Читать книгу "Стеклянный меч - Виктория Авеярд"

– Кэл, делай, как он велит.

Ветер разносит мой голос по всему ангару. Боюсь, им слышен и барабанный стук сердца в моей груди.

– Кэл.

Медленно, неохотно, как падающая статуя, Кэл опускается на колени, и его огонь гаснет. Вчера он сделал то же самое. Рядом с обезглавленным телом отца.

Человек с кровавым глазом усмехается, обнажив блестящие ровные зубы. Он торжествующе высится над Кэлом, наслаждаясь видом коленопреклоненного принца. Наслаждаясь тем, что сейчас сила на его стороне.

Но я – девочка-молния, а он понятия не имеет о настоящей силе.

Глава 5

Мне пытаются внушить, что это к лучшему, но я не готова принимать чьи-то там жалкие оправдания. Килорн и Бри поспешно засыпают меня заученными аргументами.

«Он опасен, даже для тебя». Но я лучше, чем кто-либо, знаю, что Кэл никогда мне не повредит. Даже когда у принца были для того причины, я его совершенно не опасалась.

«Он – Серебряный. Мы не можем ему доверять». После того как Мэйвен погубил его репутацию и лишил старшего брата права на престол, у Кэла нет никого и ничего, кроме нас, хоть он и отказывается это признавать.

«Он – ценный заложник. Генерал, принц Норты, человек, которого разыскивают по всему королевству». Тут я замолкаю и ощущаю глубоко внутри страх. Если человек с кровавым глазом решит использовать Кэла как средство давления на Мэйвена, если захочет обменять его или принести в жертву, мне понадобятся все силы, чтобы помешать ему.

Поэтому я просто киваю, поначалу медленно, делая вид, что согласна. Притворяясь послушной. Слабой. Я была права. Шейд меня предупредил. Он понял, куда катится прилив, задолго до того как волна приблизилась. Кэл – это сила, живой огонь, то, чего нужно бояться, с чем нужно справиться. А я – молния. Что сделают со мной, если я откажусь играть свою роль?

Я не попала в очередную тюрьму – пока нет, – но чувствую, что ключ в замке, и он грозит повернуться. К счастью, у меня есть опыт в таких делах.

Человек с кровавым глазом и его солдаты ведут Кэла в ангар – им хватает ума не связывать ему руки. Но они не опускают ружей и не теряют бдительности, стараясь сохранять дистанцию, чтобы никого из них не испепелили за дерзость. Я могу лишь наблюдать, широко раскрыв глаза и закрыв рот. Дверь ангара захлопывается, разделив нас. Они не убьют Кэла – во всяком случае, пока он не даст повода. Могу лишь надеяться, что принц будет вести себя хорошо.

– Обращайтесь с ним помягче, – шепчу я, прижавшись к теплому телу Бри.

Даже под холодным осенним дождем он пылает, как печка. Долгие годы сражений на северном фронте научили его терпеть сырость и холод. Я вспоминаю старую папину присказку: «Война всегда с тобой». Теперь я знаю это как никто, хотя сражалась совсем на другой войне.

Бри делает вид, что ничего не слышит, и мы оба покидаем причал. Килорн следует за нами, пару раз наступив мне на пятки. Подавив желание пнуть его, я сосредотачиваюсь на деревянных ступеньках, которые ведут к стоящим на холме баракам. Лестница истерта бесчисленными ногами. Сколько людей здесь бывало? И сколько живет здесь сейчас?

Мы взбираемся на холм, и перед нами открывается остров. База оказывается больше, чем я думала. Казармы на вершине холма были лишь первыми из как минимум десятка. Они стоят двумя ровными рядами по обе стороны длинного бетонного плаца. Он чистый и ухоженный, в отличие от лестницы и причала. Посередине двора тянется проведенная белой краской линия, идеально прямая, уходящая куда-то в бурную ночь. Куда она ведет, я понятия не имею.

На острове царит спокойствие, словно он застыл от бури. Утром, когда дождь закончится и мрак рассеется, наверное, я увижу базу во всей красе – и наконец пойму, с кем имею дело. У меня развилась дурная привычка недооценивать окружающих, особенно в том, что касается Алой гвардии.

Как и Наэрси, остров Так – нечто большее, чем кажется.

Холод, который я ощущала на подводке и под дождем, не проходит, даже когда меня вводят в казарму, на двери которой черной краской выведена цифра «3». Я промерзла до костей, до самого сердца. Но я не позволю родителям заметить это – ради них самих. Я обязана сделать такое усилие. Пусть думают, что я целая и невредимая, несломленная, ничуть не удрученная заключением Кэла и собственными испытаниями во дворце и на арене. И Гвардия должна думать, что я на их стороне, что я радуюсь, оказавшись в «безопасности».

«Но разве не так? Разве я не принесла клятву Фарли и Алой гвардии?»

Они, как и я, верят в конец эпохи Серебряных королей и Красных рабов. Они принесли в жертву много жизней ради меня и из-за меня. Они – мои союзники, мои товарищи, братья и сестры по оружию… но человек с кровавым глазом заставил меня задуматься. Он – не Фарли. Она, возможно, груба и упряма, зато хорошо знает, что я пережила. С ней можно договориться. Сомневаюсь, что человек с кровавым глазом уступит доводам рассудка.

Килорн хранит странное молчание. И оно нам совсем не нравится. Мы привыкли ругаться, дразнить друг друга – ну или, в случае Килорна, болтать чушь. Совсем не в наших привычках молчать в обществе друг друга, но теперь слова закончились. Он знал, как собирались поступить с Кэлом, и не возразил. Самое скверное, что Килорн даже мне не сказал. Если бы не холод, я бы разозлилась. Холод пожирает мои эмоции, приглушает их, превращая в нечто вроде электрического гудения в воздухе.

Бри не замечает нашего странного поведения – да и не заметил бы. Во-первых, мой старший брат очаровательно глуповат, а во‑вторых, он уехал из дома, когда я была неуклюжей тринадцатилетней девчонкой, которая воровала для развлечения, а не из необходимости, и не отличалась особой жестокостью. Бри не знает, какой я стала – он пропустил почти пять лет моей жизни. Но я гораздо сильнее изменилась за последние два месяца, чем за прежние семнадцать лет. И только два человека были в это время рядом со мной. Первый сейчас в тюрьме, а второй носит кровавый венец.

Любой разумный человек назвал бы их моими врагами. Как ни странно, враги знают меня лучше всего, а собственная семья не знает совсем.

В казарме, о счастье, сухо. Лампы и провода на потолке гудят электричеством. Коридор с толстыми бетонными стенами напоминает лабиринт, и нет никаких указателей, чтобы ориентироваться. Все двери закрыты – серые, стальные, ничем не примечательные, – но кое-где заметны признаки жизни. Тут ручку украшает плетенка из травы, там на косяке висят порванные бусы и так далее. Здесь обитают не жуткие солдаты, а беженцы из Наэрси и из других мест. После введения Мер, которые я озвучила лично, много бойцов Гвардии, да и просто Красных бежали с материка. Как они могли там оставаться, если им грозили призыв или казнь? «Но как они сумели скрыться? И как добрались сюда?»

Еще один вопрос пополняет мой неуклонно растущий список.

Хотя многое меня отвлекает, я стараюсь тщательно запоминать повороты. Здесь направо, один, два, три раза свернуть за угол, потом налево мимо двери с надписью «Прерия». Отчасти я гадаю, не нарочно ли брат идет окольным путем, но Бри для этого недостаточно умен. Наверное, я должна быть благодарна. Шейд без проблем разыгрывает хитреца, но только не Бри. Он – грубая сила, катящийся валун, от которого нетрудно отпрыгнуть. Он тоже боец Алой гвардии, освободившийся из одной армии лишь для того, чтобы примкнуть к другой. Судя по тому, как он держал меня на причале, Бри верен Гвардии и больше никому. Трами, очевидно, изберет ту же линию – он всегда предпочитает за кем-нибудь следовать и лишь время от времени готов вести. Наш старший брат… Только у Шейда хватает здравого смысла держать глаза открытыми, ждать и прикидывать, какая судьба ожидает нас, новокровок.