббитое бархатом кресло, которое словно человек, жалуясь на свою нелегкую судьбу, громко и противно заскрипело под ним. Похоже, его плохо держали ноги.

– Вот ознакомьтесь, гражданин Кулик и распишитесь внизу постановления, – произнес мужчина. – Это санкция о вашем аресте и обыске в вашей квартире. Думаю, что там вы найдете ответы на все ваши вопросы.

Григорий Иванович промолчал и, взяв в руки листок бумаги и начал читать. Рука у него мелко задрожала, отчего буквы перед глазами заплясали в каком-то непонятном ему танце. Он положил лист на стол и только после этого смог прочитать текст. Он не сразу вник в его содержание, а когда содержание стало ему понятно, вдруг как-то обмяк в кресле. На его лице сначала появилась тень недоумения, а в глазах появились искры страха.

– Скажите, не знаю, как к вам обращаться, а Сталин знает о моем аресте или вы действуете из каких-то ведомственных интересов?

Мужчина улыбнулся, вопросу бывшего маршала.

– Моя фамилия Костин, звание у меня подполковник. Думаю, что Сталин все знает, – ответил Александр. – Впрочем, какая теперь разница, если есть постановление о вашем аресте.

– Скажите, можно мне позвонить и сообщить жене о моем аресте? Она сейчас на даче…

Костин снова улыбнулся. Сейчас он наблюдал за Григорием Ивановичем, отмечая про себя, как дрожат у него руки, как ломается его голос, стараясь подавить в себе, то ли гнев, то ли страх.

– Я думаю, что в этом нет необходимости, – ответил Александр. – Ей уже, наверняка, сообщили о вашем задержании. Думаю, что там, на даче уже идет обыск.

– Что будет с моей супругой? – спросил Костина Григорий Иванович.

– Все зависит от нее. Простите меня, но я не решаю подобные вопросы.

В зал вошел сотрудник государственной безопасности, за спиной которого стояли две женщины преклонного возраста. Мужчина быстро проинструктировал их и, они сев на кожаный диван, стали молча наблюдать, как сотрудники госбезопасности стали вытряхивать из комодов вещи, которые бросали прямо себе под ноги. Один из сотрудников вывалил из шкатулки прямо на скатерть золотые изделие. Камни, словно капли родниковой воды, засверкали в лучах солнца разноцветными лучами, привлекая внимание соседей.

– Это украшения моей жены, – тихо произнес Кулик. – Ей их подарила покойная мать.

– Ваша жена ни одного дня нигде не работала. Да и ее мать, тоже была не из трудящихся, – произнес сотрудник, составляя реестр изымаемых ценностей. – Не переживайте, мы все проверим – кто кому и за что дарил.

Сидящий за столом следователь, быстро внес их в опись, после чего сложил все в носовой платок, который сунул в карман костюма. Обыск длился уже более трех часов. За все это время, Григорий Иванович больше не проронил ни одного слова.

***

Сталин закурил трубку и, закрыв папку с рабочими документами, встал из-за стола. Его мягкие кожаные сапоги бы практически не слышны в этом большом кабинеты. Темно-зеленые шторы были опущены.

«Предатели, – подумал он, имея в виду генералов. – В начале войны бежали так, бросив войска, что догнать, было невозможно, а теперь, каждый требует почестей, заверяя его о своей исключительности во время войны и личной преданности».

Он сделал глубокую затяжку и закрыл от удовольствия глаза. Вдыхаемый дым, как ему казалось, немного успокаивал его, снимая дневную усталость. Сталин знал, что в его приемной вот уже двадцать минут ожидает руководитель СМЕРШ генерал-полковник Виктор Абакумов. Вождь подошел к столу и, отодвинув в сторону лежавшие на столе бумаги, нажал на кнопку звонка. Дверь открылась, и в кабинет вошел, подтянутый и моложавый руководитель СМЕРШ. Он замер у порога, ожидая разрешение для доклада. Сталин, молча, указал ему на стул. Абакумов сел за стол и раскрыл папку.

– Разрешите, товарищ Сталин, – произнес генерал-полковник.

Вождь кивнул головой и посмотрел на сосредоточенное лицо докладчика.

– Абакумов! Как идет работа по разоблачению антиправительственной военной группы.

– Товарищ Сталин, нам удалось использовать технические средства для фиксации и документации разговоров руководителей военных Приволжского военного округа. Если сказать кратко, то нам практически удалось зафиксировать разговоры Кулика, Гордова и Рыбальченко, в которых они крайне негативно рассуждают о вашей роли в прошедшей войне.

Абакумов достал из папки листок бумаги и положил ее перед Сталиным. Вождь взял в руки лист и быстро пробежал по нему глазами.

Совершенно секретно.

3 января 1947 года.

№ 082/А

Совет Министров СССР

товарищу Сталину И.В.

Представляю при этом справку о зафиксированном оперативной техникой 31 декабря 1946 года разговоре Гордова со своей женой и справку о состоявшемся 28 декабря разговоре Гордова с Рыбальченко. Из этих материалов видно, что Гордов и Рыбальченко являются явными врагами Советской власти. Счел необходимым еще раз просить Вашего разрешения арестовать Гордова и Рыбальченко.

Министр государственной безопасности

Абакумов

– Кто у тебя работает по этой группе? – неожиданно для генерала, спросил Абакумова Сталин.

Генерал-полковник был немного удивлен вопросом вождя.

– Подполковник Костин из отдела Маркова. Это опытный оперативный сотрудник, товарищ Сталин. На днях он мне доложил, что стал объектом наблюдения со стороны людей Берии.

– Ах, Лаврентий, – усмехнулся вождь, – несмотря на ответственное задание, которое поручено ему партией, он по-прежнему пытается держать руку на пульсе. Зачем ему это, Абакумов, как ты думаешь?

Генерал-полковник взглянул