Читать книгу "У каждого свой путь в Харад - Анна Р. Хан"

– Удматор… – Он послал презрительный плевок куда-то в сторону Удматории. – При чем тут Удматор? В любой войне, кто бы ни пришел, никогда нельзя оставаться в оккупации. Для пришлых ты удобный заложник-раб, для своих – предатель, которому не преминут припомнить его поступок и спросить за него. От войны лучше вообще держаться подальше.

– Кто бы говорил, – хмыкнула Рина. – Сам далеко держишься?

– Так я не про себя – про них. – Саммар махнул в сторону тянущихся друг за другом обозов. – Про таких вот, как они. Мирное население во время войны – оно как стадо овец, которое никак в толк не возьмет, что пастуха загрызли волки.

– И вскоре клыки сомкнутся на их незащищенных глотках, – услышал Саммар подытоживающие слова Шелеста.

– Ты думаешь, люди не понимают, что происходит на самом деле, – Гыд подъехал к бородачу поближе, – потому и не торопятся удрать от приближающейся линии фронта?

Саммар передернул плечами:

– Не то что не торопятся – некоторые вообще не собираются никуда уезжать. Потому что для них это именно «уехать», а никак не «спастись». А у них, знаешь ли, планы – грибов там насолить, крышу поправить, свадьбу сыграть… Уезжать они как раз и не планировали. Так что никакая война в их жизнь не вписывается. Вот они и пытаются от нее отмахнуться.

Шелест вздохнул:

– Многие считают, что это их вообще никак не касается. Что война – это дело военных и, раз они этим не занимаются, их это никак и не коснется. Что она где-то далеко.

– Годэлиск сейчас сказал бы, что это потому, что люди верят в свое бессмертие. Что могут убить кого угодно, но в то, что их самих могут запросто порешить, они не верят до самого последнего момента, – хмыкнул Саммар. – Потому любая война им побоку и важней охранять запасы на зиму от возможных мародеров, чем спасать свою жизнь.

– Как глупо, – пробормотала Рина. – Ты был прав, как овцы…

– Никогда об этом не задумывался, – сказал Гыд. Он поморщился, словно раздосадованный собственными мыслями. – Мне мирное население всегда как-то мешало. Путаются под ногами, кричат, на линию огня могут вылезти ни с того ни с сего.

– Это потому что тебе прикрываться ими как живым щитом не приходило в голову.

Гыд чуть нахмурился в ответ на слова, сказанные Шелестом:

– Так неудобно же… Что за щит за такой – тяжелый, движения стесняет… Это же как камень таскать. Да и орать будет все время. Или плакать.

– Ой, Гыд… – только и смог произнести Саммар, покачав головой.

Их дорога вилась по берегу реки, и в том же направлении двигалась по другой стороне колонна беженцев.

– Мы ведь быстрее их едем, что ж эта людская лента никак не заканчивается?

– Интересно, из какого они города? – вместо ответа проговорил Шелест. Он вглядывался в бредущих за телегами людей, размышляя, какая из частей Озерного края попала на этот раз под пяту Удматора.

– С берегов Вейерсдаля, скорее всего. Удматорцам сейчас там укрепиться как раз самое оно, перед тем как лед встанет. Ни к Лоне, ни к Освиге и тем более ниже – к Харивайду они сейчас войска перебрасывать не станут.

– Думаешь? – Монах чуть придержал лошадь, чтобы та шла с жеребцом Саммара шаг в шаг. – А вдруг эти беженцы с берегов Освиге двигаются? И если новые части из Удматории…

Саммар отрицательно покачал головой:

– Удматорцы укреплялись по берегам Вейерсдаля в занятых населенных пунктах и в ими же построенных новых форт-постах. Скопление их войск говорило о том, что они только и ждут, когда встанет лед, чтобы двинуть свои части на Ольмхольм. Остров в фактической блокаде будет уже три месяца как, а запасы урожаем этого года не пополнялись, так что сам понимаешь… Я не сомневаюсь, что духом защитники Озерного края сильны, но физические силы будут подорваны, и сопротивление, боюсь, будет если и яростным, то недолгим. Удматорцы тоже верят в это. Ольмхольм – их цель, и они будут добиваться захвата его в первую очередь.

– Ты так говоришь, потому что тебе уже пятьдесят лет, – вдруг произнесла Дарина.

Брови Саммара взлетели на лоб.

– Вот уж новость! Что это за заявление?

Дарина чуть сощурилась, словно пытаясь что-то разглядеть вдали, а потом перевела взгляд на Саммара.

– Потому что основательно подходишь уже ко всему. Одну ногу поднимаешь тогда, когда вторая уверенно стоит на земле. – Девушка потерла тыльной стороной ладони лоб. – И думаешь, что все так же страхуются. Прыгнуть боишься. А по мне, так я бы войска на Лоне как раз двинула.

– В первую очередь? – Шелест повернул к девушке голову. Колыхнулось под тканью капюшона черное марево. – Ну и что это за стратегия у тебя получится? Между Харадскими горами и Лоне зажаты войска окажутся, с одной стороны войска Озерного края, с другой – харадцы, а отступать некуда.

– Поэтому и не в первую очередь, – спокойно выслушав монаха, продолжила свою мысль Рина, – а сейчас. Именно когда все думают, что моей тактической целью является желание удержать позиции и укрепиться на завоеванных рубежах. Окопаться вокруг Вейерсдаля. Именно сейчас я бы двинула новые части, прибывшие из Удматории, на Лоне. Громобой уже завалило, а чего харадцев бояться, если через перевал дороги нет? Судостроительные верфи сосредоточены по берегам Лоне. Без кораблей Озерный край – всего лишь заключенная на разобщенных островах группа людей.

– Это точно, – поддакнул Гыд. – Я тоже так считаю.

– А то, что беженцы со стороны Освиге двигаются, это не обязательно из-за того, что там бои начались. Может, с Ольмхольма пришли водным путем через Гри, а может, с межозерных равнин люди снялись, заслышав, как удматорская армия ведет себя близ столицы их края. – Дарина поправила на плече плащ.

Шелест посмотрел на Саммара. Тот только молчал и хмурился. Тогда монах тяжко вздохнул:

– А я пока ничего не буду думать. По крайней мере, до тех пор, пока не узнаю, из какого города все эти люди.

Они миновали Рыман, обойдя его стороной.

Очень скоро дорога, вьющаяся вдоль холодного Бура, то покрывавшегося серой хрупкостью первого льда, то вновь ломающего его, вышла на каменистые высокие скалы. Иной раз с одной стороны в небо шла отвесная стена, а с другой такая же стена уходила вниз, и сверху близко было небо с нависшими облаками, а снизу пенилась вода, разбивая о камни в крошку лед.

Предгорья были уже совсем близко.

Ни на одном постоялом дворе никто златовласого эльфа припомнить не мог. Хотя, может быть, вспоминать тем, у кого спрашивали, было недосуг. Слишком много работы прибавилось им за последнее время.

Все постоялые дворы были забиты под завязку, и работающим там людям было просто не до того, чтобы отвлекаться на воспоминания.

Еще совсем недавно все было иначе. Не было ни столпотворения на основных переездах, ни телег, которые из-за нехватки места оставались на ночь за оградой постоялых дворов, ни оборванных людей, которые ночевали под ними, потому что не могли заплатить за постой. До того как завалило снегами перевал Громобой, большинство тех, кто вырывался из окружения, уходили в Харад именно через него. Первая волна беженцев не коснулась Потлова.