Читать книгу "Любовь на все времена - Бертрис Смолл"

— Дай мне кубок, — сказала валида, и Джинджи стремительно бросился выполнять приказ, в суете чуть не уронив серебряный сосуд.

Hyp У Бану взяла у него кубок и протянула его Эстер Кира, которая влила в него жидкость, по виду похожую на вишневый шербет. Потом мать султана поднесла кубок к лицу Эйден со словами:

— Выпей это, Марджалла, и с твоими горестями будет покончено.

Без малейшего выражения Эйден взяла у Hyp У Бану серебряный кубок и выпила его до дна. Потом посмотрела на нее и сказала:

— Позаботитесь ли вы о моих слугах, госпожа? Я бы не хотела, чтобы они пострадали. Если можно, освободите Марту и ее дочерей и отпустите их домой. Мне их подарил Явид, и поэтому я могу распоряжаться ими по своему желанию.

— Их освободят и позволят вернуться на родину, — ответила валида. — Что делать с Джинджи?

— Я бы отдала его Сафии. Она лучше всех знает, как распорядиться им. Валида кивнула.

— Так и будет сделано. Что-нибудь еще? Эйден зевнула. Ей очень захотелось спать. Глаза стали наливаться тяжестью, стало трудно выговаривать слова.

— Тюлип, — сумела сказать она и упала на кровать.

— Тюлип? — переспросила валида. — Интересно, что она хотела сказать?

— Так зовут ее кота, — объяснила Эстер Кира. — Позвольте мне дать животному немного снадобья, и его можно утопить вместе с ней.

Hyp У Бану кивнула и приказала принести тарелку с рубленой курятиной, которая, как уверял Джинджи, была любимой едой кота. В курятину подлили немного снотворного. Кот, конечно же, с аппетитом набросился на угощение и быстро впал в оцепенение.

— Прекрасное животное, — заметила валида. — Как жаль, что его приходится убивать.

— Его присутствие будет только напоминать вам о происшедшем, — сказала Эстер Кира. — Теперь надо покончить с этим.

В комнаты Эйден позвали палачей, и ее вместе с котом положили в мешок из бледно-сиреневого шелка. Потом мешок вынесли из дворца через Смертные Ворота гарема и отнесли к маленькой пристани, где ждал человек, в обязанности которого входило вывозить тела из Нового Дворца. Взяв мешок, он опустил его на корму своей маленькой лодки и принял от палачей традиционный бакшиш. Когда палачи пошли обратно во дворец, лодочник начал грести, отводя лодку от пристани.

Солнце садилось, и его лучи щедро заливали воды, окрашивая золотом морской залив под названием Золотой Рог, вокруг которого раскинулся город. Лодочник, обязанный вывозить тела из султанского дворца, ритмично греб от города по направлению к глубокому месту за островом Принца, куда в течение многих лет и его отец, и его дед вывозили и топили тела женщин. Иногда это были тела женщин, умерших при родах или по какой-то иной естественной причине. Иной раз это были тела женщин, приговоренных к смерти. Некоторых казнили живыми, если султан хотел проявить особую жестокость, и лодочник в таких поездках залеплял себе уши мягким воском, чтобы не слышать жалобных криков, — он не был жестоким человеком. Иногда к женщинам проявляли милость и заранее удавливали или усыпляли, что явно сделали с женщиной, которую он сейчас вез.

На короткое время маленькое суденышко заслонил от берега большой корабль, направлявшийся в Эгейское, а может быть, дальше, в Средиземное море. Когда последние лучи оранжево-красного солнца скрылись за горизонтом, над водой поплыл высокий, воющий напев главного муэдзина Стамбула и его последователей, призывавших правоверных на молитву, и маленькая, качающаяся лодочка стала просто неуловимой тенью на фоне мрачно потемневшего моря.

Часть 4. ЛЮБОВЬ ПОТЕРЯННАЯ, ЛЮБОВЬ ОБРЕТЕННАЯ

Глава 16

Корабль сэра Роберта «Счастливое путешествие» мягко покачивался, стоя на якоре в забитой судами бухте Золотой Рог в Стамбуле. День клонился к вечеру, но тем не менее даже на воде воздух был неподвижным, горячим и влажным. В главной каюте корабля за тяжелым прямоугольным дубовым столом с прекрасными резными ножками сидели Конн Сен-Мишель, Робби и первый посол Англии в Сиятельной Порте сэр Уильям Харборн. Обстановка каюты была богатой. Стены обшиты панелями, на них темнели украшения и подвесные серебряные светильники, покачивающиеся вместе с движениями корабля. Расположенная на корме, каюта имела прекрасное широкое окно на задней стенке и маленькие окна по каждому борту, но несмотря на то, что все они были открыты, в каюте было удушающе жарко.

У заднего окна было удобное сиденье, а под ним находились несколько глубоких шкафов для хранения припасов. У противоположной от окна стены стояла большая кровать из тяжелого дуба, прикрепленная к полу каюты, широкие отполированные доски которого покрывал прекрасный турецкий ковер темно-красного цвета с черно-золотым узором. Три старших брата О'Малли могли крепко попортить ковер, неустанно вышагивая взад-вперед по каюте, раздраженные своей беспомощностью.

— Это проклятое дело кажется совершенно невыполнимым, — расстроенно ворчал Брайан О'Малли.

— «Невыполнимо», — отвечал Конн, — это слово, которое в данном положении я отказываюсь признавать, братец.

"Храбро сказано», — думал Робби, глядя на Конна, который заметно похудел за последние несколько месяцев и чьи покрасневшие глаза свидетельствовали о недостатке сна.

— Милорд, — вмешался в разговор Уильям Харборн, — «невыполнимо» — это единственное слово, которое правильно определяет наше положение. Нет никакой надежды, сэр, за исключением одной вероятности — смерти султана, а он, могу заверить вас, здоровый мужчина в полном расцвете сил.

— Тогда остается только одно, — раздраженно сказал Брайан О'Малли, — и, видит Бог, у нас для этого хватит пушек! Нужно обстрелять дворец этого безбожника с моря, откуда он наиболее уязвим. Потом мы спасем нашу невестку и скроемся с ней до того, как они поймут, что она исчезла! Это хороший план.

— Это самое плохое, что мы могли бы сделать! — рявкнул Робби. — Ты спятил, приятель?

— Ну, больше-то ведь ничего и не остается, малыш, — угрюмо буркнул Брайан О'Малли. — Я что-то не слышал, чтобы от вас, англичан, сыпались идеи. Говорить «невыполнимо» — это, кажется, все, что вы можете.

Английский посол скрипнул зубами, но постарался, чтобы голос его звучал спокойно и взвешенно:

— Могу ли я напомнить вам, капитан О'Малли, что это не Испанский Мейн. Ваше сумасбродство здесь не пройдет. Помните, сэр, что ваша сестра, сэр Роберт, Ричард Стейпер и мой хозяин, сэр Эдвард Осборн, потратили годы на установление торговых отношений с Турцией. Я не могу и не позволю вам разрушить все, чего мы добились для Англии. Я представляю здесь правительство ее величества, сэр, и мы должны поддерживать дружественные отношения с Сиятельной Портой. Обстрел из пушек дворца султана с целью налета на его гарем едва ли будет способствовать дружественным отношениям!

Брайан О'Малли довольно зловеще улыбнулся Уильяму Харборну и сказал:

— Но мы не англичане, старина. Когда грязные безбожника будут жаловаться, вы скажете им, и это будет правдой, что налет совершили не цивилизованные англичане, а какие-то дикари ирландцы.