Читать книгу "Траектория полета - Карен Уайт"

– Зачем тебе понадобилось приезжать и все портить?

Она чувствовала, как за ее спиной Джорджия пожала плечами.

– Потому что это всегда удавалось мне лучше всего.

Мейси вышла из комнаты, размышляя о том, где еще можно поискать чашку, надеясь, что она наконец-то найдется и Джорджия вернется в Новый Орлеан, не успев больше ничего разбить на такие мелкие кусочки, что склеить их будет невозможно.

Глава 6

«Разговор с пчелами – старый английский обычай извещать пчел о важных событиях в жизни пасечника. Если пчелам сообщают о чьей-то смерти, ульи драпируются черной тканью. Считается, что если этого не сделать, придет наказание: пчелы могут покинуть улей, перестать производить мед или умереть».

Из «Дневника пчеловода» Неда Бладворта

Джорджия

Атмосфера за ужином была напряженной, и я чувствовала себя ужасно неловко, точно заявилась на свадебный прием в купальнике и резиновых шлепанцах. Дедушка говорил про затяжные дожди, которые могут повлиять на урожай его драгоценного ниссового меда, а Джеймс задавал уместные вопросы об учениках Мейси и баскетбольных успехах Бекки. Бекки была молчалива, отвечала лишь «да» и «нет», и я подумала, уж не велела ли ей мать держать язык за зубами, дабы не сболтнула чего-нибудь, что могло бы вызвать ссору. Так что мы успешно игнорировали «розового слона в комнате», накрепко заперев его в сундуке десятилетнего отсутствия.

Мейси указала Бекки место за столом на противоположном конце, но Бекки как бы невзначай передвинула свой стакан с молоком ко мне поближе. Мне нравилось чувствовать ее рядом, вдыхать аромат ее мыла и шампуня, видеть облупившийся лак на ее ногтях и мелкие непослушные пряди светлых волос, выбившиеся из хвостика. Я чувствовала, что Мейси следит за нами, словно боится, что я наклонюсь к Бекки и прошепчу ей на ушко страшный секрет. Разумеется, я этого не сделаю. Единственное, что мне хотелось бы ей сказать: «Я скучаю по тебе».

Мейси порезала на маленькие кусочки еду для Берди, как, вероятно, делала раньше для Бекки и как бабушка всегда делала для своей дочери. Наша мать вполне способна держать в руках нож и вилку, но иногда лучшим способом обращения с ней был путь меньшего сопротивления, что, как правило, означало – делать за нее все. Берди ела по чуть-чуть, делала деликатные глоточки из стакана с водой, и ее взгляд приобретал осмысленность лишь тогда, когда устремлялся на Джеймса.

Едва ужин закончился, Мейси и я как по команде поднялись и начали убирать со стола. Каждая из нас отчаянно желала, чтобы этот вечер поскорее закончился. Сестра отмахнулась от моего предложения помыть посуду, а я так же поспешно отклонила дедушкино предложение посидеть с десертом и кофе на веранде. Сослалась на усталость после долгой поездки и пообещала вернуться завтра, чтобы начать поиски. Мейси отправила Бекки наверх, напомнив о задании по математике. Прежде чем уйти, Бекки крепко обняла меня и заставила дать обещание, что завтра мы увидимся.

– У м-меня урок т-тенниса. Ты м-можешь прий-ти п-посмотреть, как я играю. П-папа говорит, я д-делаю успехи.

До этого я не слышала, чтобы она заикалась, и я вопросительно взглянула на Мейси.

– У Бекки бывают трудности с речью, когда она взволнована или расстроена, – спокойно пояснила она.

И посмотрела на меня с осуждением, как будто я виновата в той нервной обстановке за столом, которую почувствовала ее дочь.

– Я бы с удовольствием, Бекки. Но мне надо срочно сделать одно дело и вернуться в Новый Орлеан как можно скорее. Но я обещаю, что повидаюсь с тобой перед отъездом.

Бекки выглядела такой разочарованной, что я поцеловала ее в лобик и немедленно пожалела об этом – вспомнила, когда я видела ее последний раз и так же прижимала губы к ее нежной коже. Я резко отвернулась и поспешила к двери.

Дедушка вышел за нами на крыльцо попрощаться. Мерцание газовых фонарей на улице бросало дрожащие тени на его лицо.

– Мне жаль, что мы не смогли найти то, что тебе было нужно. Но я рад, что ты приехала.

Он говорил очень тихо, и на миг мне показалось, что я слышу в его голосе что-то похожее на отчаяние.

Я коснулась его руки.

– Я тоже. По крайней мере, пробуду здесь еще один день. Хочу заново везде поискать, просто чтобы убедиться, что вы с Мейси ничего не пропустили, а еще посмотрю, не найдется ли другая посуда с таким же рисунком. Трудно поверить, что у нас была только одна такая суповая чашка.

– Суповая чашка с пчелами. Я уверен, что никогда ее раньше не видел, – сказал дедушка, с шершавым звуком поглаживая небритый подбородок.

Он повернулся к Джеймсу:

– Где ваша бабушка нашла этот фарфор?

– Мы знаем только то, что он достался ей от матери. Сервиз стоял у бабушки в посудном шкафу с тех пор, как я себя помню.

– Я нашла чашку в гардеробной Берди, но Мейси утверждает, что ее там больше нет. Даже представить не могу, как она там вообще оказалась. Берди почему-то хотела, чтобы я сохранила находку в тайне. Думаю, теперь бессмысленно ее об этом спрашивать.

Мне показалось, что дедушкины глаза странно блеснули, впрочем, то мог быть просто отсвет фонаря.

Он улыбнулся.

– Наша Берди… всегда такая драматичная. Могу поспорить, это был реквизит, прихваченный на память после одного из ее спектаклей.

Дедушка отступил в тень, и его лицо вновь стало спокойным.

– Возможно, – согласилась я. – Приеду завтра попозже, когда Мейси будет на работе. Часам к десяти.

Он обнял меня удивительно крепко, прижав щекой к старой фланелевой рубашке, и впервые с момента возвращения я задумалась, когда же в последний раз у меня был тесный человеческий контакт. Теплое объятие. Поцелуй. Это напомнило мне, что я оставила в прошлом не только плохое, но и много хорошего.

– Я всегда знал, что ты вернешься, Джорджия.

– Как пчела, – пробормотала я в его рубашку. – Как бы далеко она ни улетала, всегда находит обратный путь в свой улей.

Дедушка прижал меня к себе еще крепче.

– То же самое говорят об истине, верно? Она всегда находит дорогу домой.

Я отстранилась, осознавая, что Джеймс слушает.

– Я приехала не для того, чтобы копаться в прошлом.

Дедушка вгляделся в мое лицо удивленно, словно увидел меня впервые.

– Именно для того, – мягко сказал он. Его глаза изучали мое лицо, словно он пытался что-то вспомнить, а потом его взгляд прояснился, и он улыбнулся.

Я напомнила себе, что деду девяносто четыре и что секундное замешательство в его возрасте не так уж необычно.

– Увидимся завтра утром, – сказала я, целуя его в щеку.

Джеймс пожал ему руку, мы попрощались и пошли по дорожке к машине. Пару секунд мы сидели в тишине, мои фары освещали разросшиеся кусты багрянника, которые обрамляли нашу подъездную дорожку.