Читать книгу "Мертвец в подарок - Татия Суботина"

— Спасибо.

Илларион скупо кивнул, вернувшись к стойке. Он принялся вновь перебирать колбочки и флаконы, точно делал вид, что меня в комнате резко не стало, а может, никогда и не было вовсе.

Не имея причин и желания надоедать ему, я, не мешкая, поднялась с кушетки и направилась к выходу из лаборатории.

— И куда ты собралась? — остановил недовольный возглас Иллариона.

— Поблагодарю Егора за помощь и отправлюсь домой.

Ученый хмыкнул.

— Раз уж Егор решил притащить тебя в особняк, то не отпустит… без обеда.

На мое изумление, Илларион никак не отреагировал.

— Проведу тебя в столовую, как только приведешь себя в порядок.

— Что?

— Даже панночка в гробу выглядела краше, — безэмоционально добавил мужчина. — Сомневаюсь, что обед доставит кому-нибудь удовольствие, если Ада начнет отмывать тебя прямо за столом. Я уже говорил, что это несносная женщина?

Фыркнув себе под нос и, видимо, вовсе не ожидая никакой реакции с моей стороны, Илларион указал на дверь.

— Там ванная. Иди, почисти перышки, припудри носик или как там у вас барышень это называется. Я подожду.

— Ноу меня ничего нет с собой. Даже расчески.

— Ерунда. Все необходимое найдешь в шкафчике возле зеркала. В одном из герметичных пакетов. Можешь умыться, только душ не принимай, несколько часов антисептик нельзя смывать, иначе эффект будет утерян и придется повторять процедуру заново. А ты же не хочешь, задерживаться в компании злого доктора больше, чем потребуется?!

— Зависит от того, собираешься ты меня препарировать, как лягушку или нет, — не осталась в долгу я.

— Что?! — Илларион, наконец, обернулся и выглядел он слегка ошеломленным и развеселившимся одновременно.

— Не собираешься, — самостоятельно констатировала очевидное, не обращая внимания на нахмурившегося мужчину. — Поэтому я совсем не против твоей компании.

— Осторожнее, девочка, смелость не всегда выигрышное качество. Особенно, когда не знаешь правил игры.

Я беспечно пожала плечами.

— Не собираюсь ввязываться в игры. И перестань стараться меня задеть или обидеть, — раздосадовано добавила, направляясь мимо него. — Я не говорю, что ты тоже выглядишь не краше чучела, только благодаря тактичности. Но раз настаиваешь на такого рода откровенности, то должна признать: единственным, кого этой Аде придется отмывать за столом, будешь ты.

Пока я не растеряла остатки непонятно откуда взявшейся дерзости, послала Иллариону хмурый взгляд перед тем, как скрыться в ванной. Мужчина кривился, изо всех сил борясь с приступом смеха. Стоило мне закрыть за собой дверь на щеколду, как послышался громкий хохот вперемешку с бранью.

ГЛАВА 5

Не знаю, как долго я стояла, бессильно прислонившись к двери. Все пыталась выровнять сбившееся дыхание и успокоить сердце. Когда на подгибающихся ногах я проковыляла к раковине, то смех за дверью давно стих, как и все остальные звуки. Ванная комната не отличалась особенным оформлением. Правда, каждая слепяще-белая деталь интерьера, от кафеля и до шкафчиков, стала раздражать. Такое однообразие цвета наводило на меня скуку.

Одного взгляда в зеркало хватило, чтобы ужаснуться. Если вначале я подумала, что Илларион специально просто пытался меня подразнить или задеть, то теперь поняла — он ни капли не схитрил. Волосы растрепались, кончики кое-где спутались в мелкие колтуны. Грязь и пыль пятнами покрывала лицо, шею, руки и даже ноги. На платье без слез вообще трудно было взглянуть. Радовало только, что не порвалось. Видимо, все же полет через велосипедный руль был знатным…

Хороша, так хороша! Ничего не скажешь.

От мысли, что именно такой замарашкой меня видел Егор, почему-то стало обидно.

Пустив холодную воду слабой струйкой, я с остервенением принялась отмываться. Фиолетовый брусочек мыла приятно пах лавандой, но при соприкосновении с телом вызывал легкое жжение. За неимением других средств гигиены, пришлось терпеть.

Вскоре с грязью и пылью было покончено, всегда бледная кожа от длительной пытки ледяной водой — разрумянилась. Заглянув в шкафчик возле зеркала, отыскала расческу. Как и говорил Илларион, она оказалась в одном из герметично запечатанных прозрачных пакетов, который я вскрыла.

Сложенные аккуратной стопочкой на второй полке пакеты показались мне своеобразными косметичками одноразового использования. В них находилось по пачке влажных и сухих салфеток, расческа, бесцветная помада, гигиенические прокладки, несколько пакетиков с шампунем, пилочка для ногтей, маникюрные ножницы, тюбик увлажняющего крема и пудра. Все новое, с этикетками и не распечатанное.

Любой на моем месте, увидев такое в ванной комнате медицинской лаборатории, наверняка, пришел бы в ступор. Особенно, если учесть, что ученый — мужчина. Так зачем ему подобные одноразовые наборы?

Ни одна из всплывающих в голове безумных теорий не подходила под разумное объяснение. И я перестала терзаться, отбросив любопытство. В этом доме на каждом шагу мне встречались странности, одна интереснее другой. А ведь я еще толком ничего и не видела. Лишь холл да лабораторию.

На силу распутав колтуны, я привела в относительный порядок платье и туфли. По-хорошему одежда и обувь нуждались в стирке, но на это не было не только времени, но и возможностей. Смирившись, что лучше реанимировать одежду и собственную внешность, чем уже получилось, не выйдет — вернулась в лабораторию.

Ученый сидел за той же стойкой где и работал, когда я уходила в ванную. Можно было подумать, что мужчина совершенно не заметил моего длительного отсутствия, а продолжал копошиться в своих записях и непонятных растворах.

Стоило показаться на пороге комнаты, как он резко развернулся на высоком, аналогичном к барному, стульчике, мазнув по мне ленивым взглядом с головы до пят, и вдруг тепло улыбнулся:

— Теперь ты почти не напоминаешь кикимору.

— Я так понимаю, это был комплимент? — тут же нахмурилась я.

Мужчина пожал плечами, мол, думай, как хочешь.

— Неудачный, — мрачно добавила.

— Я не мастак в этом деле, — легко признался он. — Идем?

Стоило Иллариону подняться и заботливо предложить мне руку, как я, наконец, заметила произошедшие в нем перемены. Неряшливый халат будто ветром сдуло. В синей фланелевой рубашке и джинсах Илларион больше не напоминал одухотворенную жердь. Да, он все еще выглядел худым, но не болезненно, а просто довольно сухопарого телосложения. Русые волосы перестали торчать во все стороны, а были расчесаны и собраны в аккуратный, маленький хвостик.

От безумного блеска в глазах не осталось и следа. Выражение лица казалось спокойным и открытым. Даже если мужчина и заждался меня, то никоим образом не выказал своего нетерпения. Теперешнего Иллариона я могла назвать даже симпатичным.