Читать книгу "Полтавское сражение. И грянул бой - Андрей Серба"

Карл, оценив серьезность положения Росса, послал ему на выручку крупный отряд кирасир во главе со своим любимцем генералом Акселем Спарре, но Меншиков, предвидя подобную попытку, бросил навстречу Спарре драгун, и те отразили ряд атак кирасир, не позволив им достичь леса. Убедившись, что пробиться к Россу невозможно, Спарре с остатками кирасир возвратился к главным силам, однако предпочел появиться не перед королем, а перед Реншильдом.

— Я не вижу генерала Росса, которого вы должны были деблокировать, — сказал Реншильд, выслушав путаное объяснение Спарре о многочисленности русской кавалерии и трусости пехотных офицеров Росса, которые от страха перед русскими так глубоко забрались в лесные чащобы, что не смогли нанести оттуда удар навстречу рвущимся им на помощь кирасирам.

— Господин фельдмаршал, полагаю, нам нечего больше думать и заботиться о генерале Россе, — ответил без обиняков Спарре. — Если он сам не в состоянии защититься от русских, то пусть убирается к черту и делает, что хочет.

Ответ был дерзок, и его мог позволить себе только королевский любимчик. Несмотря на это, Реншильд в другое время все равно поставил бы зарвавшегося генерала-молокососа на место, однако сейчас не стал этого делать. Причина заключалась в том, что Спарре был прав в главном, что о Россе действительно не стоило больше думать и заботиться. В эти минуты важнейшие события происходили перед редутами, и отвлекать оттуда силы для выручки нескольких сотен усталых, деморализованных, частью израненных солдат, которых уже вряд ли можно будет использовать в сегодняшнем сражении, не имело смысла. Поэтому с не исполнившим приказ короля Спарре пусть разбирается сам Карл, если у него возникнет в том желание.

— Генерал, быстрее наводите порядок среди своего потрепанного отряда и присоединяйтесь к кирасирам у Будищанского леса. Там у вас будет шанс исправить свой промах с генералом Россом...

Генералу Россу удалось выбраться краем леса к своим укреплениям у Полтавы и укрыться в шанцах, но они вскоре были окружены подоспевшей русской конницей. Солдаты Росса не успели еще толком подготовиться к обороне, а к генералу под дробь барабана уже явился русский парламентер.

— Господин генерал, от имени князя Меншикова предлагаю вам сложить оружие, как это уже сделал генерал Шлиппенбах, — громко прозвучали по-шведски слова русского офицера с белым флагом на шпаге. — В противном случае вы будете атакованы и уничтожены.

Росс лично видел из леса, как сдавался Шлиппенбах с кирасирами и штабом, и понимал, что в случае необходимости русские могут бросить против него все участвовавшие в атаке на их фланг силы, и шанцы будут захвачены, с какой отвагой они не оборонялись бы. Правда, еще была надежда, что на помощь Россу придут оставленные в траншеях под Полтавой или для охраны лагеря и обоза солдаты, но для этого требовалось время, и его у противника нужно было выиграть.

— Господин поручик, — ответил Росс, — я должен обсудить предложение князя Меншикова со своими офицерами. Наше решение вы узнаете через час.

— Господин генерал, для принятия решения вы располагаете получасом времени. Через тридцать минут вы сдадитесь или будете атакованы.

— Через полчаса я пришлю с ответом своего представителя.

— Нет, через полчаса вы дадите ответ мне. Я буду ждать его на этом месте.

Напрасно Росс надеялся на помощь оставленных под Полтавой и в лагере войск — он ее не получил, и через полчаса вновь предстал перед русским парламентером.

— Господин поручик, кому я должен отдать шпагу и где моим подчиненным надлежит сложить оружие?

— Вашу шпагу примет генерал-лейтенант Ренцель, а солдатам прикажите сложить оружие перед шанцами...

Разгромив один из флангов неприятеля[107], пленив двух генералов и захватив в ходе кавалерийского сражения четырнадцать вражеских знамен и штандартов, Меншиков мог не опасаться гнева царя и с чистой совестью приказал Боуру возглавить отход драгун за линию редутов. Пока князь контратаковал шведов у Яковецкого леса, их армия смогла прорваться у Будищанского леса сквозь редуты и вышла на поле перед русским ретраншементом.

Однако понесенные ею от огня русской артиллерии потери были столь велики, а войска в ходе прорыва так расстроили боевые порядки, что о немедленной атаке русского лагеря не могло быть речи. К тому же кирасиры, бросившиеся было преследовать отходившую к своему ретраншементу конницу Меншикова и Боура, попали под огонь орудий с окружавшего ретраншемент вала и, отхлынув назад, внесли дополнительную сумятицу в ряды своих войск. Остановившись на расстоянии пушечного выстрела от русского лагеря, шведская армия начала приводить себя в порядок, готовясь к бою с главными силами противника.

Петр понимал, что наступил решающий час сражения. Русская пехота уже покинула ретраншемент и заканчивала построение в боевой порядок фронтом к противнику. В сопровождении Шереметева и генералитета пехоты русской армии Петр произвел последний смотр пехотных и гвардейских полков, затем артиллерии.

— Господин фельдмаршал, сколько пехотных полков у неприятеля? — неожиданно спросил он у Шереметева.

— С гвардией тридцать четыре, — прозвучал ответ.

— А у нас сорок семь. Посмотри, насколько наша боевая линия длиннее шведской. Как бы король не испугался нашего превосходства в пехоте и не отказался от баталии. Надобно сравнять силы.

— Сравнять? Но часть наших полков неполного состава: десять батальонов занимают редуты, пять, что ходили с генералом Ренцелем на подмогу кавалерии, измотаны, имеют много раненых и отведены мной в резерв.

— Шведы тоже понесли потери, к тому же их нынешний полк равен по числу солдат нашему батальону. Вели шести полкам возвратиться в ретраншемент и пребывать там до моего приказа.

— Государь, офицеры и солдаты рвутся в битву, отстранение от участия в ней будет воспринято ими как тяжкая обида. Позволь мне не навлекать проклятий на свою седую голову и сам назови полки, которым надлежит покинуть боевой строй.

— Боишься проклятий? Что ж, огражу тебя от них. Прикажи отправиться в резерв полкам Гренадерскому, Троицкому, Ростовскому, а также Лефортовскому, Ренцелову и Апраксина. А заодно пошли три батальона к Крестовоздвиженскому монастырю, чтобы оградить его от неприятностей, когда разбитые шведы ударятся в бега. Сколько батальонов — не полков, а батальонов! — останется на поле супротив неприятеля?

— Сорок один батальон, — после недолгих подсчетов ответил Шереметев и с обидой добавил: — В самый нужный момент по собственной воле оказались с недругом на равных.

— Нет, господин фельдмаршал, еще не на равных, — усмехнулся Петр. — Покуда мы навели порядок лишь в пехоте, а теперь примемся за конницу. Как вижу, князь Меншиков исполнил нашу диспозицию и прикрыл кавалерией оба пехотных фланга.