Читать книгу "Хищник. В 2 томах. Том 2. Рыцарь "змеиного" клинка - Гэри Дженнингс"

— Eheu, этот мавзолей предназначен не для одного только Теодориха, — сказал Боэций довольно печально. — Он также станет местом упокоения для всех его потомков. Да, кстати, королева Аудофледа только что родила первенца. Ты слышал? Да, представь, снова дочь. Пока королева не произведет на свет сына, у Теодориха будут потомки только по женской линии.

Однако, казалось, это пока не слишком беспокоило Теодориха. Он пребывал в прекрасном настроении, когда мы вместе обедали и я подробно рассказывал королю о своих недавних путешествиях.

— Ты опять отправишься в Рим, Торн? Вот и прекрасно, в таком случае ты сможешь доставить туда мой наказ. Да, кстати, ты знаешь? Я уже и сам посетил Рим в твое отсутствие.

Да, Боэций рассказал мне об этом. Теодориха встретили там как и подобает императору, устроили церемонию триумфа и не поскупились на расходы — гонки на колесницах в цирке, поединки гладиаторов в Колизее, постановки в Theatrum Marcelli, пиры и торжественные приемы во всех самых лучших домах. Теодориха также пригласили выступить в Сенате, причем его речь заставила всех сенаторов встать и рукоплескать королю.

— Однако самое главное, — вздохнул Теодорих, — я своими глазами увидел постепенное разрушение великого города, по поводу которого ты так сокрушался. Я приказал, чтобы приняли все возможные меры, дабы прекратить надругательство над художественными и архитектурными шедеврами. И с этой целью я собираюсь выплачивать Риму ежегодно ссуду в две сотни золотых либров только на то, чтобы проводить реставрацию и сохранять в первозданном виде все строения, памятники, монументы и тому подобное.

— Я восхищаюсь тобой, — сказал я. — Но может ли казна позволить себе такую благотворительность?

— Ну, бережливый comes Кассиодор сперва немного поворчал. Но затем придумал увеличить пошлину на ввоз вин. Так что деньги будут.

— Тогда я восхищаюсь и им тоже. Но ты упомянул о каком-то поручении. Что именно мне нужно сделать?

— Видишь ли, я должен исправить собственную оплошность. Когда я произносил речь в Сенате, то забыл упомянуть о городских статуях. Как ты знаешь, от них уже тоже вовсю начали отбивать куски. Поэтому я хочу быть уверен, что на те деньги, которые я посылаю в Рим, их тоже отремонтируют. Квестор Кассиодор Филиус подготовил соответствующий документ. Возьми его у Кассиодора, Торн, и проследи, чтобы его зачитали в Сенате, напечатали в «Ежедневных новостях» и огласили на улицах.

Когда я отыскал молодого Кассиодора, тот улыбнулся и предложил:

— Может, ты захочешь прочесть документ, прежде чем я скреплю его печатью? — И развернул сверток папируса на столе.

— Какой из этих листов королевский указ, который я должен отвезти? — спросил я, быстро перелистав всю пачку.

— В каком смысле? — Он выглядел удивленным. — Ну, это все и есть документ.

— Вся эта пачка? Это что — приказ Теодориха прекратить разрушать Рим?

— Да, разумеется. — Юноша выглядел сбитым с толку. — Разве ты не за этим сюда пришел?

— Мой добрый Кассиодор, — сказал я, — мне требуется всего лишь письменное подтверждение королевского приказа. Все, что мне надо сделать на самом деле, — это приехать в Рим и сказать два слова: «Прекратите это». Лишь два слова!

— Да? — Теперь вид у Кассиодора был слегка обиженный. — Там именно об этом и сказано. Прочти.

— Прочесть все? Да я с трудом могу это поднять.

Я, конечно, преувеличивал, хотя и не слишком. Взяв верхний папирус, адресованный «Сенату и гражданам Рима», я начал читать:

— «Считается, что благородное и достойное похвалы искусство создания статуй в Италии первыми стали практиковать этруски. Последующие поколения восприняли его и создали в городе Риме почти такое же количество статуй, сколько там проживает жителей. Я говорю об изобилии статуй, которые изображают богов, героев и прославленных римлян прошлого, а также об огромном табуне коней из камня и металла, украшающих наши улицы, площади и форумы. И будь в природе человеческой изначально заложено почтение, то именно оно, а не когорты охранников было бы бдительным стражем драгоценных статуй Рима. А что мы можем сказать о драгоценном мраморе и дорогой бронзе, которые являются сокровищами не только из-за того, что сделаны из уникальных материалов, но и потому, что из них сооружены настоящие произведения искусства. А сколько рук стремится при первой возможности сорвать их с тех мест, где они находятся?.. Это же относится и к целому лесу римских стен, которые также необходимо поскорее отремонтировать, равно как и городские статуи. А пока все честные горожане должны охранять этих безмолвных жителей Рима, следить за тем, чтобы статуи больше не калечили, не обезображивали и не разбивали на куски. О, честные граждане Рима! Мы спрашиваем вас: если на вас возложили такие обязательства, то разве можете вы пренебречь ими? Кто может быть столь корыстным? Вы должны следить за теми вороватыми нечестивцами, о коих вас предупредили. Затем, когда негодяя схватят, его предписывается подвергнуть публичному наказанию, ибо он повредил красоту, созданную античными мастерами, отсечь ему конечности, наказав сего злоумышленника за то, что заставил страдать наши памятники…»

Я остановился, снова перелистал страницы, откашлялся и сказал:

— Ты прав, Кассиодор, здесь все-таки говорится «прекратите это». Только гораздо более… как бы это выразиться…

— Гораздо более убедительно, — пришел он мне на помощь. — Гораздо более полно.

— Да, полно. Вот именно то слово, которое я подыскивал.

— Если ты продолжишь читать дальше, сайон Торн, документ понравится тебе еще больше. Там я пишу, как король Теодорих распространяется о нуждах…

— Нет-нет, Кассиодор, — сказал я, подталкивая к нему листы. — Думаю, я сделаю это позже. Я не хочу портить себе удовольствие, наспех просмотрев его. Я услышу все полностью, когда документ этот озвучат в Сенате.

— Мое сочинение прочитают в Сенате! — воскликнул он радостно. Затем свернул папирус в трубочку, накапал сверху расплавленного свинца и приложил печать Теодориха. — В Сенате!

— Да, — сказал я. — И готов поспорить на что угодно, сенаторы одобрят его громкими возгласами: «Vere diserte! Nove diserte!»

4

Бо́льшую часть правления Теодориха я занимался тем, что практически и так делал всю свою жизнь, — путешествовал, наблюдал, изучал, испытывал. Все остальные маршалы короля были рады осесть в каком-нибудь городе, занять хороший пост и вести спокойную размеренную жизнь, но мне гораздо больше нравилось быть странствующим посланцем короля, его далеко протянутой рукой и всевидящим оком. Теодорих несколько раз предлагал мне пожить при его дворе. Я мог оставаться какое-то время в своей резиденции в Риме или в Новы, но у меня всегда также находилось чем заняться в королевстве Теодориха и за его пределами.

Иногда я отправлялся в путь по приказу Теодориха, а иногда по своим собственным делам, но в результате побывал везде — от великолепного и часто посещаемого римской знатью морского курорта Байё до самых отдаленных районов, где обитали племена союзников. Порой я путешествовал в доспехах, украшенных изображением кабана и другими знаками отличия, свидетельствовавшими о моем маршальском звании, а в другой раз облачался в элегантные наряды herizogo или dux, гордо демонстрируя свой титул, однако гораздо чаще я ездил в неприметном платье простого путешественника. Иногда меня сопровождал отряд воинов или же несколько слуг, чтобы под рукой были гонцы, способные быстро доставить послание, однако обычно я ездил повсюду один и сам потом обо всем лично докладывал королю.