Читать книгу "Белоснежка и команда мечты - Даша Семенкова"

— Так у нее женихов целая толпа, проходу не дают.

— Ай, глупости это все. И с вами увязалась по глупости, ей лапши на уши навешала эта девчонка, а моя и рада. — Алтана поставила чашку с недопитым чаем и подперла ладонью щеку. — Нет, я про Дару ничего плохого не скажу, но разбаловал ее дед. Все жалел сироту, одна она у него осталась, а ей бы твердая рука не помешала.

— А что случилось с ее родителями? — Лиза не осмеливалась задать Даре этот вопрос, боясь расстроить.

Оказалось, девушка лишилась обоих родителей давно, когда была совсем маленькой. Отец ее был торговцем, и однажды, когда его караван возвращался из далеких земель, на них напали разбойники. Гномы отбивались, защищая свое добро, но численное преимущество было на стороне грабителей. Лишь двоим из торговцев удалось унести ноги и вернуться в Цитадель, остальные погибли, в том числе отец Дары.

Тела вернули в город и похоронили. Мать Дары была безутешна, оплакивая молодого супруга. Даже маленькая дочь не смогла облегчить ее горя. Но хуже всего, что она не собиралась оставлять его смерть безнаказанной. Жажда мести погнала на поиски убийцы, и, как ни старались родные и друзья ее удержать, в один из дождливых осенних дней она исчезла.

Прошло несколько недель. Все уже решили, что она сгинула в лесу, задрали ее волки или погибла от рук разбойников. Но внезапно она вернулась. Изможденная, израненная, женщина едва держалась на ногах. Под взглядами изумленных горожан она дошла до могилы мужа и бросила на землю длинный острый нож, оружие его убийцы. Только потом побрела в свой дом, где слегла и умерла спустя три дня, будто завершила все, что должна, и не желала больше задерживаться в этом мире.

— Упрямая была, — закончила Алтана свой рассказ. — И себя ни за что сгубила, и дочку сиротой оставила. Вот и Дара в мать пошла упрямством, хоть и не помнит ее почти. Хлебнет еще горя с таким характером…

— Зря вы так, — тихонько сказала Лиза. — Без упрямства мало чего в жизни добьешься. И вообще — как бы над ней ни насмехались, чем бы ни пугали, а ведь смогла настоять на своем!

— Все, что она пока сумела — удивить главного горняка. Без его слова никто бы ее и слушать не стал. А то, что ты говоришь… Женщине положено быть ласковой, веселой и хитрой, а не с норовом как у дикой лошади. Ну добьется она своего, и что? Думает, рудокопы ее за свою примут? — Алтана покачала головой. — Те же гномы, которые раньше умилялись малышке, помогавшей дедушке в шахте, теперь житья ей не дадут.

— Но все-таки поступок Дары достоин уважения. Пусть у нее самой ничего не выйдет, но за ней придут другие, и постепенно все изменится. Мне кажется, очень важно, чтобы каждый имел возможность выбирать, как жить и чем заниматься. Возможность для всех, на равных.

Алтана вздохнула и посмотрела на Лизу с жалостью.

— Ничего, ты еще молодая. Вам всякое кажется возможным. Не бывает, чтоб все были на равных. Вот во все чудеса, про какие ты рассказывала, верю: и в летающие машины, и в телеги, которые сами едут, и в живые картины, а в такое ни за что поверить не смогу.

4.1. Здесь не дороги, а направления

Вообще горняки негласно решили игнорировать группу Дары Эрмегот и ее экспедицию, как событие пустяковое и к ним отношения словно бы не имеющее. Но, как часто бывает, любопытство пересилило. Сперва рудокопы северо-западной шахты посматривали украдкой, оказываясь рядом будто бы невзначай. Но к тому времени, как все было почти готово к отъезду, у входа в штольню понемногу собралась целая толпа.

Девушки в свою очередь прикидывались, будто до непрошеных зрителей им нет никакого дела: даже не оборачивались, когда доносились насмешки. Лиза в этом спектакле и вовсе не участвовала — стояла возле низкорослой лошадки, на которую погрузила сумки со своими пожитками, и хмуро рассматривала шахтеров.

Чем дольше она смотрела, тем сильнее убеждалась, что и в самом деле затея Дары — авантюра и глупое ребячество. Все эти гномы были такими мощными, угрюмыми, грубыми, не похожими на других жителей города, будто не пришли когда-то работать в шахту, а наоборот, явились из нее на свет. Глядя на бороды с застрявшей каменной крошкой, загрубевшие лица, сильные, жилистые руки, играючи, как безделушки, державшие тяжеленные инструменты, Лиза с трудом боролась с желанием попросить Дару подумать еще раз.

— Эй, помоги-ка! — вырвал ее из мрачных мыслей звонкий голосок. — Подержи, я привяжу крепче.

Балансируя на опасно качавшемся камне, Балсан пристраивала на спине смирной лошади непонятного вида ящик с длинным лотком. Лиза подхватила громоздкую конструкцию и немедленно всадила в ладонь занозу.

— И что это за приспособление? — процедила она сквозь зубы, чувствуя, как проклятая щепка с каждым неловким движением уходит все глубже под кожу.

— Это вашгерд, — ответила Балсан, шустро приматывая ящик к седлу. — Породу мыть. Как найдем хорошее место — и тебя научим. Все, отпускай!

Она спрыгнула с неустойчивой опоры и отряхнула руки о полы грубой кожаной куртки, такой же, какая была и на Лизе. Одежду и снаряжение для экспедиции им выдали на складе. Сапоги на толстенной подошве и с прорезиненными носами, стоявшие колом плащи-палатки, эти куртки — казалось, кожа, из которой они сшиты, настолько прочная, что даже волк не прокусит. Удивительно, но при этом она была довольно мягкой и не стесняла движений.

Но каким же все было тяжелым! Лиза не прошла еще и ста метров, а уже хотелось снять сапожищи и размять ноги. Счастье, что хоть вьючных лошадей дали, а то бы пришлось еще нести на себе гору снаряжения. Она покосилась в сторону увлеченно обсуждавших что-то шахтеров. Вот для кого все это предназначалось, для здоровенных мужиков. А не для хрупких девчонок…

Раздосадованная Лиза непроизвольно сжала кулаки, и ладонь пронзил укол боли.

— Балсан, у тебя случайно иголки нет?

— А тебе зачем?

Лиза молча показала ей ладонь. Ничего не говоря, Балсан вытащила откуда-то из складок одежды булавку, одним движением извлекла занозу и вернулась к своей лошадке, проверять узлы и подтягивать ремни и пряжки.

— Спасибо, — пробормотала Лиза.

Она вдруг почувствовала себя бесполезной, не умея седлать и навьючивать лошадей, понятия не имея, как правильно укладывать всякие шахтерские пожитки. Все, что было ей по силам — мелкая помощь. Принеси-подай, уйди-не мешай. Оставалось маяться и ждать, когда наконец все будет готово и они тронутся в путь.

— Ну что, вроде бы уложились, — сказала Дара, оглядываясь.

Лошади и поклажа были готовы, девушки собраны, застегнуты на все пуговицы. На вытоптанной каменистой площадке не осталось валяться ничего из вещей. Пришло время выдвигаться.

То ли друзья и близкие не допускались сюда по распоряжению Хайдара, то ли у гномов вообще не были приняты долгие проводы, но кроме местных рудокопов никто не пришел проститься. Оттого старт экспедиции показался каким-то слишком будничным, словно не уходили они в тайгу на несколько месяцев, а отправлялись на прогулку с пикником.