Читать книгу "Идущие на смерть - Дмитрий Захаров"

Следователь стукнул костяшками пальцев по двери, не дожидаясь ответа, зашел в кабинет. Осанистый брюнет лет пятидесяти сидел за столом с несчастным выражением лица. Многовековая генетическая скорбь делала его немного похожим на Альберта Эйнштейна. Только моложе и без усов. Он устало выслушивал худенького усатого дядечку. Тот наскакивал на доктора, как боевой петух.

– Я буду жаловаться! Не вам, так выше! Коррупция!

– Прошу вас, Евтюхов, изложите свои претензии коротко и по существу. – Голос у врача был мягкий, приятный слуху. Таким ласковым баритоном зачастую обладают дикторы и психотерапевты.

– Обязательно изложу! – хищно оскалился Евтюхов. – Во-первых, на всех больных не хватает костылей! – Он загнул длинный палец с обкусанным желтым ногтем. – Во-вторых, вчера уборка помещения была сделана халтурно! Я нашел следы пыли на подоконнике! Вот, полюбуйтесь! – Он сунул под нос врачу ладонь, будто на сеансе хироманта. Глубокая линия жизни разрезала заскорузлую ладошку надвое и впивалась острым жалом в пульс. Если верить хиромантии, скандалист намеревался дожить до Страшного суда.

– Я разберусь… – печально повторил Ройзман, но на жалобщика это не возымело действия. Больничный халат на его груди распахнулся, обнажив редкую седую поросль.

– Вам-то лично не нужны костыли! – Зычный голос врача не произвел на скандалиста магического действия.

– При чем здесь я?! – кипятился больной. – Меня послала общественность!

– Плохо послала! – вмешался в разговор Ершов. Предвосхищая расспросы, он показал служебное удостоверение.

– Наконец-то! – восхищенно закричал общественник. – Как веревочка ни вейся… Коррупция!

– Немедленно покиньте помещение! – приказал майор.

Скандалист мгновенно потерял лицо, сник, стал меньше ростом, боевой запал иссяк, как отсыревший порох.

– Я все равно этого так не оставлю… – мрачно пообещал он, стоя в дверях. – Или каждому костыли, или пеняйте на себя!

Больной весьма успешно передвигался на длинных тонких ногах, похожий на сердитого журавля. Видимых увечий на нескладном туловище общественника наблюдательный Ершов не обнаружил.

– Слушаю вас! – повернулся к следователю доктор. Избавившись от назойливого общественника, он повеселел, на майора смотрел с нескрываемой симпатией.

– Не завидую я вам…

– Евгений Михайлович!

– Не завидую вам, Евгений Михайлович! Скандальные пациенты.

– По-всякому бывает. Травматология – отделение не для слабонервных. Вы ведь пришли по поводу изнасилованной женщины, не имею чести знать имени-отчества…

– Петр Гаврилович!

– Что вас конкретно интересует, Петр Гаврилович?

– С раненым водителем я уже побеседовал. К сожалению, от него мало проку.

– Конечно. Он оказался немедленно оглушен злоумышленником. Небольшое сотрясение мозга, на той неделе мы его выпишем. У парня оказался крепкий череп.

– Что вы имеете в виду?

– Один из ударов пришелся в брюшную полость. Нашему водителю повезло, кулак нападавшего, вероятно, скользнул по ребрам. Иначе не миновать внутреннего кровоизлияния.

– Раненый производит впечатление сильного человека.

– Так оно и есть. Отменное здоровье.

– А что насчет женщины?

Доктор неопределенно помахал рукой в воздухе, словно разгонял несуществующие клубы сигаретного дыма.

– Опасных для жизни травм у нее не обнаружено. Многочисленные гематомы заживут. Ушиб поясницы, вероятно, насильник толкнул ее на спину. Результаты осмотра гинеколога менее утешительны.

– Она заражена? – Помимо воли Ершов подался корпусом вперед, как охотничья собака, учуявшая след.

Врач внимательно посмотрел на следователя:

– Вы полагаете, Петр Гаврилович, что наличие венерических заболеваний у несчастной женщины выведет вас на след преступника?

– Я понимаю, что звучит цинично, но в нашем деле любая зацепка может принести пользу.

– Пока ничем вас обрадовать не могу. Для выявления инфекций подобного рода требуется определенный срок.

Он встал с кресла, подошел к окну, распахнул створку. Кабинет наполнился запахом цветущей сирени, заливистым птичьим пением. Громко рассмеялась девушка. Мир за стенами больницы был простым, радостным и полным жизни.

– Я могу с ней поговорить? – деликатно кашлянул Ершов.

– Это ваше право, господин майор! – сухо ответил доктор.

– Зачем так официально?!

– А какого результата вы ждете от этой беседы? – Врач резко обернулся, захлопнул окно.

– Быть может, она вспомнит какие-то детали…

– Девушку в течение двух часов беспрерывно насиловал маньяк, обожравшийся стимуляторов. Вероятно, она не сможет иметь детей. Она отказывается разговаривать с родной матерью, не говоря уж о психологе. Мы ее держим на сильнейших транквилизаторах, и я не знаю, что случится, когда препараты придется отменить! – Скулы врача побагровели, он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

– Ладно. – Майор поднялся со стула, протянул Ройзману руку. Он поймал себя на мысли, что симпатизирует эмоциональному доктору. – Думаю, вы правы, Евгений Михайлович. Я зайду через пару дней. И все-таки… Женщина могла озвучить какую-нибудь деталь внешности насильника. Пусть не существенную для окружающих мелочь.

Врач нахмурил брови.

– Она все время повторяла одну фразу… – Он закашлялся.

– Какую именно?

– «Это был дьявол».

– Малоинформативная подробность… – буркнул Ершов.

– И еще… он напевал модную песенку.

– Что за песенку?!

– Черт его знает! Я не слушаю современную музыку. Там вроде припев такой дурацкий… «Ты еще грустишь, мой сладкий беби…» Это все, что она рассказала.

– Негусто! У меня к вам последний вопрос, Евгений Михайлович. Если исходить из той версии, что преступник являлся наркозависимым человеком. Существуют в фармакологии препараты, которые могут значительно увеличивать физическую силу?

– Стимуляторы? – охотно кивнул доктор. – Безусловно, существуют. Все наркотики на основе эфедрина, тот же кокаин. Говорят, имеются так называемые боевые наркотики. «Квази», «Стим»… Но их действие скорее реализует собственные ресурсы организма. Никакого волшебного преображения не ждите. Человек остается человеком, он становится более сильным, быстрым и выносливым, чем был раньше. Но могу вас успокоить. Наши наркоманы предпочитают старый добрый героин. Дешево, как говорится, и сердито!

Ершов распрощался с врачом. Запах свежей краски и побелки вытеснял больничные миазмы, и тем не менее ему хотелось оказаться вне стен унылого учреждения как можно скорее. Он сел в машину, повернулся к водителю: