Читать книгу "Приручить Цербера - Елена Дженкинз"

— Оно слишком дорогое, денег не хватило на целое. Скажи спасибо, что спина открыта, а не грудь.

Данила посмотрел поверх ее головы в пустоту, как будто продолжил распекать Настю молча, а потом сжал ее запястье, все еще не глядя на нее. На Аиду словно кандалы надели, она шикнула от возмущения и тупой боли, но не сопротивлялась, когда Летов увел ее по лабиринту комнат; найдя безлюдную, втащил слабую жертву в полутьму и хлопнул дверью. Оказалось, что они попали в небольшой кинотеатр. Единственным источником света был прожектор на стене, который еще не выключили, а это означало лишь одно:

— Сюда сейчас придут, — предупредила Настя, прислонившись к двери; ей хотелось, чтобы Данила поцеловал ее, как тогда, в своей гостиной. К нему рвалась душа, как железо к магниту, и от этого желания покалывало кожу.

Цербер подошел вплотную, облокотился о дверь по обе стороны от Настиной головы и вдохнул аромат духов. Сама Настя его уже не ощущала, но знала, что пахнет вкусно, зеленым яблоком. Она старалась дышать ровно, но выходило не очень из-за прохлады, которая обволокла голую спину, и колючего ищущего взгляда Данилы. Цербер тоже дышал рвано, усмиряя вспышку гнева; он все же не удержался и провел губами вдоль скулы Аиды, а потом нежно прикусил подбородок. Настя закрыла глаза от наслаждения, ожидая продолжения, но губы Летова вдруг растянулись в улыбке, и он засмеялся. Тихо, зло.

— Веди себя прилично в клубе. Я за тобой заеду в час ночи, как обычно, — сказал он и ушел.

Сбитая с толку, Настя осталась в темной комнате одна. Что это было, как понимать его реакцию? А смех… как будто над собой насмехался. Аида с трудом соображала, барахтаясь в резко обмелевшем чувственном озере.

В «Бронкс» они с Леросом приехали к десяти часам.

— Знаешь, а ты не такая истеричка, какой я тебя считал, — похвалил ее однокурсник.

— Спасибо, да и ты не идиот.

Они отправились к группе Настиных знакомых, которым она представила нового друга, и следующие два часа компания пила коктейли и танцевала. Особенностью «Бронкса» было то, что здесь, как в старинных мужских клубах, имелась Книга пари. Любой желающий мог вписать условие и сделать денежную ставку, остальные посетители, обязательно указав имя, имели право поддержать. Пари на танец с раздеванием Настя неделю назад выиграла… или проиграла, тут как посмотреть.

Сегодня пари было заключено на новенького — Лероса. Кто-то, не теряя времени даром, внес предложение: займется ли он сексом в клубе до наступления полуночи. К Леросу подкатила смуглая брюнетка с татуированными бровями и по доброте душевной провела рукой по брюкам, до самого паха, предлагая помощь. Оказалось, первая ставка была внесена на положительный исход и составляла триста долларов. Под ней на такую же сумму сразу подписались трое человек, включая брюнетку. Если участник не выполнит задание, то денежки — 1200$ в данном случае — уйдут клубу. Если выполнит, то клуб выплатит «подписчикам» ставку в двойном размере, по шестьсот баксов, доложив из собственного банка 1200$. Обычно эти деньги полностью или частично клуб покрывал за счет тех, кто поставил на отрицательный исход. Но против Лероса не подписался никто: уж слишком он сексапильный парень, чтобы сомневаться в его брутальности.

В таких случаях, когда все подписчики были единодушно «за», отказаться от выполнения условия считалось малодушием, и для «слабака» вариантов было два: либо повернуть время вспять и выполнить запрос, либо больше не показываться в клубе, иначе загнобят.

Укурки, ей богу. Лучше бы пустили деньги на новые мозги.

Блин, и что теперь Леросу делать? Не успел войти в круг избранных, как уже придется выйти… или трахнуть кого-нибудь. По лицу однокурсника Настя видела, что он злится и хочет убраться отсюда.

— Узнаю, кто внес предложение и заставлю взять назад, — неуверенно пообещала Настя. Она отправилась к распорядителю клуба и, перекрикивая музыку, поинтересовалась, кто же тот шутник, который записал пари. Ей вручили толстенную тисненую серебром книгу, и под первой ставкой Настя прочла: «Цербер». Она перечитала несколько раз, убедиться, что не глюк. Огляделась по сторонам, как параноик, и не поверила глазам, заметив Данилу в дальнем темном углу. Он шептался с совершенно сногсшибательной куклой, которая обвила его тонкими руками, как осьминог.

У Насти в душе заиграла мексиканская музыка, слишком быстрая, как в ковбойском вестерне, и захотелось схватить внутреннюю гитару и разломать ее о стену к чертовой матери. Да как он посмел?

Разъяренная, Настя промаршировала к его столику и, когда он повернул к ней циничную физиономию, съездила по ней кулаком. Кукла, взвизгнув, отпрыгнула в сторону, а Настя процедила:

— Охренел? Ты зачем человека подставляешь?

— Ну а что, — ехидно ответил Цербер, ощупывая пострадавшую челюсть. — Он думал, что пришел на скучную вечеринку. А теперь бесплатно поимеет Настю Терехову или кого-то другого, кто больше по вкусу. Например, Андрея. Андреев сегодня здесь как минимум три, сможет выбрать любого. Останешься в клубе до полуночи — пойдут слухи, так что собирайся домой. Твой Алекс — актер взрослый, пускай выкручивается.

Кукла опомнилась и, нежно обхватив лицо Цербера ладонями, повернула к себе, проверяя нанесенный ущерб.

— Даня, ты в порядке?

Если бы Настю пырнули ножом в ответ, и то было бы легче. «Даня? Какой он тебе Даня?» Унижение из-за Лероса, которое накрыло горячей волной, презрительный взгляд куклы, слишком элегантной, чтобы быть обычной игрушкой, — все это оглушило и заставило умолкнуть. Настя развернулась и, ничего вокруг не замечая, выбралась на улицу, чтобы дохнуть свежего воздуха. Валера догнал ее и сказал:

— Слушай, я домой.

— Что? А, да… хорошо. Прости меня, Валер. Я эгоистичная сука.

— Да все в порядке, ты-то здесь при чем. Да и не хотелось мне связываться с этим клубом. — Но Настя знала, что это ложь. Все студенты мечтали попасть в «Бронкс».

— Я за тобой утром в семь тридцать заеду, — пообещала она, еле ворочая языком. — На дачу к Прохорову. Помнишь?

— Да, спасибо тебе огромное. Извини, если не справился.

— Ты просто супер, Валера, не мели чепухи.

Он подмигнул на прощание и, выйдя к дороге, тормознул такси. А Настя продолжала стоять под дождем, дрожа от ярости. Вскоре на плечи опустилось тепло: на нее набросили пиджак, который пах Цербером.

— Что, Настенька, такая расстроенная? Вышло не по-твоему? — нежно прошептал он ей на ухо, касаясь губами волос. — Я схожу за Диной, и мы отвезем тебя домой. Зайди под козырек, простудишься.

Настя не сдвинулась, ощущая, как морось охлаждает тело, но не нутро, в котором пламя рычало и не желало утихать. Если существовало искусство вырезания по сердцу, то Данила только что достиг новой высоты. Он с Диной — «мы». Откуда кукла вообще взялась? Никто о ней никогда не слышал.

Стоп.

Много-много путаных мыслей — и…