Читать книгу "Океан. Белые крылья надежды - Филип Жисе"

Следующие несколько дней – все-то время, что "Италия" бороздила Красное море – Леопольдо умирал от скуки. Он никогда не думал, что корабль с его замкнутым пространством может быть самым скучным местом в мире. Первое время он спасался от скуки на крыле мостика, рассматривая далекие берега сначала Египта и Саудовской Аравии, затем Эритреи и Йемена. Когда ему это надоедало, ленивым взглядом скользил по морской поверхности в поисках чего-нибудь интересного, но часто кроме стаек веселых дельфинов, живыми торпедами бороздившими толщу Красного моря, да медуз поверхность моря не могла его ничем заинтересовать. На крыле мостика он проводил только утренние или вечерние часы, когда воздух не был горячим, насыщенным частичками пыли, принесенными ветрами с далеких берегов Аравийского полуострова. Дневное время Леопольдо проводил в прохладе каюты, уткнувшись взглядом в потолок или листая самоучитель английского, оставленный итальянскими студентами, а однажды даже воспользовался предложением капитана ближе познакомиться с контейнеровозом, хотя никогда не был любителем кораблей. Но от скуки на корабле оставалось разве что начинать выть на луну или присоединиться к матросам, которые, казалось, ничем больше не занимались (исключение составляли вахтенные матросы) кроме как наведением порядка на палубе, очисткой ржавчины, коррозии с металллических частей, покраской, поэтому Леопольдо ничего не оставалось, как принять предложение капитана и отправиться с одним из матросов-индусов осматривать контейнеровоз.

В прачечной, с которой он начал свое путешествие по внутренностям корабля, кроме как на две стиральные машины, сушилку и гладильную доску с утюгом смотреть больше было нечего, поэтому Леопольдо не стал там задерживаться, дал жестами знать сопровождавшему индусу, что можно двигаться дальше. Тот сказал "ОК" и направился по коридору прочь от прачечной. После прачечной они пришли в спортзал, но и здесь Леопольдо ничем не заинтересовался – теннисный стол, беговой тренажер. Он никогда не был любителем спорта, поэтому смотрел на эти приспособления, ощущая навязчивое желание продолжать путь, что и поспешил показать индусу. Тот, казалось, и сам был не против покинуть это место, сказал знакомое Леопольдо "ОК" и зашагал из спортзала.

Потом были салон отдыха, сауна с бассейном, камбуз и столовая, лазарет, судовой офис, который, по мнению Леопольдо, ничем не отличался от офиса в любой компании на земле – письменные столы, кресла с мягкими сиденьями и подлокотниками, парочка компьютеров с плоскими экранами, принтер, копировальный аппарат, полки с папками и множество бумажек непонятного Леопольдо назначения, будто белье развешанные по стенам.

Когда они выбрались на палубу, где индус решил показать Леопольдо швартовые лебедки с гидравлическим приводом – четыре двух-барабанные на корме и четыре на баке, две якорно-швартовые лебедки и две швартовые – у Леопольдо от непривычки начинали побаливать ноги, и он хотел, было, уже попрощаться с индусом и вернуться в каюту, но тот улыбнулся и повел Леопольдо прочь с палубы.

Они спустились на лифте вниз, в самое сердце контейнеровоза – машинное отделение, в помещение, название которого индус озвучил как "Engine Control Room". Леопольдо долго смотрел на зеленый агрегат у стены с множеством маленьких экранчиков, рубильниками и рычажками, пытаясь понять, что это такое. Индус стоял рядом и что-то говорил, говорил, говорил, а Леопольдо все слушал и слушал, совершенно не понимая, о чем тот говорит. Раз или два кивнул, будто соглашаясь, затем повертел головой и направился к выходу из помещения.

Когда же они продвинулись по палубе дальше, в отсек, где находился двигатель корабля, у Леопольдо здорово ныли ноги. И, тем не менее, глядя с площадки вниз на золотившийся в свете множества ламп корабельный двигатель, Леопольдо не смог удержать немого восклицания. Он стоял, едва не открыв рот, слушал равномерный гул, идущий снизу, ощущал тихую дрожь корабля и думал, что ради этого зрелища сюда-таки стоило спускаться. Но дальше идти Леопольдо отказался, показал пальцем наверх и посмотрел на индуса в надежде, что тот поймет его желание. Индус оказался понятливым, улыбнулся, сказал свое любимое "ОК" и поманил Леопольдо за собой.

У двери каюты Леопольдо распрощался с индусом, секунду-другую смотрел, как тот шагает по коридору в своем синем рабочем костюме, исчезает за поворотом, после чего Леопольдо вошел в каюту и развалился на диване.

Уже ближе к вечеру он поднялся на мостик, где кроме рулевого, штурмана-индуса и капитана с чашкой кофе в руке никого больше не было. Какое-то время Леопольдо наблюдал за действиями рулевого, хотя, по справедливости стоит заметить, что то, чем он занимался, и действиями назвать было трудно – стоял у пульта управления судном и считывал показания приборов.

Контейнеровоз, как и многие другие современные суда, был под завязку напичкан электроникой и автоматикой, поэтому большую часть времени двигался на автопилоте.

Насидевшись на мостике, Леопольдо перешел на крыло мостика. Смотрел, как солнце нависает над горизонтом, как стелятся по голым, бесплодным землям Йемена вечерние тени, как золотится песок в лучах заходящего солнца, и чувствовал неясное волнение в груди. Совсем скоро они войдут в Аденский залив, совсем скоро окажутся в Индийском океане. Леопольдо должен был бы чувствовать облегчение, но почему-то ощущал лишь смутную тревогу.

Этой ночью, впервые с того времени, как он оставил родной дом, ему снова снилась Ангелика.

Этим утром "Италия" сделала короткую остановку в йеменском портовом городе Моха в южной части Красного порта, а затем продолжила путь к Баб-эль-Мандебскому проливу – "Вратам Скорби" – разделяющему Аравийский полуостров и Африку, соединяющему Красное море с Аденским заливом Аравийского моря. Все то время, что они двигались к Аденскому заливу, Леопольдо стоял на крыле мостика и наблюдал за нервными шагами капитана с чашкой кофе на мостике, притихшего у пульта управления судном рулевого-филиппинца, старпома, не отрывающего взгляд от горизонта, матросами, бегавшими по палубе с такой прытью, будто им обещали тройную зарплату. У многих в руках Леопольдо заметил колючую проволоку, а у некоторых даже пожарные шланги. Казалось, на корабле готов был вспыхнуть пожар. Вчерашнее предчувствие надвигающейся беды усилилось, но теперь Леопольдо, похоже, знал его причину, как и причину заметного оживления на палубе. Этой причиной был Аденский залив, а точнее те, кто промышлял в нем нападением и захватом судов – пираты. Прошлым вечером Леопольдо разговаривал с капитаном и многое узнал от него об этих акулах Аденского залива. Леопольдо когда-то слышал о пиратах в школе на уроке истории, но те пираты жили несколько веков назад, а некоторые даже состояли на службе у правителей того времени, назывались каперами, корсарами и имели разрешительные грамоты, позволявшие им нападать на купеческие корабли неприятелей своего работодателя. Но, как оказалось, и сегодня, в начале XXI века пираты существуют и даже процветают. И после разговора с капитаном Леопольдо понял, что слова, некогда сказанные ему старпомом о пиратах, не были шуткой.

Аденский залив был вотчиной сомалийских пиратов, жителей Сомали – африканского государства, занимавшего полуостров, именуемый Африканским Рогом на востоке Африканского континента. Да. Это были жители Сомали, и мало кого заботил тот факт, что начиная с 1991 года такой страны, как Сомали на карте мира вообще-то не существует. Существует только территория этой несуществующей страны, которая в результате длительной гражданской войны оказалась разделена на несколько частей, контролируемых лидерами местных кланов, враждующими между собой полевыми командирами. В результате хаоса, царящего в стране, нищеты и голода некоторые сомалийцы, оснащенные огнестрельным оружием, которое достать в пораженной гражданской войной стране легче куска хлеба, отваживаются на захват проходящих по Аденскому заливу торговых судов, надеясь получить солидный выкуп в будущем. Мировое сообщество с таким положением вещей мириться, конечно же, не желает, поэтому Аденский залив денно и нощно патрулируют военные корабли. Только вот территория Аденского залива огромна, а военных кораблей мало, поэтому экипажам торговых судов, идущим через Суэцкий канал, ничего не остается, как полагаться на собственные силы, удачу и надежду на «авось пронесет». Правда, капитан поспешил успокоить Леопольдо, сообщив, что за последние полгода о сомалийских пиратах ничего не слышно, поэтому надежда на «авось пронесет» сегодня значительно выше, чем несколько лет назад, когда пираты «активничали» больше.