Читать книгу "Сотвори себе мир - Чингиз Абдуллаев"

Нина рассказала связному, что у нас случилось в Германии. Онслушал молчал, судорожно кивая головой. Даже кофе пить не стал. Нина добавила,что будет ждать связи на Маврикии, и этот несчастный тип сразу вскочил. Даже непопрощался со мной, а, кивнув Нине, быстро убежал. У нас, видимо, совсем плохостало с кадрами, если такого типа держат для связи с агентами. Мне пришлосьидти за ним до посольства, проверять, не привел ли он за собой «хвост». Оттакого типа можно ожидать чего угодно.

Вернулся к подполковнику и сообщил ей, что все в порядке.Наш самолет вылетал вечером, и мы даже успели поехать в Лувр. Я в нем был одинраз, зашел от нечего делать. Никогда не мог понять, чему так восторгаются этитуристы. Ну, сидит женщина и глупо улыбается. Ну и что? Причем некрасиваяженщина. Маленький некрасивый рот, плоский лоб, неживые волосы, некрасиваяфигура, это видно даже по портрету Моны Лизы. Но все равно весь мир словносошел с ума. Вот и Миронова. Пришли мы в Лувр, и она стоит, смотрит на этужабу.

А я смотрю на подполковника. Наконец не выдержал, спросил:

— Вам действительно нравится?

— А вам не нравится? — удивленно посмотрела она на меня.

— Не очень, — честно признался я, — и не только она.

— А кто еще?

— Многие. Эти картины только осколки прошлого. В них нетничего. Ни уму, ни сердцу. Я больше люблю цветы на картинах. От них хотьподнимается настроение.

— Вы это серьезно? — спрашивает Миронова.

— Разумеется.

— Удивительно, — задумчиво сказала она, — вы такой хорошийпрофессионал — и такой невежественный. Как это все сочетается в одном человеке?

Ну, что после этого мне оставалось делать?

— Спасибо, — говорю я, — за профессионала.

— Я серьезно.

— Я тоже.

Она ничего больше не сказала, только отвернулась и пошладальше. Обедали мы на бульваре Виктора Гюго, а через четыре часа уже проходилирегистрацию в аэропорту Шарля де Голля. Регистрация прошла спокойно, нашидокументы сомнений не вызывали. И вскоре мы уже сидели в самолете,поднимающемся над Парижем, и темнокожая симпатичная стюардесса предлагала мнехороший коньяк и мартини.

В общем, эту вторую ночь мы тоже не очень отдыхали. Не знаю,как другие, но я не люблю спать в самолетах. Ни ровный гул моторов, ни большиекресла меня не убаюкивают. Может, потому, что я не люблю спать в компаниипосторонних людей. Это сильно действует на нервы. Когда ты знаешь, что можешьзаснуть, а рядом вдруг окажется специалист по ликвидации профессионалов, как я.Хорошо еще, если он послан чужой спецслужбой. Обиднее, когда рядом другойспециалист будет из моего ведомства. Только не говорите, что так не бывает.Убирают обычно своих. Они всегда гораздо опаснее чужих агентов, потому чтознают собственные, а не чужие секреты. И если даже твое собственное руководствоне захочет посылать специального агента-ликвидатора, то с удовольствием сдасттебя чужой разведке. Чтобы тебя прикончили другие. Или еще изощреннее. Чтобыони тебя взяли, а ты бы молчал, изображая такого примерного героя. А потомполучил бы за свой героизм двадцать лет тюрьмы и продолжал верить в тюрьме, чтоМосква делает все, чтобы тебя вытащить. Я не циник, я прагматик. И знаю, чтоговорю.

Поэтому в самолете, да и вообще в любом людном месте, яникогда не сплю. Дремлю часто, это бывает, но никогда не сплю. Вот и в этот разя сидел в кресле, закрыв глаза. И слышал все, что происходит вокруг меня.По-моему, Миронова также не спала. Это как-то меня успокоило. Во всяком случае,ее просто так не возьмут. Это несколько облегчает мою заботу о сохранении еетела. Так мне, во всяком случае, показалось.

Лучше бы этот связной из посольства посоветовал нам, гдераздобыть хорошее оружие. Там, на Маврикии, мы будем беспомощны против любого,у кого в руках будет хотя бы рогатка. Правда, если этот любой сумеетвоспользоваться своей рогаткой лучше, чем я владею своими руками. Ведь убитьчеловека можно по-разному. Для этого совсем необязательно шумное огнестрельноеоружие. Мы, «ликвидаторы», знаем это лучше других. Кроме того, у меня в запасевсегда есть несколько неплохих цирковых номеров, применив которые можноотправить на тот свет любого человека.

Честное слово, я не такой циник, как вам может показаться.Но просто это моя форма защиты. А что мне еще делать? Как выкручиваться изподобного идиотского положения, когда меня отправляют охранять агента безоружия и без снаряжения? А я ведь специалист. И если попробую вернуться один,без Мироновой, никто даже не вспомнит, что у меня не было оружия. Меня в лучшемслучае просто уволят из органов за профнепригодность. А в худшем, (хотя незнаю, — может, это даже лучше, чем просто гнить на пенсию) — меня простоуберут. Этот вариант более вероятен, так как я знаю слишком много неприятныхподробностей, а после августа девяносто первого у пенсионеров КГБ появилисьвредные привычки писать свои мемуары, вспоминая разные тайные операции своеговедомства. Представляю, как бесится начальство, читая эти мемуары. К каждомупенсионеру своего человека не приставишь, каждое издательство непроконтролируешь. А после выхода книги в свет убирать автора уже поздно иглупо. Только создашь для его книги бесплатную рекламу. Поэтому гораздовыгоднее и дешевле убирать агента сразу после отставки, когда он тольконачинает диктовать первые главы своих воспоминаний.

Интересно, как будет работать Миронова? Неужели она получилаподполковника в таком возрасте за особые заслуги? Или все-таки иногда ложиласьв постель? Думаю, все сразу проясниться после нашего приезда на остров.Глупость и отсутствие опыта сразу видны. Их не скроешь, как ум. На то она иглупость.

Сели мы ранним утром, когда яркое солнце уже взошло надгоризонтом. После кондиционированной прохлады самолета воздух на Маврикиипоказался мне чересчур влажным и тяжелым. Или это был просто резкий перепаддавления. Я обратил внимание на свою «супругу». На ней перелет почти несказался. Она выглядела уверенной и собранной леди. Причем знающей себе цену. Явспомнил, что «де ла Мендоса» должен быть привычен к любой жаре, и дажепопытаться улыбнуться. Таможенные и пограничные формальности отняли лишьнесколько минут. Получив наши два чемодана, мы уже через полчаса ехали в отель,где нам были заказаны апартаменты. Судя по всему, господин Халлер будет ждатьнас именно там.

Глава 9

Полученное известие о смерти Риддля меняло всю картинупроисшедших событий. Получалось, что Риддль был не просто убит при нелегальнойпопытке перехода границы, а сознательно застрелен восточногерманскойконтрразведкой из этого «волнореза». Именно поэтому сообщение о работе Риддляна западногерманскую разведку было зашифровано и не подлежало оглашению. Но этоделало смерть Риддля еще более загадочной и непонятной.

Теперь следовало уточнить, кто именно мог убить его и покаким причинам. Поверить в то, что агент разведки был случайно застрелен награнице, было невозможно. Крюгер был для этого слишком хорошим профессионалом.И пока Мюллер отрабатывал все версии с погибшем Штенгелем и убитым Вайсом, самКрюгер поехал в местное отделение БНД попытаться выяснить обстоятельства гибелиРиддля.