Читать книгу "Невеста для Бессмертного - Константин Фрес"

Злобная жижа потирала ручки, упиваясь воплями старухи, а та металась на тощих полусогнутых ногах по дому, расставив руки, словно желая поймать кого-то невидимого. Если бы сейчас Колесничиху увидел Кощей Трепетович, то он мог бы поклясться всеми яблоками ТриДевятого, что перед ним стоит обезумевшая Кикимора, или ее ближайшая уродливая и юродивая родственница.

Распухшее, перекошенное от ужаса лицо позеленевшей Колесничихи было сплошь покрыто волосатыми бородавками. От изумления глаза ее выскочили из орбит, протиснулись кое-как между вспухших век, и обратно вернуться не смогли. Колесничиха, с ее дрожащим от крика горлом и зеленой, глянцевой от отека кожей, была вылитая жаба.

В двери ее звонили и колотили, и мечущаяся Колесничиха краешком ускользающего разума поняла, что дверь она вчера закрыла, и никакого Андрюхи с собакой из параллельного мира у нее не живет. А значит, ей становилось еще более непонятно, кто мог навести такой бардак у нее дома и отравить ее. Да, да, отравить!

— Отравили-и-и! — выла Колесничиха, кое-как справившись с замком и вываливаясь в одном исподнем на лестничную площадку. Народ, увидев чудовище вместо интеллигентной, приличной соседки, ахнул и схлынул, мигов образовав вакуум вокруг потенциальной разносчицы чумы.

— «Скорую», живо! — скомандовал кто-то твердым голосом. Выпученные глаза Колесничихи с натугой вращались в глазницах, рассматривая знакомые лица, расплывающиеся в цветные пятна.

— Отравили-и-и, — хрипела страдалица, бия себя в грудь и картинно падая на бетонный пол. Но так как вид у нее был не очень, да подозрительный у нее был вид, скажем прямо, никто на помощь ей не поспешил, и ей пришлось брякнуться всеми своим костями.

Среди сочувствующих были и Марьванна с котом. Они-то мигом сообразили, что произошло, но даже их потряс вид несчастной Колесничихи, изуродованной злобным Лихом.

— Кто это сдела-ал? Ай-ай-ай, кто это сде-ела-ал? — дуэтом тянули они, изображая высшую степень изумления и невинно тараща глаза.

Пока ждали медиков и переговаривались над неподвижно валяющимся телом Колесничихи, кот с мешком в зубах проскользнул в раскрытые двери. Вернулся оттуда быстро, волоча за собой брыкающийся пакет, зажав в зубах его ручки. Встревоженные люди, напуганные перспективой чумы, не обратили внимания на его передвижения. Марьванна ждала его на лестничной площадке выше.

— Держи, Маняша, — тяжело дыша, проговорил охотник, выплюнув свою добычу. — Его бы надо как-то угомонить…

— В холодильник! — сообразила восьмиядерная Марьванна. — В морозилку!

На том и порешили.

Глава 8. Бой за сердце черного властелина

Кощей, нежась в пузырях и пене, распевал в ванной приятным голосом какую-то песню из народного фольклора. Что-то милое, всем знакомое, вроде «жили у бабуси». Правда, иногда его приятный баритон срывался на хищное, скрежещущее металлом «хе-хе-хе», и красноречивое молчание, следующее за этим смешком, как бы говорило, что судьба у героических гусей была на редкость незавидная.

Белый гусь отважно бросил вызов Кощею, вызвал его на бой честной, один на один, и погиб геройски на реке Смородинке, на Калиновом мосту. То ли голову ему отрубил налетевший черным вороном Кощей, то ли пал геройский гусь с моста в огненную реку, да там и сварился. В собственном соку.

Серого гуся однозначно порубили на куски в бою под дубом с сундуком и утко-зайцем. Порубили и раскидали по чистому полю. Зверье обглодало его белые косточки. Вороны прах развеяли.

И так будет с каждым незваным гостем, явившимся в царство Кощеево! Хе-хе…

Впрочем, Марьванне некогда было особо вникать в героическую гусиную сагу. Вихрем ворвавшись в дом, она как можно скорее бухнула мешок с шевелящейся жижей в еще один мешок, да покрепче. И еще в один. И еще. Пока она натуго завязывала морским двойным узлом ручки четвертого мешка над бесящейся, глухо бубнящей жижей, кот внимательно следил за тем, чтобы рецидивистская заточенная ложка не прорвала пакет.

— Матрешка, — сказал он, наконец, когда перед упакованной жижей разверзлись двери, ведущие прямиком в дышащий холодным облаком пара ледяной ад. — Должно сработать.

Жижа глухо ругалась на четком жаргоне, гремела куполами на спине и опасно, как пером, тыкала своей ложкой в окутывающие ее пакеты. Марьванна с треском захлопнула дверцу холодильника и подперла ее стулом. Сердце ее отчаянно колотилось. Глухие зловещие удары в ледяных недрах становились все реже, все тише и слабее, пока, наконец, совсем не стихли.

Марьванна и кот еще немного послушали, пытаясь уловить хоть звук из-за запертой дверцы, но зловещая мертвая тишина была им ответом.

— Кончено, — замогильным голосом произнес кот. — Ты вот что, Маняша. Давай живенько Кощею Трепетовичу пирогов напеки, ватрушек там разных… Все ж царь. Все ж некрасиво его без завтрака отправлять за невестами. А то он выйдет сейчас из баньки — осерчает! И тогда-а-а…

Что тогда, Марьванна даже знать не хотела.

Кот, избавившийся от жижи, тотчас переключился на Кощея и на санкции, который помолодевший, но жестокий царь мог наложить на нерадивую свиту, в число которых входил кот, и куда Марьванна причислялась автоматически.

Марьванне это не понравилось; неодобрительно глядя на кота, она заподозрила его в трусости, двуличие и двурушничестве. Только что кот был ее пособником, помогая Кощея приворожить, очаровать, и вдруг перекинулся в стан его верных слуг!

Пирогов ему, чтоб невесту было ловчее искать?! Щас.

— Я ему плюшки печь не нанималась! — строптиво выпалила Марьванна, уперев руки в боки и даже ногой топнув. Кот наморщил рыло, неодобрительно прикрыл глаза, замотал лохматой головой и зловеще зацокал, словно во рту у него был золотой зуб, как у цыганского беспощадного наркобарона. Или даже как у протестующего американского репера.

— Строптива, — протянул опасный, хищный кот масляным голосом, обходя остолбеневшую Марьванну кругом с угрожающе задранным хвостом. — Упряма, капризна… ничего, и не таких Кощеюшка обламывал, не такие воле его злой покорялись, становились смирными да ласковыми… Не такие пироги ставили, а потом слезы горючие лили с башни, Кощея домой поджидая да наряды-жемчуга дорогие меряя, алмазы пересчитывая за злато от серебра отбирая…

Марьванна упала на стул, прижимая руку к груди, к сильно бьющемуся от волнения сердцу. Если перевести сказочные угрозы кота на русский язык и посчитать все по текущему курсу, то из всего выходило, что Кощей был редкостным мерзавцем. Тем еще властным господином, богатеньким мажором, бабником и гнусным бытовым абъюзером. Но отчего список его злодеяний так волновал кровь Марьиванны, доводя ее практически до экстаза?..

— И никакой Андрюха тебя не спасет, — взгромоздившись на стол, интимно и зловеще мурчал кот, голосом Рэтта Батлера, соблазняющего Скарлетт, тыкая котовое мокрое рыло прямо в ухо Марьванне. — И никакой Петрович тебя не вызволит…

— Ах! — выдохнула Марьванна. Глаза ее закатились, руки дрожали, на щеках лежал румянец. А голос бесстыжего кота становился все гуще, все ниже, все интимнее и зловещее.