Читать книгу "Земля войны - Юлия Латынина"

– Они стали шахидами, – спокойно ответил Арсаев.

Джамалудин молча вынул из-за пояса «макаров» и сдернул предохранитель. Теперь он стоял в трех шагах от Арсаева, и ствол в руках аварца глядел главному террористу республики прямо в лоб.

– Джамалудин, – сказал Арсаев, – за этих детей я дам ответ Аллаху, а ты кто такой, чтобы спрашивать о них? Клянусь, если бы роддом взорвался по моей небрежности, и то бы я не был в Вечном Аду, а сейчас ты сам обосновал, что и этого на мне нет! Ты не родич им и не имеешь права мстить! Да и были б они родичами, тебе следует судить не по роду, а по шариату, а по шариату любой алим подтвердит тебе, что ты не можешь спрашивать с меня за козни неверных!

– Я плевал на такой шариат, – ответил Джамалудин.

– Берегись. Это слова кяфира.

– Если ты сказал мне «кяфир», то один из нас им точно стал, – усмехнулся Джамалудин.

– И я тебе обосную, что это не я! – ответил Арсаев. – Я эмир этого города, и горе тому, кто убивает тех, кто стал на путь джихада! Они непременно и справедливо будут в Аду!

– Ради тех, кто умер в роддоме, я согласен на Ад, – ответил Джамалудин.

Звук выстрела в замкнутом помещении был оглушителен. Первая пуля вошла Вахе между глаз, вторая легла чуть выше, разбрызгивая осколки кости и мозга. Колени Вахи медленно подогнулись, и он рухнул ничком на свежий, пахнущий ремонтом и лаком паркет.

Третья пуля вошла в голову лежавшем без сознания Комиссарову.

– Нет! – вскрикнул Миша Сливочкин… – Не…

Больше он ничего крикнуть не успел.

Пятый выстрел в Асхаба Хасанова слился со страшным хлопком от разорвавшегося в холле термобарического заряда.

* * *

Была весна; закатное вечернее солнце заваливалось куда-то в районе Бельгравии, в Гайд-парке плавали утки и цвели розы, и у Исторического Музея в самом центре Лондона толпились «Ролс-ройсы», «Мерседесы», и похожие на желтых жуков такси: российская деловая элита съезжалась на званый ужин в рамках Лондонского экономического форума.

Кирилл Водров, недавно назначенный глава российского представительства крупнейшей консультационной фирмы «Бегрстром и Бергстром», в галстуке бабочкой и смокинге, выгодно подчеркивающем его худощавую фигуру, вылез из серого «Бентли» с улыбающимся шофером-индусом. Правда сказать, далось ему это с трудом: его шеф, веселый, улыбчивый канадец Рональд Казери, помог ему встать на троттуар, и в руках Кирилл держал легкую трость с белой костяной ручкой. Трость эта, в сочетании с особой, военного оттенка хромотой, и ранней сединой в волосах тридцатишестилетнего менеджера, заставляла оглядываться многих, столпившихся в этот апрельский вечер у чугунной решетки, за которой пылали, окаймляя ведущую к замку дорожку, длинные газовые факелы.

Внутри было столпотворение; супруги министров и дочери олигархов блистали украшениями и драгоценностями; тут же, рядом с супругами и дочерями, одиноким клиентам улыбался целый цветник девочек от Пети Листермана, и хотя девочки проигрывали по части драгоценностей, они безусловно могли считаться украшением форума. Кирилл принял из рук какого-то спонсора билет бесплатной лотереи, выигрышем в которую было колье в сто двадцать тысяч долларов, и вспомнил, что русские в последнее время стали самыми крупными покупателями бриллиантов в мире. Только за последние два месяца, если верить статистике, их было куплено на сто миллионов долларов.

Безупречный дворецкий с выправкой часового при Мавзолее указал Кириллу номер его стола; стол был в пяти метрах от сцены, на которой готовился к выступлению хор мальчиков из Итона. Кирилл с облегчением отодвинул стул и скорее рухнул, чем сел, на сиденье, а потом он поднял глаза и замер. Прямо напротив него сидел президент республики Северная Авария-Дарго Заур Кемиров, и нерешительно оглядывал целую батарею вилок, вилочек и ножей, выстроившуюся по обе стороны белых и крупных, как мишень, тарелок.

А потом Кирилл покосился вправо и обнаружил, что его соседкой является леди Хильда Стейплхерст.

Кирилл не видел Заура с той самой ночи на восемнадцатое апреля. По правде говоря, он вообще мало что видел с тех пор. Штурм начался в тот самый момент, когда в зале прогремели выстрелы Джамалудина. Кемиров повернулся к заложникам и сказал: «Кто хочет сражаться – берите оружие». Его приглашению последовали Кирилл, Аргунов, сотрудники ФСО, а также глава Пенсионного Фонда с родственниками и охраной.

Резня была жуткой. Мятежный батальон «Юг» имел полную возможность раствориться в горах; Джамалудин не стал бы, а федералы не могли бы его преследовать. Но Арзо выбрал штурм, и не только потому, что он так уж хотел в Рай. Тот, кто выиграл бы драку на Красном Склоне, стал бы хозяином затопленного восстанием города.

Арзо атаковал по тому же рецепту, по которому федеральные БТРы разносили пятиэтажки с засевшими там террористами, подавляя снайперские точки и пулеметы оружием неизбирательного действия; только в окна второго этажа в течение тридцати секунд всадили восемь «шмелей», и любое другое здание эти выстрелы просто разнесли бы на куски. Один из выстрелов Кирилл видел сам: глыбу белого огня в тридцати метрах внизу в холле; из этой глыбы бежали живые горящие люди, и когда Кирилл взглянул себе на руки, он увидел, что они горят тоже. Кирилл встряхнул руками, и огонь почему-то погас.

По счастью, на этом у Арзо «шмели» кончились. Пожар и взрывы в актовом зале начались через пять минут после того, как последних членов делегации спустили в подвалы.

Арзо положил две сотни человек еще на подступах к зданию, а когда разъяренные чеченцы все-таки ворвались на первый этаж, в бывшей крепости началась резня – резня между двумя отлично подготовленными и преданными своим командирам группами фанатиков, половина из которых знала друг друга и гуляла вместе на свадьбах братьев, сестер и детей.

Кирилла ранило трижды: один раз в руку, несильно, еще в первые полчаса боя, а другой раз на мраморной лестнице между вторым и третьим этажом. Пуля «калашникова» прошла снизу вверх, вспоров селезенку и разминувшись на полмиллиметра с печенью, и вышла наружу между пятым и шестым позвонком, разбив и сместив диски, но чудом не задев тонкого веретена спинного мозга. Кирилл рухнул мгновенно, скатившись с лестницы, по нему вверх рванули чьи-то ноги, и Кирилла спасло только то, что спустя минуту на нем лежали еще два трупа. Третья пуля ударила, когда он уже был без сознания, чуть повыше колена, повредила связку и застряла в кости.

Кирилл очнулся ненадолго, когда бой уже кончился. Он выполз из-под трупов и увидел Джамалудина. Белый холл был черным; из него перед штурмом вытащили все, что могло гореть, но во время штурма в нем сгорело все, что гореть не могло. Аварец шел, совершенно целый и невредимый, в сопровождении полковника Аргунова, и когда Джамалудин видел человека в коротких штанах и с бородой, Джамалудин приставлял к его виску пистолет и нажимал на курок, не проверяя, ранен этот человек или уже мертв. Впоследствии Кириллу сказали, что трупы людей Арсаева Джамалудин приказал оставить во дворе крепости, и объявил, что пристрелит любого, кто за ними явится. Более того – он исполнил свою угрозу, и трупы отдали только спустя две недели, когда двор крепости провонял тухлой человечиной, а к новому президенту республики явилась сводная делегация старейшин трех сел.