Читать книгу "Смерть в рассрочку - Борис Сопельняк"

Как же Яшка потом жалел, что отпустил Ленина — ведь он мог не только получить хороший выкуп, но и освободить всю Бутырку, где сидело немало его дружков.

Об этой истории написано и рассказано немало, но все эти повествования основаны на слухах и домыслах. А между тем все эти годы в архивах Лубянки хранилось 23 томное Дело № 240 266 «О вооруженном нападении бандитов на В. И. Ленина 6 января 1919 года». Надо ли говорить, как я волновался, когда эти папки попали в мои руки!

Итак, окунемся в события начала 1919 года…

«Черт с тобой, что ты Левин»

Одна буква! Всего одна буква «в» вместо буквы «н». Но если бы Ильич произнес ее более четко, а бандит не был туговат на ухо, судьба революции, страны да и всей истории как таковой могла быть совсем иной. Если бы Ленин был убит, то Сталин, Троцкий и Зиновьев, наверняка бы, перессорились и перестреляли друг друга. Деникин и Колчак вошли бы в Москву, Юденич — в Петроград, и Россия пошла бы другим путем.

Вот он, истинный парадокс истории: судьба России находилась в руках отпетого бандита. Но — недолго. Он свой шанс упустил и заплатил за это самой дорогой ценой.

А все началось о того, что у Надежды Константиновны Крупской обострилась тяжелая форма базедовой болезни. Ильич заметно помрачнел, стал грустным и понурым. Первым на это обратил внимание его ближайший сотрудник, управделами Совета народных комиссаров В. Д. Бонч-Бруевич.

— Надя плоха. Ей все хуже и хуже, — печально ответил на его вопрос Ленин.

— Надежде Константиновне необходим длительный отдых, и обязательно вне Москвы.

— Длительный отдых! Об этом она и слышать не хочет.

— Уговорить ее можете только вы. И это надо сделать.

«Я понял, что моя настойчивость пришлась ему по душе, — пишет далее в своих воспоминаниях Бонч-Бруевич, — и стал советовать Владимиру Ильичу перевезти Надежду Константиновну в одну из лесных школ в Сокольники. Ильичу это предложение пришлось по душе.

— Поезжайте туда на разведку, — сказал он. — Хорошенько все посмотрите, но никому ничего не говорите. Запомните получше дорогу… А я попробую поговорить с Надей.

Освободившись от текущих дел, я вызвал автомобиль и поехал в Сокольники. Зима была очень снежная, и снег с улиц не свозили. Шоферы стремились попасть на рельсы трамваев и ехать в направлении намеченного пути. Рельсы расчищались, и по ним можно было ехать, но выскочить из колеи было очень трудно, так как по бокам тянулись плотно утрамбованные сугробы снега.

Осмотрев со всех сторон намеченную школу и выяснив, что Надежде Константиновне может быть предоставлена небольшая комнатка на втором этаже, я двинулся в обратный путь, исследовав все дороги, по которым можно подойти или подъехать к школе: я знал, что Владимир Ильич будет часто навещать Надежду Константиновну и, стало быть, надо было все предусмотреть с точки зрения охраны.

Наутро, как только я вошел к Ильичу с очередным докладом, он оказал:

— Надя согласна. Уже укладывается. Берет с собой кучу работы, а сама еле дышит, еле говорит. Поправится ли? Сегодня к вечеру мы поедем. Только никому ничего не надо говорить. Совершенно никому!

В тот же день Надежда Константиновна уехала в лесную школу, и вскоре мы убедились, что пребывание в этой школе пошло ей на пользу, и Владимир Ильич повеселел. Он частенько ездил в Сокольники, обыкновенно никого, кроме меня, не предупреждая.

Так было и в тот раз, когда Ильич решил принять участие в детском празднике, устраивавшемся в лесной школе. Захватив подарки, я выехал туда пораньше, а Ильич должен был поехать после меня. Мне очень не понравилось, что сперва у Красных ворот, а потом у Рязанского вокзала машину встречали пронзительным свистом, как бы передавая нас от поста к посту. Поэтому приехав в школу, я тут же позвонил в гараж и спросил, не выехала ли машина Гиля, бессменного шофера Владимира Ильича. Получив ответ, что машина ушла не менее получаса тому назад, я понял, что предупредить об изменении пути не удастся и стал ждать… По расчету времени Ильич должен был вот-вот приехать, но машина явно запаздывала».

А тем временем в Сокольниках, у сапожника Демидова, пьянствовала банда Кошелькова. Судя по докладам, справкам и донесениям, подписанным начальником Особой ударной группы МЧК по борьбе с бандитизмом Мартыновым и начальником Московского управления уголовного розыска Трепаловым, банда Кошелькова была самой большой головной болью того времени. Вот одна из таких справок.

«Сперва — о самом предводителе, Якове Кошелькове. Ему 28 лет. Он — сын известного разбойничьими похождениями повешенного бандита. В двадцатилетнем возрасте он начал самостоятельную карьеру и уже в 1913 году был зарегистрирован как опытный вор-домушник. К 1918 году бандитский мир Москвы обожал его безмерно и полностью ему покорился. В конце концов он занял амплуа “Короля бандитов”».

И надо отдать справедливость вкусу героев пули и ножа. Этот смуглый, бритый, черноволосый человек с тяжелыми глазами, отличался настоящей смелостью, исключительным присутствием духа и находчивостью. И еще. В начале его деятельности жестокость сравнительно мало выпячивала в нем: он убивал только в целях самозащиты. Но со временем развинченная психика дала о себе знать и он стал жестоким садистом, начав убивать ради убийства.

Его шайка рядом вооруженных нападений среди бела дня наводила панику на жителей Москвы и ее окрестностей. Свои разбойничьи налеты бандиты производили с неслыханной дерзостью и не считаясь с количеством жертв. Сколько этими бандитами совершено преступлений и какой они нанесли ущерб, учету не поддается.

Вот что они совершили только в 1918 году.

1. Вооруженное ограбление Управления Виндаво-Рыбинской железной дороги. 2. Вооруженное ограбление типографии Сытина. 3. Нападение на 9-е почтовое отделение. 4. Ограбление кассирши Марковой. 5. Ограбление двух заводов, кассира водокачки и Замоскворецкого Совдепа. 6. Убийство и ограбление прохожих на Воздвиженке. 7. Убийство и ограбление артельщиков на Лосиноостровской.

За этой же бандой числится еще несколько убийств, ограблений и изнасилований, в том числе 12-летней девочки.

Чтобы навести ужас и панику, бандиты расстреляли на улицах Москвы 22 милиционера. Они же убили несколько сотрудников МЧК и Уголовного розыска. Забрав документы убитых сотрудников, бандиты использовали их в своих интересах: выдавая себя за сотрудников МЧК, произвели ряд обысков-грабежей в частных квартирах.

Наглость бандитов дошла до такой степени, что, предъявив документы сотрудников МЧК, они производили обыски на заводах в присутствии значительного числа рабочих и представителей заводского комитета. Так было на Афинажном заводе, где бандиты забрали около трех фунтов золота в слитках, три с половиной фунта платиновой проволоки и двадцать пять тысяч рублей деньгами.

Чувствуя, что его похождения рано или поздно закончатся, Кошельков ходил вооруженным до зубов, имея наготове два-три револьвера и несколько ручных бомб. В последнее время он стал настолько подозрителен, что проходя по улицам и чувствуя на себе чей-нибудь пристальный взгляд, немедленно убивал случайного прохожего.