Читать книгу "Завоевание Тирлинга - Эрика Йохансен"

* * *

Моргнув, Келси обнаружила, что стоит в своей знакомой библиотеке перед книжными полками. Менее чем в футе от нее застыл Пэн. Мгновение мир колебался, но потом она увидела книги, книги Карлин, и реальность вокруг вновь обрела четкие контуры, а Королевское Крыло с глухим стуком встало на свое место в голове.

– Госпожа? С вами все в порядке?

Она прикрыла глаза ладонью. Из камина в углу раздалось шипение, заставив ее подскочить, но это был всего лишь догорающий под утро огонь.

– Мне приснилось, – прошептала Келси, – что я была кем-то другим.

Нет, «приснилось» – не то слово. Келси по-прежнему чувствовала руки мужчины, впивающиеся ей в плечи, оставляя синяки, все так же помнила мысли, проносящиеся в голове женщины.

– Как мы сюда попали? – спросила она Пэна.

– Вы блуждали по Крылу почти три часа, госпожа.

Три часа! Келси покачнулась, вцепившись рукой в край книжной полки.

– Почему ты меня не разбудил?

– Вы ходили с открытыми глазами, госпожа, но не видели и не слышали нас. Андали велела вас не трогать, сказала, что это плохая примета – трогать лунатиков. Но я был с вами, следил, чтобы вы не навредили себе.

Келси было заспорила, что она не лунатик, но потом закрыла рот. Что-то вгрызлось в ее память, что-то, что могло пролить свет на происходящее. Женщина в Алмонте! Келси так и не узнала ее имени, но шесть недель назад она смотрела глазами той женщины, как Торн взял двоих ее детей. Это был не сон: слишком уж ярко и резко. А то, что Келси испытала сейчас, казалось еще резче. Она знала эту женщину, знала город в ее голове, словно свой собственный. Ее звали Лили Мэйхью, она жила в предпереходной Америке и была замужем за негодяем. Лили не была плодом воображения Келси. Даже сейчас Келси могла представить места, которых никогда не видела, и чудеса, утерянные столетия назад во время Перехода: машины, небоскребы, оружие, компьютеры, шоссе. Теперь она видела хронологию политических событий, вечно ускользавшую от историков вроде Карлин, у которых не было никаких записей, с которыми можно было бы работать. Карлин знала, что одним из главных факторов, спровоцировавших Переход, было социально-экономическое неравенство, но теперь благодаря Лили Келси узнала, что дела обстояли еще хуже. Америка опустилась до плутократии. Разрыв между богатыми и бедными неуклонно увеличивался с конца двадцатого века, а ко времени рождения Лили – «в 2058», – без труда определила Келси – безработными остались более половины американцев. Корпорации начали удерживать сокращающиеся запасы продовольствия для продажи на черном рынке. Большую часть населения составляли бездомные или безнадежные должники, отчаяние и апатия слились воедино, и к власти пришел человек по имени Артур Фревелл… Келси множество раз слышала это имя от Карлин, рассказывавшей о президенте Фревелле и его Законе о чрезвычайных полномочиях тем же тоном, которым говорила о Хиросиме и Холокосте.

– Госпожа, вы в порядке?

– Я в порядке, Пэн. Дай мне подумать.

Внезапно на Келси обрушилось воспоминание: она сидела в библиотеке пять или шесть лет назад, а голос Карлин язвительно отскакивал от стен.

– Закон о чрезвычайных полномочиях! Какое изощренное название! Честные законодатели просто ввели бы военное положение, и дело с концом. Запомни это тоже, Келси: стоит только объявить военное положение, как тут же потеряешь власть. С тем же успехом можешь просто снять корону и убежать в ночь.

По словам Карлин, Закон о чрезвычайных полномочиях был создан для борьбы с весьма ощутимо растущей угрозой внутреннего террора. Когда экономический разрыв увеличился, Америку охватили сепаратистские движения. «Лучший мир»… Келси видела это в своем видении: голубые буквы более тридцати футов в высоту. Но что это значит? Ей бы очень хотелось узнать. Увидеть. Она опустила взгляд на два свои кулона, ожидая увидеть, что камни ярко светятся, как после того ужасного видения в Алмонте. Но они оказались темными. Последний раз она видела их светящимися в ту ночь на Аргосском перевале, когда вызвала потоп. Келси впервые задумалась, не могли ли драгоценности просто перегореть. Совершив великое и необычайное чудо в Аргосе, они, кажется, утратили всю свою силу. И, возможно, сейчас были всего лишь украшением. Идея принесла облегчение, быстро сменившееся страхом. Мортийцы укрепляются на границе, любое оружие пригодится, даже такое непоследовательное и непредсказуемое, как ее драгоценности. Они не могли перегореть.

– Вам бы лечь в постель, госпожа, – посоветовал Пэн.

Келси медленно кивнула, все еще прокручивая необыкновенное видение в голове. По привычке она пробежала рукой по ряду книг, черпая утешение в их основательности. Лунатизм это или нет, но Келси не удивило, что она очутилась именно здесь. Всякий раз, когда Келси сталкивалась с требующей разрешения проблемой, она неизменно оказывалась в библиотеке: в окружении книг легче думалось.

Изучая опрятные ряды книг, расставленных в алфавитном порядке, она размышляла. Библиотека некогда служила утешением и прибежищем для Карлин, и Келси подумала, что Карлин обрадуется, что она тоже нашла здесь успокоение. В глазах защипало, но она отвернулась от книжной полки и вывела Пэна из библиотеки. Андали ждала Келси в ее спальне, хотя стрелки часов показывали три часа утра. Ее младшая дочь, Гли, спала в материнских объятиях.

– Андали, уже поздно. Ложитесь спать.

– Я бы все равно не заснула, госпожа. Моя Гли снова ходила во сне.

– А, – Келси скинула обувь. – Коварный лунатизм, я слышала. Булава говорит, что нашел ее блуждающей по помещениям Стражи на прошлой неделе.

– Булава много чего говорит, госпожа.

Келси вскинула брови. Голос прозвучал ворчливо, но она не смогла понять ее недовольство.

– Что ж, этой ночью мне помощь не нужна. Вы можете ложиться спать.

Андали кивнула и ушла, унося малышку.

Как только она удалилась, Пэн, поклонившись, объявил:

– Спокойной ночи, госпожа.

– Не надо кланяться мне, Пэн.

Озорной огонек мелькнул в глазах Пэна, но он ничего не сказал, только еще раз поклонился, прежде чем отступить в переднюю и задернуть занавес.

Келси сняла платье и бросила в корзину для одежды. Она была рада, что Андали так просто ушла. Иногда казалось, что Андали считает своей святой обязанностью помочь Келси раздеться. Но Келси терпеть не могла расхаживать нагишом при посторонних.

Андали повесила зеркало во весь рост на стену возле шкафа Келси, но если она пыталась потихонечку исцелить Келси от физической застенчивости, то выбрала неправильную тактику. Даже это простое устройство создавало множество проблем: Келси и хотела, и не хотела посмотреться в зеркало. Дело всегда заканчивалось тем, что она не могла удержаться, а потом ненавидела себя. Отражение ее не радовало, особенно после переезда в Королевское Крыло, где она оказалась окружена красивыми женщинами. Но еще сильнее была неприязнь к собственной матери, Королеве Элиссе, которая якобы провела половину жизни, прихорашиваясь перед зеркалом. Так что Келси пошла на компромисс: всякий раз, проходя мимо зеркала, она поспешно окидывала себя взглядом, проверяя, в порядке ли волосы и не размазалась ли тушь по лицу. Все остальное – тщеславие.