Читать книгу "Как все начиналось - Марина Ефиминюк"

Троица удивлённо уставилась в мою сторону, а потом Марфа прошептала:

– Это пока! – И вдруг заголосила во весь голос: – На кого ж ты меня покинула?! Кто ж теперь в старости мне чай на травках будет подавать! – а потом замолчала, посмотрела на меня совершенно трезвым взглядом и ткнула пальцем в Сергия. – Вот! Надо было замуж выходить! Никто бы мужнюю жену не потащил никуда!

– Да! – поддакнул тот. – Надо было за меня замуж выходить, я бы тебе купил платье из эльфийского шелка!

– Да ну вас! – разозлилась я. – Не нужно мне твоё платье и замуж не пойду, лучше уж, и вправду, помереть!

Сергий удивлённо посмотрел на меня:

– Ты чего, Ась, я и не настаиваю! Можно подумать ты одна девка в городе! У меня, к твоему сведению, и другие кандидатуры есть.

– Ну, и вали к своим кандидатурам! – едва не плакала я от злости. – Больно надо! Иди, иди, прямо сейчас.

– Ну, все! Аська с ума сбрендила, – констатировала Марфа, – то замуж не хочет, то гонит, как влюблённая дура!

– Да ладно, – примирительно прогудел Сергий, – не обижайся, это ж я так, к твоему сведению. Давай я лучше тебе про данийцев расскажу, чтобы ты врага в лицо знала!

– Рассказывай! – согласилась пьяная Динарка.

– Значит так, Аська, злить их нельзя, если уж он превратился в демона, то можно спрятаться в сугробе, а можно попричитать: «Даниец, миленький, не кушай тётечку!»

– В Данийе сугробов нет – там вечное лето! – не выдержала я. – Советчик безмозглый. Тебе, Сергий, вообще, стыдно такое говорить, всё-таки лекции в Училище читаешь!

* * *

И опять я летала во сне. Проснувшись среди ночи, я увидела, что мальчик не спит, а внимательно смотрит на меня.

– Ты видел, Малыш, – шёпотом спросила я, – ты знаешь, где это?

Тот серьёзно кивнул и прошептал:

– Дома.

Глава 3

Начало пути. Дом с чудовищами

На утро ветер принёс с южной стороны тепло, снег начал таять, улицы стали непроходимыми от мокрой снежной каши. Провожали нас со двора Училища, там же мне выдали лошадь, рыжую кобылку Бурёнку. То ли её назвали от слова «буря», то ли из-за ассоциации с коровой; мне хотелось верить в первое. Закрепив дорожные сумки на лошадиных боках, я обняла Марфу, которая уже с ночи собирала в платочек слезы. «Не плачь, Лукинична, – подбодрила я её, – скоро вернусь».

Мы тронулись в путь. Надо сказать, что мы представляли собой весьма забавную компашку: опухший адепт, перевёртыш, гном – альбинос и маленькая девочка в моем лице с ещё более маленьким мальчиком.

Все молчали, ощущая торжественность момента. Уже через десять минут стало понятно, что мою лошадь назвали в честь коровы, она еле передвигала ноги от старости. Мои попутчики уезжали вперёд, потом останавливались и ждали. Первым не выдержал гном:

– Нет, эту клячу пора либо пристрелить и сожрать, либо зарубить и тоже сожрать. Так что, милая, готовься: твой транспорт станет обедом!

Я хмуро посмотрела на него:

– А я пешком пойду? Умник!

– А давайте её и зверёныша прибьём здесь, а сами скажем, что на нас напали! – радостно предложил Иван, сморкаясь в платочек. – Ты, Виль, человечину любишь?

– А давайте мы все помолчим!!! – неожиданно зло рыкнул перевёртыш. Все сразу замолкли, ведь он вурдалак, ему виднее, да и злить его не стоит.

Мы миновали пригород и выехали на дорогу, тянущуюся, казалось, бесконечно между двух кромок тёмного леса. Изредка нам встречались маленькие села; те, что побогаче с ладными срубами, победнее с покосившимися заборами и тёмными от дождей и времени домами-избушками.

Я никогда не была дальше близлежащих к городу деревень, куда мы, дети, отправлялись на заработки, поэтому мне казалось, что я наконец-то выбралась из замкнутого маленького мирка и сейчас еду в большой, полный неожиданностей мир.

Неожиданности не заставили себя ждать: прямо перед нами пробежал заяц.

– Чтоб тебя! – в сердцах плюнул гном, останавливаясь. – Ох, ребятки, плохая это примета.

– А ты что, в приметы веришь? – удивилась я.

– Ещё как!

Буквально через несколько метров, совсем рядом со мной, на дорогу вышел вполне обыкновенный волк, настолько худой, что можно было пересчитать торчащие ребра. Он окинул голодным взглядом нашу компанию, и мне показалось, что даже облизнулся, когда увидел мою откормленную Бурёнку. Лошадь отреагировала на него с завидной для её возраста резвостью: фыркнула и попыталась встать на дыбы, но ноги расползлись в разбухшей от талого снега дороге, и она неловко завалилась на бок. Судорожно прижимая заснувшего Анука, я свалилась в ледяную жижу. Волк испугался шума и быстро ретировался обратно в чащу. Порты на мне немедленно промокли, а в сапоги залилась вода. Мои безуспешные попытки выбраться из-под лошади и встать хотя бы на четвереньки вызвали у Ивана приступ истерического хохота, вылившегося в не менее яростный приступ кашля. Пантелей покрутил пальцем у виска, глядя на него, крякнул и, спешившись, помог мне подняться:

– Нет, эту клячу надо сожрать! – буркнул он. – Говорил же вам – плохая примета заяц на дороге.

Меня водрузили обратно на лошадь, посадили ничего не понимающего со сна мальчика и снова тронулись в путь.

Через три часа езды, у меня затекло все тело, влажные штаны покрылись равномерной коркой льда. После падения лошадь стала заметно прихрамывать, и езда на ней мне казалась невыносимой пыткой.

– А давайте сделаем привал, – осторожно предложила я, – и что-нибудь покушаем.

– Женщины, – фыркнул Виль.

– И дети! – грозно добавила я, – Малыш, ты не замёрз?

Мальчик поднял на меня совершенно счастливые глаза и радостным звонким голосом произнёс:

– Лошадка. Мама. Кататься.

– Знает малец толк в развлечениях, – протянул гном. – Настоящий мужчина: жеребца ему, женщин и быстрой езды.

Я вытаращилась, мне бы никогда не пришла в голову такая интерпретация слов Анука.

– Только на этой кляче, парень, далеко не уедешь, – между тем продолжал Пан со знанием дела, – да мы её скоро сожрём!

– Ага, а закусим твоей мамой, – радостно продолжил Иван, – ты ведь тоже любишь человечину!

Я бросила на него уничтожающий взгляд. Мои путники, пока я раскладывала припасы, принесли хворост и попытались разжечь огонь, но ветки намокли и никак не хотели гореть.

– Дайте я, – Иван наклонился, сделал пару взмахов руками, пахнуло жасмином, и нас окатила тёплая волна магии, а потом мокрые дрова вспыхнули, весело пощёлкивая. Что не говори, адепт тип противный, но колдовать горазд.

После обеда, когда каша закончилась, и чай был выпит, мы сидели у костра, просто потому, что одна мысль о слякотной дороге вызывала неприязнь. Виль протирал свой и без того блестящий меч тряпочкой, Иван ковырялся в зубе тонкой палочкой, а я, обняв Анука, пыталась согреться. Пан вдруг спросил: